Анастасия
Плахова

«Некоторые считают, что я мою бездомных». Где учатся, чем занимаются и сколько получают специалисты по социальной работе

Главное — не путать с социальным работником

© Вика Шибаева / ЦЕХ

В об­ще­стве до сих пор есть лишь смут­ное пред­став­ле­ние о том, что де­ла­ют спе­ци­а­ли­сты по со­ци­аль­ной ра­бо­те и чем эта про­фес­сия от­ли­ча­ет­ся от «со­ци­аль­но­го ра­бот­ни­ка». «Цех» по­про­сил трех де­ву­шек, ко­то­рые ра­бо­та­ют в од­ном из Цен­тров по­мо­щи се­мье и де­тям в Пе­тер­бур­ге, рас­ска­зать, где нуж­но учить­ся, что­бы стать спе­ци­а­ли­стом по со­ци­аль­ной ра­бо­те, на ка­кую зар­пла­ту мож­но рас­счи­ты­вать и к ка­ким труд­но­стям и пред­рас­суд­кам сто­ит го­то­вить­ся.




Меж­ду со­ци­аль­ным ра­бот­ни­ком и спе­ци­а­ли­стом по со­ци­аль­ной ра­бо­те есть раз­ни­ца, ко­то­рую мало кто по­ни­ма­ет. Со­ци­аль­ный ра­бот­ник по­мо­га­ет в быту — при­но­сит ле­кар­ства, уби­ра­ет квар­ти­ру и т. д. Спе­ци­а­лист по со­ци­аль­ной ра­бо­те — это тот, кто раз­би­ра­ет­ся в тя­же­лой жиз­нен­ной си­ту­а­ции че­ло­ве­ка или се­мьи, а за­тем раз­ра­ба­ты­ва­ет «марш­рут», ко­то­ро­го нуж­но при­дер­жи­вать­ся, что­бы ре­шить про­бле­мы.

Если необ­хо­ди­мо, мы мо­жем со­про­во­дить лю­дей в раз­ные ин­стан­ции, а мо­жем про­сто дать их кон­так­ты и что-то по­со­ве­то­вать. Мы вы­сту­па­ем в роли про­вод­ни­ков меж­ду на­ши­ми под­опеч­ны­ми и внеш­ним ми­ром.

Люди по­па­да­ют к нам дву­мя спо­со­ба­ми: либо об­ра­ща­ют­ся на­пря­мую в при­ем, и там их на­прав­ля­ют к нуж­ным спе­ци­а­ли­стам, либо их вы­яв­ля­ет субъ­ект про­фи­лак­ти­ки (об­щее на­зва­ние для ор­га­нов опе­ки, школ, по­ли­ции, по­ли­кли­ник или ко­мис­сии по де­лам несо­вер­шен­но­лет­них). Чаще все­го мы стал­ки­ва­ем­ся со вто­рым ва­ри­ан­том. То­гда мы либо вы­хо­дим к ним по ад­ре­су сами, либо при­гла­ша­ем в Центр.

В Пе­тер­бур­ге есть про­филь­ный ин­сти­тут, ко­то­рый ку­ри­ру­ет Ко­ми­тет по со­ци­аль­ной по­ли­ти­ке — там я за­кон­чи­ла ба­ка­лаври­ат. Тео­ре­ти­че­ских зна­ний было мно­го, а прак­ти­че­ские я по­лу­чи­ла уже в про­цес­се ра­бо­ты.

По­сле ин­сти­ту­та я ре­ши­ла, что нуж­но по­ра­бо­тать по спе­ци­аль­но­сти и ста­ла ис­кать ме­сто по­бли­же к дому. Было два ва­ри­ан­та: наш Центр и служ­ба по­мо­щи ин­ва­ли­дам. Я ре­ши­ла, что с ин­ва­ли­да­ми мне бу­дет слож­но ра­бо­тать, и я не смо­гу по­мочь этим лю­дям в пол­ной мере, по­это­му я от­пра­ви­ла ре­зю­ме в Центр се­мьи и че­рез ка­кое-то вре­мя меня взя­ли спе­ци­а­ли­стом в от­де­ле­ние, ко­то­рое ра­бо­та­ет с труд­ны­ми детьми и их ро­ди­те­ля­ми.

