«Кто-то, кажется, слегка похрапывает на фоне»: медитация с поющими чашами — глазами студентки-медика

Я при­вык­ла к на­уч­ным ме­то­дам по­зна­ния мира. Эзо­те­ри­ка, ре­ли­ги­оз­ные прак­ти­ки и раз­го­вор со Все­лен­ной все­гда меня раз­дра­жа­ли. Я была убеж­де­на, что но­вую ре­аль­ность себе вы­ду­мы­ва­ют толь­ко те, кто не мо­жет спра­вить­ся с на­сто­я­щей. Но огол­те­лый скеп­ти­цизм — тоже пло­хо. По­это­му, что­бы рас­ши­рить со­зна­ние (и при­об­ре­сти уве­рен­ность в сво­ей право­те), я по­шла ме­ди­ти­ро­вать…

Что­бы по­пасть в ука­зан­ное ме­сто, нуж­но свер­нуть с шос­се и ехать куда-то вглубь до тех пор, пока до­ро­ги меж­ду до­ма­ми не пре­вра­тят­ся в тро­пы меж­ду га­ра­жа­ми. Это не мод­ный лофт в цен­тре го­ро­да, не твор­че­ское про­стран­ство на ску­ча­ю­щем по бы­лой сла­ве за­во­де, а обыч­ный де­ся­ти­этаж­ный че­ло­вей­ник. Сту­дия на­хо­дит­ся на один­на­дца­том эта­же и на­зы­ва­ет­ся «Тер­ри­то­рия ан­ге­лов».

Же­лез­ный ко­роб при­во­зит меня на нуж­ный этаж, пе­ре­брав все кру­ги ада, где обыч­ные, непро­свет­лен­ные, жи­те­ли дома жа­рят кар­тош­ку или ле­жат на ди­ва­нах. Шаг — под но­га­ми бе­тон, ин­кру­сти­ро­ван­ный зер­каль­ны­ми оскол­ка­ми. По­след­няя воз­мож­ность по­смот­реть на себя и за­ду­мать­ся, что ты здесь за­был. На стене крас­ка­ми по­верх подъ­езд­но­го зе­ле­но­го вы­ве­де­ны бе­ло­снеж­ные ан­гель­ские кры­лья. Неволь­но по­яв­ля­ет­ся ас­со­ци­а­ция с те­ня­ми Хи­ро­си­мы. Что здесь за­бы­ли ан­ге­лы?

Непро­пор­ци­о­наль­но боль­шое про­стран­ство от­кры­ва­ет­ся за две­рью: воз­душ­ное и на­пи­тан­ное солн­цем поле фи­наль­ной бит­вы хай­те­ка с фэн­шуй. В глу­бине ком­на­ты на пле­де раз­ло­же­ны мат­реш­ки ме­тал­ли­че­ских и квар­це­вых по­ю­щих ваз, по­одаль — бле­стя­щие тру­боч­ки ко­ло­коль­чи­ков и ша­ман­ский бу­бен.

— Чаши ре­зо­ни­ру­ют на ча­сто­те 432 гер­ца. Виб­ра­ции по­мо­га­ют телу уйти в глу­бо­кое рас­слаб­ле­ние, по­это­му один час зву­ко­вой те­ра­пии при­рав­ни­ва­ет­ся к 4–6 ча­сам сна, хо­ро­ше­го, глу­бо­ко­го, про­дук­тив­но­го сна. Тело вам ска­жет спа­си­бо за это рас­слаб­ле­ние.

Сес­сию ве­дет про­свет­лен­ная на вид жен­щи­на лет пя­ти­де­ся­ти в хлоп­ко­вом са­ра­фане пе­соч­но­го от­тен­ка. Непро­из­воль­но пред­став­ля­ет­ся, как она кри­чит на сво­их де­тей. Преж­де чем на­чать ме­ди­та­цию, она на­де­ва­ет бес­фор­мен­ную пле­те­ную шап­ку. Что­бы не по­гло­тить все виб­ра­ции са­мой и оста­вить немно­го при­хо­жа­нам.

