Встретил медведя и покормил огонь: как студент из Москвы изучал культуру айнов и влюбился в Камчатку

Вы­пуск­ник МГПУ Ми­ха­ил Хво­ро­стя­ный в дет­стве увлек­ся куль­ту­рой Япо­нии, а в под­рост­ко­вом воз­расте стал изу­чать ис­то­рию и язык ай­нов. Эти увле­че­ния при­ве­ли его на край све­та, в по­се­лок ко­ря­ков Па­ла­на на бе­ре­гу Охот­ско­го моря, где он стал участ­ни­ком на­уч­но-линг­ви­сти­че­ской и эт­но­гра­фи­че­ской экс­пе­ди­ции Кам­чат­ско­го го­су­дар­ствен­но­го уни­вер­си­те­та им. Ви­ту­са Бе­рин­га.

«Хо­чешь по­нять япон­ца — учись чи­тать меж­ду строк»

Мое пер­вое зна­ком­ство с Япо­ни­ей на­ча­лось лет в 11. Я увлек­ся ай­ки­до. То­гда я не свя­зы­вал спорт с во­сточ­ной фи­ло­со­фи­ей, но к 14–15 го­дам про­ник­ся этой стран­ной, ни на что не по­хо­жей куль­ту­рой и на­чал изу­чать япон­ский — сна­ча­ла в Пре­ду­ни­вер­са­рии МГПУ, а по­том по­сту­пил туда же на фи­ло­ло­ги­че­ский фа­куль­тет.

Ко­гда я углу­бил­ся в япон­скую спе­ци­фи­ку, меня по­ра­зи­ло то, что япон­цы ни­ко­гда ни­че­го не го­во­рят пря­мо. Всё об­ще­ние стро­ит­ся на под­текстах и смыс­лах «меж­ду строк», а лю­бая фра­за мо­жет озна­чать во­об­ще диа­мет­раль­но про­ти­во­по­лож­ное. Са­мое уди­ви­тель­ное, что друг дру­га они от­лич­но по­ни­ма­ют. Что­бы хоть чуть-чуть при­бли­зить­ся к та­ко­му уров­ню по­ни­ма­ния со­бе­сед­ни­ка, у меня ушло семь лет.

По­ми­мо изу­че­ния язы­ка, я еще за­ни­мал­ся суй­бо­ку­га — клас­си­че­ской япон­ской кал­ли­гра­фи­ей — и со­чи­нял хок­ку и тан­ка — сна­ча­ла на япон­ском, а по­том пе­ре­во­дил на рус­ский. Клас­си­че­ское япон­ское ис­кус­ство во­об­ще, на мой взгляд, вос­пи­ты­ва­ет усид­чи­вость, раз­ви­ва­ет фи­ло­соф­ский под­ход к жиз­ни и по­мо­га­ет об­ре­сти внут­рен­нюю гар­мо­нию.

©

Личный Архив

---

Бла­го­да­ря сво­им увле­че­ни­ям я стал сти­пен­ди­а­том Ми­ни­стер­ства об­ра­зо­ва­ния Япо­нии MEXT по про­грам­ме «Япон­ский язык и куль­ту­ра Япо­нии» («Ник­кэн­с­эй») и вы­иг­рал по­езд­ку на ста­жи­ров­ку в Уни­вер­си­тет Хок­кай­до. Моих зна­ний хва­та­ло для того, что­бы не по­па­дать в нелов­кие си­ту­а­ции, но дру­зей сре­ди япон­цев я не за­вел. Не по­то­му, что я не ком­му­ни­ка­бель­ный, про­сто они пред­по­чи­та­ют об­щать­ся меж­ду со­бой и не пус­ка­ют в свой круг ино­стран­цев.

Кто та­кие айны и как они жи­вут

Во вре­мя уче­бы в Пре­ду­ни­вер­са­рии я де­лал до­клад про ост­ров Хок­кай­до — и до­воль­но стан­дарт­ное учеб­ное за­да­ние обер­ну­лось на­сто­я­щим от­кры­ти­ем, по­кру­че ман­ги или ани­ме. Я узнал про один из за­га­доч­ных на­ро­дов мира — ай­нов, ко­то­рые жили на этом ост­ро­ве в ре­зер­ва­ции. Ко­гда-то они на­се­ля­ли Ку­ри­лы и Са­ха­лин, но се­го­дня по­чти пол­но­стью рас­тво­ри­лись в Япо­нии. Этот на­род ни на кого не по­хож. Люди ко­ре­на­стые, смуг­лые, мно­гие муж­чи­ны но­сят гу­стые длин­ные бо­ро­ды, их так и на­зы­ва­ют — «во­ло­са­тые люди».