Ра­бо­та с се­мья­ми, где ро­ди­те­ли стра­да­ют от за­ви­си­мо­стей, — са­мый слож­ный ас­пект. Ино­гда это мо­жет длить­ся го­да­ми, с пе­ре­мен­ным успе­хом. Мно­гое за­ви­сит от же­ла­ния са­мих лю­дей. При­мер удач­но­го кей­са: муж на­пи­сал за­яв­ле­ние на свою жену, ко­то­рая пьет и не мо­жет усле­дить за ре­бен­ком. Ока­за­лось, что по­сле опре­де­лен­ных труд­но­стей мама дей­стви­тель­но ста­ла зло­упо­треб­лять, но это еще не до­стиг­ло кри­ти­че­ской ста­дии. Моя ра­бо­та за­клю­ча­лась в том, что­бы вме­сте с ней осо­знать про­бле­му (люди ред­ко мо­гут сде­лать это са­мо­сто­я­тель­но) и под­ска­зать, где она мо­жет по­лу­чить ле­че­ние. В ито­ге ее со­сто­я­ние улуч­ши­лось — мы вме­сте про­шли че­рез все бю­ро­кра­ти­че­ские пре­гра­ды, она пе­ре­ста­ла пить и сей­час пре­крас­но ла­дит со сво­им ре­бен­ком.

Ко­неч­но, бы­ва­ют и про­ва­лы. На­при­мер, мы не смог­ли вер­нуть де­тей в се­мью, где оба ро­ди­те­ля за­ви­си­мы от ал­ко­го­ля и нар­ко­ти­ков. Вос­пи­та­ни­ем там за­ни­ма­лась ба­буш­ка. Мы пред­ла­га­ли ро­ди­те­лям все наши ре­сур­сы, но их лич­ной мо­ти­ва­ции не хва­ти­ло, что­бы что-то ис­пра­вить. Они от­ка­за­лись от ро­ди­тель­ских прав. В этом слу­чае успех со­сто­ит хотя бы в том, что дети не на­хо­дят­ся в опас­но­сти.

Ино­гда при­хо­дит­ся объ­яс­нять лю­дям ба­зо­вые вещи: за квар­ти­ру нуж­но пла­тить, дол­ги — по­га­шать, де­тей во­дить в шко­лу, а для по­лу­че­ния по­со­бий нуж­на офи­ци­аль­ная ра­бо­та

Имен­но по­это­му в об­ще­стве не по­ни­ма­ют, в чем за­клю­ча­ет­ся наша ра­бо­та. Я ча­сто слы­шу: «За­чем вы объ­яс­ня­е­те взрос­лым лю­дям оче­вид­ные вещи?» Но нель­зя су­дить толь­ко по себе — есть мно­го се­мей, ко­то­рым имен­но та­кая по­мощь необ­хо­ди­ма. И это не зна­чит, что они хуже всех осталь­ных.

Дру­гой пласт на­шей ра­бо­ты — труд­ные под­рост­ки, мно­гие из них уже со­сто­ят на уче­те в по­ли­ции. Ча­сто при­хо­дит­ся вза­и­мо­дей­ство­вать с ними на­пря­мую, по­то­му что ро­ди­те­ли уже в той ста­дии за­ви­си­мо­сти, ко­гда им все рав­но, что бу­дет с детьми. Та­ких под­рост­ков мы во­вле­ка­ем в тре­нин­ги, рас­ска­зы­ва­ем, где они мо­гут учить­ся — даем ори­ен­тир.

В этой ра­бо­те нет од­но­об­ра­зия — один день ты мо­жешь пол­но­стью по­свя­тить до­ку­мен­там, а дру­гой — толь­ко хо­дить по ад­ре­сам. Но тут есть об­рат­ная сто­ро­на: бы­ва­ют слу­чаи, ко­гда при­хо­дит пись­мо о ка­кой-то се­мье, и тебе нуж­но бро­сить все и вы­яс­нять, что про­изо­шло.

Я ра­бо­таю уже 5 лет, сей­час ис­пол­няю обя­зан­но­сти за­ве­ду­ю­щей от­де­ле­ни­ем и пла­ни­рую до­слу­жить­ся до за­ме­сти­те­ля ди­рек­то­ра.

Я ра­бо­таю в ста­ци­о­нар­ном от­де­ле­нии — это моя пер­вая ра­бо­та. Спе­ци­аль­но ме­сто я не вы­би­ра­ла — по­лу­чи­ла ди­плом, вы­ло­жи­ла ре­зю­ме и меня при­гла­си­ли.

От­де­ле­ни­ем я до­воль­на, по­то­му что с под­рост­ка­ми мне лег­че вы­стро­ить диа­лог. В Цен­тре есть ста­ци­о­на­ры для ма­лы­шей и млад­ших школь­ни­ков, но с ними я бо­юсь не спра­вить­ся.

Под­рост­ки по­па­да­ют к нам по раз­ным при­чи­нам, чаще все­го по на­прав­ле­нию из ор­га­нов опе­ки. Ино­гда ро­ди­те­ли этих де­тей стра­да­ют за­ви­си­мо­стя­ми, и пока они про­хо­дят ре­а­би­ли­та­цию, за­ни­ма­ют­ся до­ку­мен­та­ми и при­хо­дят в себя — дети жи­вут у нас. Бы­ва­ет и так, что ро­ди­те­лям нуж­но куда-то уехать на несколь­ко недель или ме­ся­цев, и они сами при­во­дят де­тей по­жить в Центр. От кол­лег я знаю слу­чаи, ко­гда под­рост­ки про­си­лись к нам сами, но в сво­ей прак­ти­ке пока с та­ким не стал­ки­ва­лась.