Для эф­фек­тив­ной ме­ди­та­ции нуж­но под­го­то­вить тело. Снять коль­ца, брас­ле­ты, часы, очки, рем­ни, нос­ки и мыс­ли. От­клю­чить те­ле­фон (это стро­гое пра­ви­ло) и оста­вить его под фи­гур­кой Буд­ды при вхо­де. Да­лее сле­ду­ет лечь на ков­рик и про­ве­сти несколь­ко цик­лов ды­ха­ния, что­бы на­сы­тить тело кис­ло­ро­дом. Прак­тик с вы­ве­рен­но­стью над­зи­ра­те­ля по­вто­ря­ет: «Вдох-вы­дох-вдох-вы­дох-вдох-вы­дох». Де­лать вдох нуж­но жи­во­том, а вы­дох — гру­дью, но к 25-й за­тяж­ке вдох и вы­дох уже дав­но пе­ре­пу­та­лись ме­ста­ми. По пути успе­ва­ешь за­дох­нуть­ся, по­перх­нуть­ся и сло­вить тре­вож­ку. Если нор­маль­но ды­шать не мо­жешь, то­гда не на­чи­най во­об­ще. Та­кая воз­мож­ность предо­став­ля­ет­ся в кон­це каж­до­го цик­ла: нуж­но за­дер­жать ды­ха­ние на це­лую ми­ну­ту. Ко­гда пыт­ка кис­ло­ро­дом под­хо­дит к кон­цу, от ги­по­ксии го­ло­ва сле­та­ет с ор­би­ты и на­чи­на­ет кру­жить­ся где-то в углу ком­на­ты, а кон­чи­ки паль­цев ге­не­ри­ру­ют соб­ствен­ные мик­ро­то­ки. По­ды­ша­ли.

— Прой­ди­тесь вни­ма­ни­ем по все­му сво­е­му телу и по­бла­го­да­ри­те его.

Ду­ма­ние о том, что про­ис­хо­дит там, в теле, осо­бен­но му­чи­тель­но, если вы ко­гда-ни­будь ви­де­ли рас­по­ло­же­ние ор­га­нов в ка­дав­ре. При­хо­дит­ся вни­ма­тель­но ис­сле­до­вать каж­дое нерв­ное спле­те­ние, за­гля­ды­вать в каж­дый брю­шин­ный кар­ма­шек и чув­ство­вать каж­дый тол­чок кро­ви. Тре­во­га-тре­во­га-тре­во­га.

Что­бы со­вер­шить еще один шаг на пути к про­свет­ле­нию, необ­хо­ди­мо вска­раб­кать­ся на га­мак — там и бу­дет про­хо­дить даль­ней­шая ре­лак­са­ция

Пры­жок, еще пры­жок, ну и еще пры­жок: с тре­тье­го раза точ­но по­лу­чит­ся за­вис­нуть в воз­ду­хе и во­вре­мя рас­пра­вить тка­не­вые меха. В шел­ко­вом ко­коне неку­да деть руки: ткань на­столь­ко плот­но стя­ги­ва­ет по бо­кам, что хо­чет­ся либо гру­бо сло­жить их на гру­ди в по­ры­ве упрям­ства, либо скре­стить на ма­нер му­мии фа­ра­о­на в зо­ло­том сар­ко­фа­ге. Если вас недо­ба­ю­ка­ли и недо­пе­ле­на­ли в дет­стве, это ис­пра­вит ку­сок ле­тя­щей тка­ни, воз­мож­но, впи­тав­ший не одну кап­лю пота. Одно толь­ко ме­ша­ет рас­сла­бить­ся — джин­сы. Жал­ко, что по­иск от­кро­ве­ния не дает карт-бланш на непри­стой­но­сти.

По­сте­пен­но мяг­кость и хру­сталь­ная чи­сто­та зву­ка рас­про­стра­ня­ет­ся по ком­на­те, за­гля­ды­вая в каж­дый га­мак. Квар­це­вые чаши пе­ри­о­ди­че­ски от­кли­ка­ют­ся по­ме­ха­ми, а ти­бет­ские — ар­ха­ич­но ис­пол­ня­ют свои неж­ные пес­ни. За что упло­че­но — долж­но быть рас­слаб­ле­но. Ми­ну­ты рас­тя­ги­ва­ют­ся, сужа­ют­ся и вы­во­ра­чи­ва­ют­ся на­изнан­ку. А тело в им­про­ви­зи­ро­ван­ном са­ване сна­ча­ла по­ка­чи­ва­ет­ся на по­верх­но­сти зву­ко­вых волн, а немно­го поз­же — про­ва­ли­ва­ет­ся на бес­ко­неч­ное дно. В цен­тре гру­ди по­яв­ля­ет­ся дыра, в ко­то­рую за­са­сы­ва­ет­ся всё су­щее. Джин­сы уже не так силь­но бе­сят, стя­ги­ва­ние по­лот­ни­щем пре­вра­ща­ет­ся в са­мые креп­кие объ­я­тия, а со­зна­ние вспыш­ка­ми на­по­ми­на­ет о смер­ти. И о жиз­ни. Тело уплы­ва­ет куда-то всё даль­ше то ли по Ган­гу, то ли по Вол­ге. Пе­ре­клич­ка чаш на­по­ми­на­ет раз­го­вор ко­ло­коль­ной звон­ни­цы, по­это­му душа ле­тит куда-то вверх во всех смыс­лах и кон­фес­си­ях. Кто-то, ка­жет­ся, слег­ка по­хра­пы­ва­ет на фоне.