©

katayama1492 / Shutterstock / Fotodom

---

Но глав­ное, что меня за­во­ро­жи­ло, — на­сколь­ко айны гар­мо­нич­но со­су­ще­ство­ва­ли с при­ро­дой. Сей­час, ко­неч­но, та­кой тра­ди­ци­он­ный об­раз жиз­ни ни­кто не ве­дет, и это пе­чаль­но, но, ви­ди­мо, та­ков есте­ствен­ный ход ве­щей. А ко­гда айны жили в изо­ля­ции от осталь­ных эт­но­сов, их ува­же­ние к окру­жа­ю­ще­му миру было аб­со­лют­ным. На­при­мер, они не со­би­ра­ли все рас­те­ния или яго­ды с од­но­го ме­ста — нуж­но было со­би­рать в раз­ных ме­стах и по чуть-чуть, ров­но столь­ко, сколь­ко необ­хо­ди­мо. То же са­мое — с ко­рой де­ре­вьев: сни­мать мож­но по­не­мно­гу, толь­ко с од­ной сто­ро­ны ство­ла, что­бы не оби­деть ду­хов и дать де­ре­ву вос­ста­но­вить­ся.

У ай­нов было табу на убий­ство опре­де­лен­ных ви­дов жи­вот­ных, ко­то­рые име­ли для них и для эко­си­сте­мы важ­ное зна­че­ние. А охот­ни­ки мог­ли до­бы­вать мясо ди­ких зве­рей толь­ко в опре­де­лен­ное вре­мя и в очень огра­ни­чен­ном ко­ли­че­стве.

Одно из са­мых по­чи­та­е­мых жи­вот­ных у ай­нов — мед­ведь. Если мед­ве­ди­ца по­ги­ба­ла, то мед­ве­жат за­би­ра­ли к себе в по­се­лок и вос­пи­ты­ва­ли сре­ди лю­дей. Счи­та­лось, что по­сле того, как та­кой мед­ве­жо­нок вы­рас­тет, умрет и по­па­дет в мир ду­хов, он рас­ска­жет, что в мире лю­дей с ним хо­ро­шо об­ра­ща­лись.

Уби­тых жи­вот­ных и рыбу айны ис­поль­зо­ва­ли по мак­си­му­му — съе­да­ли все съе­доб­ные ча­сти, пус­ка­ли в дело шку­ру и су­хо­жи­лия, а остан­ки воз­вра­ща­ли на то ме­сто, где зверь был пой­ман. Ино­гда остав­ля­ли в до­маш­нем ал­та­ре че­реп, в ка­че­стве обе­ре­га от злых ду­хов. По­хо­жие обы­чаи есть и у ко­ря­ков, с ко­то­ры­ми я по­зна­ко­мил­ся на Кам­чат­ке.

«На Кам­чат­ке че­ло­век осо­зна­ёт, что при­ро­да силь­нее, учит­ся не бо­роть­ся с ней, а жить с ней в мире и ува­же­нии»

Год на­зад я и пред­ста­вить себе не мог, что по­па­ду в этот за­те­рян­ный мир — на по­лу­ост­ров Кам­чат­ка. Хотя сей­час ка­жет­ся, что это было вполне ло­гич­но, если ты вы­би­ра­ешь та­кой необыч­ный объ­ект на­уч­но­го ин­те­ре­са, как айны. Всё по­лу­чи­лось про­сто: окон­чив ба­ка­лаври­ат, я на­чал ис­кать ма­ги­стра­ту­ру по сво­е­му про­фи­лю. И уви­дел, что в Кам­чат­ском го­су­дар­ствен­ном уни­вер­си­те­те име­ни Ви­ту­са Бе­рин­га от­кры­лось но­вое на­прав­ле­ние «Эт­но­линг­ви­сти­ка» и вуз при­гла­ша­ет всех же­ла­ю­щих по­участ­во­вать в на­уч­ной экс­пе­ди­ции, цель ко­то­рой — изу­че­ние ко­ряк­ско­го язы­ка, сбор язы­ко­во­го ма­те­ри­а­ла и ана­лиз его со­вре­мен­но­го со­сто­я­ния.

Я за­го­рел­ся: айн­ский и ко­ряк­ский от­но­сят­ся к раз­ным язы­ко­вым се­мьям, но меж­ду ними есть со­при­кос­но­ве­ния, неко­то­рые сло­ва зву­чат по­хо­же, про­сле­жи­ва­ет­ся об­щая се­ман­ти­ка. Го­вор стро­ит­ся при­мер­но по од­но­му и тому же прин­ци­пу. То есть, зная один из язы­ков, про­ще за­ни­мать­ся дру­гим. К тому же воз­мож­ность по­бы­вать на краю зем­ли вы­па­да­ет не каж­дый день.