Обыч­но но­вые зна­ко­мые не по­ни­ма­ют, чем я за­ни­ма­юсь. Люди ду­ма­ют, что я пси­хо­лог, хотя я не имею пра­ва да­вать пси­хо­ло­ги­че­ские кон­суль­та­ции. А неко­то­рые по­че­му-то счи­та­ют, что я «мою без­дом­ных», хотя этим даже в «Ноч­леж­ке» не за­ни­ма­ют­ся.

Че­ло­век, ко­то­рый хо­чет свя­зать свою жизнь с со­ци­аль­ной ра­бо­той, дол­жен быть тер­пе­ли­вым. Вза­и­мо­дей­ство­вать при­дет­ся с ка­те­го­ри­я­ми на­се­ле­ния, ко­то­рых нет в ва­шем при­выч­ном кру­гу об­ще­ния. Нуж­но де­лать боль­шую скид­ку на воз­раст и лич­ный опыт.

У де­тей, ко­то­рые жи­вут у нас, есть трав­мы, на ко­то­рые нель­зя да­вить. Мно­гие вещи им нуж­но про­щать — они огры­за­ют­ся не про­сто так, им в жиз­ни уже при­шлось неслад­ко. Под­рост­ки сами по себе эмо­ци­о­наль­ны, а наши тем бо­лее. Они не при­вык­ли ждать от взрос­лых ни­че­го хо­ро­ше­го, их гру­бость — есте­ствен­ная ре­ак­ция. Нуж­но быть к ней го­то­вым и по­ка­зы­вать, что в мире есть взрос­лые, ко­то­рые их по­ни­ма­ют.

Ра­бо­та с детьми мне нра­вит­ся, но ужас­но раз­дра­жа­ет бю­ро­кра­ти­че­ское устрой­ство этой си­сте­мы. Очень слож­но ино­гда до­сту­чать­ся до раз­ных струк­тур, что­бы кто-то уви­дел нас и на­ших де­тей

Оклад у меня стан­дарт­ный — 30 000 руб­лей, плюс 2000 дают как мо­ло­до­му спе­ци­а­ли­сту. Недав­но я по­ня­ла, что в на­шей сфе­ре мож­но про­си­деть 30 лет на долж­но­сти спе­ци­а­ли­ста, если боль­ше­го ты не хо­чешь: про­сто ра­бо­та­ешь, по­вы­ша­ешь свою ка­те­го­рию, за это по­лу­ча­ешь до­пла­ты. Бу­дут ме­нять­ся до­ку­мен­ты и ре­гла­мен­ты, но в це­лом обя­зан­но­сти оста­нут­ся теми же. Для себя я пока не ре­ши­ла, устра­и­ва­ет меня это или нет.

Наша ра­бо­та — это огром­ный спектр по­мо­щи лю­дям. Са­мая важ­ная за­да­ча — сде­лать так, что­бы у че­ло­ве­ка улуч­ши­лась жизнь. Как это­го до­стичь — за­ви­сит от си­ту­а­ции.

Пе­ред на­ча­лом ра­бо­ты нуж­но тща­тель­но со­би­рать «ана­мнез» се­мьи, узнать мак­си­маль­ное ко­ли­че­ство све­де­ний, что­бы по­нять, где имен­но необ­хо­ди­ма наша по­мощь. Это непро­сто, ведь ча­сто мы сами не мо­жем по­нять, в чем имен­но у нас про­бле­ма. Что уж го­во­рить о лю­дях из со­ци­аль­но уяз­ви­мых ка­те­го­рий — они жи­вут и счи­та­ют, что у них все в по­ряд­ке. Наша за­да­ча в том, что­бы ука­зать на воз­мож­ность улуч­ше­ний.

У нас в от­де­ле­нии об­слу­жи­ва­ют­ся три ка­те­го­рии граж­дан: ВИЧ-по­ло­жи­тель­ные взрос­лые и дети, нар­ко- и ал­ко­за­ви­си­мые и со­за­ви­си­мые люди. Пер­вые две ка­те­го­рии чаще все­го на­прав­ля­ют­ся в ме­ди­цин­ские ор­га­ни­за­ции, в част­но­сти, в СПИД-центр. Мы по­лу­ча­ем для них необ­хо­ди­мую те­ра­пию. Взрос­лых мы, ко­неч­но же, ста­ра­ем­ся тру­до­устро­ить — это одна из их глав­ных про­блем.