Про­па­дая всё глуб­же в небы­тии, пе­ре­ста­ешь ощу­щать свои соб­ствен­ные паль­цы, ды­ха­ние и ра­зум. Ви­ди­мый мир ис­че­за­ет, как толь­ко за­кро­ешь гла­за. Тебя то нет, то ты есть, но аморф­ный, раз­лив­ший­ся по ком­на­те, го­ро­ду, кос­мо­су.

— Динь-динь, — тот, кто при­ду­мы­ва­ет пра­ви­ла, им не сле­ду­ет.

Те­ле­фон­ный ринг­тон воз­вра­ща­ет из ме­та­фи­зи­че­ско­го мира в фи­зи­че­ский. При по­пыт­ке сно­ва вер­нуть­ся в бла­жен­ный сон на­яву, как ду­рак, сту­чишь­ся в уже за­хлоп­нув­шу­ю­ся дверь. Джин­сы сно­ва бе­сят, тряп­ка сно­ва стя­ги­ва­ет.

Звук пе­ре­ста­ет быть ста­тич­ным и гу­ля­ет по ком­на­те, но в ка­кую сто­ро­ну — неяс­но: он всё еще по­всю­ду, но с за­мет­ным сме­ще­ни­ем в про­стран­стве. Толь­ко ко­гда прак­тик за­де­ва­ет тебя ру­кой, по­ни­ма­ешь, что гул ис­хо­дит из-под тебя. То­гда им­пуль­сы от чаши пе­ре­да­ют­ся в тело, от­тал­ки­ва­ют­ся от брюш­ной стен­ки, про­ез­жа­ют­ся по всем ор­ган­ным из­ги­бам. Ту­ло­ви­ще на­пол­ня­ет­ся чем-то, по плот­но­сти со­по­ста­ви­мым с во­дой. По­сте­пен­но воз­вра­ща­ет­ся тре­во­га. С аван­сце­ны сбе­га­ют слад­кие зву­ки чаш, вме­сто них — то­пот, ди­кость и глу­би­на тем­ной древ­но­сти. Это ша­ман­ский бу­бен. Он окон­ча­тель­но сни­ма­ет с глаз ву­аль сна и рас­слаб­ле­ния и за­пус­ка­ет кас­кад ре­ак­ций, син­те­зи­ру­ю­щих ка­техо­ла­ми­ны — гор­мо­ны стра­ха и опас­но­сти. Но вско­ре чаши сно­ва воз­вра­ща­ют­ся, что­бы успо­ко­ить, на этот раз вме­сте с ко­ло­коль­чи­ка­ми. Это про­дол­жа­ет­ся еще ка­кое-то вре­мя, но по­ка­чи­вать­ся в неве­со­мо­сти ста­но­вит­ся всё скуч­нее и скуч­нее.

— Воз­вра­щай­тесь в ре­аль­ность.

За­кат. Сквозь па­но­рам­ные окна «рая» пре­лом­ля­ет­ся сли­воч­ный свет. До кон­ца непо­нят­но, спал ты или нет. Это была не ма­гия, не эзо­те­ри­ка, не мо­лит­ва и не ме­ди­цин­ская прак­ти­ка. Это был сво­бод­ный ве­чер для мам, офис­ных ра­бот­ни­ков и сту­ден­тов, ко­то­рых обыч­ный, непро­свет­лен­ный от­дых уже не бе­рет. А сон в род­ной про­дав­лен­ной кро­ва­ти по­хож на па­у­зу в мо­мент пе­ре­клю­че­ния ка­на­ла.

— Ой, де­воч­ки, я по­ня­ла, что звук буб­на рож­да­ет во мне пер­во­род­ные ин­стинк­ты. Я за­хо­те­ла гряз­но­го сек­са.

Тело ска­за­ло спа­си­бо за это рас­слаб­ле­ние.

Об­лож­ка: © bond­burn / Shut­ter­stock / Fotodom