©

личный архив Михаила Хворостяного

---

Ска­зать, что я в вос­тор­ге и пе­ре­пол­нен впе­чат­ле­ни­я­ми от по­езд­ки в Па­ла­ну, — ни­че­го не ска­зать. Нач­нем с того, что в пер­вый же день я встре­тил­ся с мед­ве­дем. Не один на один, ко­неч­но, ина­че вряд ли я сей­час бы это всё пи­сал. Ко­гда мы при­бы­ли в по­се­лок, ди­рек­тор дома куль­ту­ры Сер­гей Ру­доль­фо­вич Ку­тын­ка­вав по­са­дил нас в ма­ши­ну и по­вез на экс­кур­сию по окрест­но­стям. По­ка­зал «ры­бал­ку» — тра­ди­ци­он­ное ко­ряк­ское стой­би­ще для рыб­ной лов­ли. И ко­гда мы пе­ре­ез­жа­ли реч­ку, встре­ти­ли мед­ве­дя, ко­то­рый ло­вил рыбу. Боль­шой, ры­жий, он сто­ял в ста мет­рах от нас. Стро­го по­смот­рел на ма­ши­ну и ва­льяж­но, не то­ро­пясь ушел в лес. Ис­пу­гать­ся мы не успе­ли, но впе­чат­ле­ние по­лу­чи­ли.

©

личный архив Михаила Хворостяного

---

На сле­ду­ю­щий день нас ждал ку­ли­нар­ный ма­стер-класс от ко­мен­дан­та об­ще­жи­тия, где по­се­ли­ли чле­нов экс­пе­ди­ции. Мест­ные жи­те­ли при­нес­ли огром­ную толь­ко что вы­лов­лен­ную кету, но сре­ди на­уч­ных со­труд­ни­ков ни­кто не умел ее пра­виль­но чи­стить. То­гда ко­мен­дант (а она на­по­ло­ви­ну ко­ряч­ка, на­по­ло­ви­ну эвен­ка) со вздо­хом за­бра­ла ее у нас и по­ка­за­ла ма­стер-класс. Я впер­вые ви­дел та­кое пре­об­ра­же­ние: до­воль­но по­жи­лая дама вдруг пре­вра­ти­лась в энер­гич­но­го шефа «Ад­ской кух­ни», изящ­но жон­гли­ру­ю­ще­го но­жа­ми, и за 10 ми­нут пре­вра­ти­ла туш­ку рыбы в несколь­ко ров­ных фи­лей­ных кус­ков.

©

личный архив Михаила Хворостяного

---

Люди в Па­лане и во­об­ще на Кам­чат­ке по­ра­зи­тель­но го­сте­при­им­ны. Мой лич­ный куль­тур­ный шок — это то, что в каж­дом доме, куда мы при­хо­ди­ли, что­бы по­го­во­рить с но­си­те­ля­ми ко­ряк­ско­го язы­ка, нас уго­ща­ли чаем. С кед­ра­чом, хво­ей, раз­ны­ми тра­ва­ми, мож­же­вель­ни­ком — у каж­до­го свой ре­цепт. За день мы пили чай не мень­ше вось­ми раз. Для меня это ре­корд, с уче­том того, что я пью толь­ко кофе.

©

личный архив Михаила Хворостяного

---

А как для линг­ви­ста и ис­сле­до­ва­те­ля куль­тур ма­лых на­ро­дов, для меня ста­ло от­кро­ве­ни­ем то, что при сход­стве ай­нов и ко­ря­ков жи­те­ли Кам­чат­ки дру­же­люб­ны и от­кры­ты. Охот­но рас­ска­зы­ва­ли нам ис­то­рии о сво­ем на­ро­де, де­ли­лись лич­ны­ми по­дроб­но­стя­ми, ста­ра­лись по­мочь. Спе­ци­аль­но для нас про­ве­ли по­до­бие ри­ту­а­ла корм­ле­ния огня. Этот древ­ний об­ряд су­ще­ству­ет и се­го­дня, его устра­и­ва­ют, ко­гда хо­тят по­про­сить у выс­ших сил за­ступ­ни­че­ства, уда­чи на охо­те, здо­ро­вья для себя и сво­ей се­мьи. Для ри­ту­а­ла ну­жен так на­зы­ва­е­мый чи­стый огонь, ко­то­рый до­бы­ва­ют тре­ни­ем или вы­се­ка­ют. Кор­мить огонь мож­но чем угод­но — нер­пи­чьим жи­ром, си­га­ре­та­ми, глав­ное — де­лать это с чи­стым серд­цем. Что мы, ко­неч­но, и де­ла­ли.

©

личный архив Михаила Хворостяного

---

Еще по­ра­зи­ло фи­ло­соф­ское от­но­ше­ние жи­те­лей Кам­чат­ки к та­ким гроз­ным при­род­ным яв­ле­ни­ям, как зем­ле­тря­се­ния и из­вер­же­ния вул­ка­нов. Люди буд­то на­хо­дят­ся в по­сто­ян­ной го­тов­но­сти к тому, что это мо­жет про­изой­ти, при этом аб­со­лют­но рас­слаб­ле­ны. На Кам­чат­ке че­ло­век осо­зна­ёт, что при­ро­да силь­нее, учит­ся не бо­роть­ся с ней, а жить в мире и ува­же­нии. И это­му сто­ит у них по­учить­ся.

Об­лож­ка: кол­лаж «Цеха». Фото: © лич­ный ар­хив Ми­ха­и­ла Хво­ро­стя­но­го; Lara Labi / Shut­ter­stock / Fotodom