Ред­ко люди рас­ска­зы­ва­ют сра­зу обо всех сво­их нуж­дах (хотя та­кие есть, и лич­но я их очень люб­лю). Ино­гда бы­ва­ет, что ка­кая-то важ­ная для со­про­вож­де­ния ин­фор­ма­ция всплы­ва­ет че­рез год. На­при­мер, мы так недав­но со­вер­шен­но слу­чай­но вы­яви­ли ВИЧ у де­воч­ки — она по­сто­ян­но бо­ле­ла, и мы от­пра­ви­ли маму сде­лать ей ана­лиз, что­бы про­сто про­ве­рить все ва­ри­ан­ты. Из 50 кли­ен­тов к нам толь­ко один при­хо­дит сам. Чаще все­го их на­прав­ля­ют из субъ­ек­тов про­фи­лак­ти­ки, но бы­ва­ют ис­клю­че­ния. Недав­но при­шла жен­щи­на и ска­за­ла: «Здрав­ствуй­те, я нар­ко­ман­ка, у меня це­лый бу­кет бо­лез­ней и мне нуж­на по­мощь».

О нас мало кто зна­ет: наш ту­бер­ку­лез­ный дис­пан­сер толь­ко в этом году узнал, что в рай­оне есть служ­ба, ко­то­рая со­про­вож­да­ет ВИЧ-ин­фи­ци­ро­ван­ных граж­дан. Сей­час го­то­вим со­гла­ше­ние о со­труд­ни­че­стве.

Я ре­ша­ла эту про­бле­му с по­мо­щью са­мо­ре­кла­мы — хо­ди­ла и рас­ска­зы­ва­ла про от­де­ле­ние вра­чам-ин­фек­ци­о­ни­стам в по­ли­кли­ни­ках, при­хо­ди­ла в уго­лов­но-ис­пол­ни­тель­ную ин­спек­цию, опе­ку.

Кро­ме со­про­вож­де­ния мы вы­нуж­де­ны ра­бо­тать с огром­ной мас­сой до­ку­мен­тов, бо­рясь с во­ло­ки­той. Я ис­кренне верю, что в неда­ле­ком бу­ду­щем мы пе­рей­дем на элек­трон­ную си­сте­му до­ку­мен­то­обо­ро­та, но пока ра­бо­та­ем как есть.

С пред­рас­суд­ка­ми о сво­ей ра­бо­те я чаще все­го стал­ки­ва­лась со сто­ро­ны дру­гих субъ­ек­тов, как это ни па­ра­док­саль­но.

Как-то раз мне пре­не­бре­жи­тель­но ска­за­ли, что я как спе­ци­а­лист по со­ци­аль­ной ра­бо­те долж­на была прий­ти по ад­ре­су, по­мыть там полы и чуть ли не по­кле­ить обои, хотя, ко­неч­но, это не вхо­дит в мои обя­зан­но­сти

Очень непри­ят­но, ко­гда к тебе так неува­жи­тель­но от­но­сят­ся, ведь мы все кол­ле­ги и долж­ны быть за­од­но, у нас одна цель.

Все со­труд­ни­ки в моем от­де­ле­нии ре­гу­ляр­но про­хо­дят тре­нин­ги по проф­вы­го­ра­нию — я счи­таю это необ­хо­ди­мым. Кро­ме того, бы­ва­ют дни, ко­гда ра­бо­та не кле­ит­ся во­об­ще ни­как. Я не воз­ра­жаю, что­бы че­ло­век про­вел этот день для са­мо­го себя. Ко­неч­но, этим нель­зя зло­упо­треб­лять, но раз в ме­сяц до­пу­сти­мо.

Спе­ци­а­лист по со­ци­аль­ной ра­бо­те — это про­фес­си­о­нал, ко­то­рый зна­ет, что он де­ла­ет, за­чем и для чего. И глав­ное, он де­ла­ет это с удо­воль­стви­ем! Этот че­ло­век, на мой взгляд, дол­жен быть чут­ким — это ка­че­ство я по­став­лю на пер­вое ме­сто. Люди, ко­то­рые ра­бо­та­ют с дру­ги­ми людь­ми, долж­ны уметь про­чув­ство­вать на­стро­е­ние, по­ни­мать, ко­гда сто­ит оста­вить че­ло­ве­ка в по­кое и не да­вить. Лич­ное про­стран­ство нуж­но всем без ис­клю­че­ния.

Еще важ­на уве­рен­ность в себе — толь­ко если она у тебя есть, че­ло­век пой­дет за то­бой. Как я могу по­ве­сти его за со­бой и ока­зать по­мощь, если нуж­да­юсь в ней сама?

миша надь / цех


Все са­мое важ­ное и ин­те­рес­ное со­би­ра­ем на стра­ни­цах «Цеха» в In­sta­gram и ВКон­так­те