Как я уехал работать в российский поселок на норвежском архипелаге Шпицберген и что вообще там за жизнь

Ай­дар Хан­бе­ков — ор­га­ни­за­тор ме­ро­при­я­тий, ко­то­рый два года про­вел в рос­сий­ском по­сел­ке Ба­ренц­бург на ар­хи­пе­ла­ге в Се­вер­ном Ле­до­ви­том оке­ане. Мы по­про­си­ли его рас­ска­зать о том, как он по­пал на Шпиц­бер­ген, по­че­му на ар­хи­пе­ла­ге за­пре­ще­но хо­дить без ору­жия и за­чем люди едут в Арк­ти­ку, если зар­пла­ты там ниже мос­ков­ских.

В шко­ле на гео­гра­фии я упу­стил всё, что нам рас­ска­зы­ва­ли о Шпиц­бер­гене, и узнал о нем на­мно­го позд­нее — слу­чай­но. По­том так же слу­чай­но узнал, что там мож­но жить. Бо­лее того — лю­дям из Рос­сии. Сра­зу же на­шел на ар­хи­пе­ла­ге ва­кан­сию, ко­то­рая меня за­ин­те­ре­со­ва­ла: я за­ни­ма­юсь ор­га­ни­за­ци­ей ме­ро­при­я­тий. В рос­сий­ский по­се­лок Ба­ренц­бург ну­жен был ху­до­же­ствен­ный ру­ко­во­ди­тель.

Пу­те­ше­ствие до Шпиц­бер­ге­на было слож­ным: на тот мо­мент пря­мые авиа­со­об­ще­ния с Моск­вой уже были за­кры­ты, необ­хо­ди­мо было сде­лать шен­ген­скую визу и до­би­рать­ся че­рез Нор­ве­гию. Визу мне пол­но­стью опла­тил ра­бо­то­да­тель, как и все би­ле­ты. А их было мно­го: я из Ека­те­рин­бур­га — от­ту­да ле­тел до Моск­вы, по­том из Моск­вы до Мур­ман­ска. Да­лее су­хо­пут­ным пу­тем че­рез гра­ни­цу с Нор­ве­ги­ей, в го­род Кир­ке­нес — в нем я про­вел сут­ки, мне опла­ти­ли отель. Из Кир­ке­не­са я ле­тел до нор­веж­ско­го го­ро­да Тром­сё, а из него — до Шпиц­бер­ге­на.

©

Личный архив Айдара Ханбекова

---

Пер­вые неде­ли, даже ме­ся­цы на ар­хи­пе­ла­ге ощу­ща­лись как лет­ний ла­герь — ко­гда толь­ко зна­ко­мишь­ся со сво­им от­ря­дом, узна­ешь рас­по­ря­док и обы­чаи, каж­дый день про­хо­дит как ма­лень­кий празд­ник. Кро­ме ра­до­сти жиз­ни ты ни­че­го не ощу­ща­ешь в этот мо­мент.

В пер­вый год всё но­вое. Ты впер­вые ви­дишь кита, во­до­па­ды, мор­жей, го­ня­ешь на от­кры­той лод­ке по за­ли­ву, под­ни­ма­ешь­ся на гору, впер­вые зна­ко­мишь­ся с людь­ми из раз­ных стран мира. А за­тем всё при­еда­ет­ся. По­гру­жа­ешь­ся в ру­ти­ну, на­чи­на­ешь по­ни­мать, что Арк­ти­ка не толь­ко кра­си­вая, но и су­ро­вая. Здесь тре­бу­ет­ся вы­держ­ка и осо­бое от­но­ше­ние ко все­му во­круг. Хотя на Шпиц­бер­гене не так хо­лод­но: бе­рег омы­ва­ет Гольф­ст­рим — теп­лое те­че­ние. Здесь от­но­си­тель­но мяг­кий кли­мат — тем­пе­ра­ту­ра зи­мой ред­ко опус­ка­ет­ся ниже 25 гра­ду­сов.

«Едут на ар­хи­пе­лаг не за день­га­ми»

На Шпиц­бер­ген едут не что­бы за­ра­бо­тать. Там не то что мос­ков­ские зар­пла­ты — ниже. Де­неж­ку на пу­те­ше­ствие от­ло­жить мож­но, но вот на квар­ти­ру на­ко­пить уже не по­лу­чит­ся. Все-таки Шпиц­бер­ген — под су­ве­ре­ни­те­том Нор­ве­гии. Там все цены — в нор­веж­ских кро­нах. На про­дук­ты хва­та­ет нор­маль­но, если не хо­дить в ре­сто­ра­ны: что­бы схо­дить с дру­зья­ми в бар, нуж­но око­ло 10 тыс. руб­лей на од­но­го.

В Ба­ренц­бур­ге жи­вет очень мало че­ло­век — все­го око­ло двух­сот

В се­зон — чуть боль­ше, из-за ту­ри­стов. Се­зо­на два: зим­ний — с фев­ра­ля по май, ко­гда при­ез­жа­ют ка­тать­ся на сне­го­хо­дах, и лет­ний — с июня по ав­густ, ко­гда от­кры­ты фьор­ды и мож­но пеш­ком хо­дить по тундре. В несе­зон на ар­хи­пе­ла­ге оста­ют­ся толь­ко мест­ные жи­те­ли.

Мест­ных жи­те­лей, ко­то­рые про­ве­ли всю свою жизнь в по­сел­ке, нет. Во-пер­вых, на ар­хи­пе­ла­ге нель­зя ро­дить­ся — тут про­сто нет род­до­мов. Так что лю­бой че­ло­век апри­о­ри не ко­рен­ной жи­тель. Во-вто­рых, на Шпиц­бер­гене нель­зя и уме­реть — из-за веч­ной мерз­ло­ты лю­дей невоз­мож­но хо­ро­нить. По­это­му все жи­те­ли — те, кто при­е­хал на ра­бо­чие кон­трак­ты. Ре­корд­сме­на­ми счи­та­ют­ся про­жив­шие в по­сел­ке боль­ше 10 лет.

©

Личный архив Айдара Ханбекова

---

Про­фес­сии тут либо ра­бо­чие — на руд­ни­ке, либо из ту­ри­сти­че­ской сфе­ры. Это не со­всем по­хо­же на вах­ту, так как в по­се­лок при­ез­жа­ют се­мья­ми. Шах­те­ры ра­бо­та­ют на руд­ни­ке, их жены за­ни­ма­ют­ся обес­пе­че­ни­ем по­сел­ка: за­ка­зы­ва­ют про­дук­ты, ра­бо­та­ют с но­вич­ка­ми на ар­хи­пе­ла­ге. Либо за­ни­ма­ют­ся ту­риз­мом — в центр по­сто­ян­но нуж­ны ме­не­дже­ры, гиды, ад­ми­ни­стра­то­ры, бар­ме­ны, офи­ци­ан­ты, по­ва­ра. Еще в по­сел­ке есть шко­ла: там тоже есть ад­ми­ни­стра­ция, учи­те­ля. По­ми­мо это­го, есть Дом куль­ту­ры — там ра­бо­тал я, есть спор­тив­ный ком­плекс с тре­не­ра­ми, есть хас­ки-фер­ма, куда тоже нуж­ны со­труд­ни­ки.

©

Личный архив Айдара Ханбекова

---

В по­сел­ке я за­ни­мал­ся ор­га­ни­за­ци­ей ме­ро­при­я­тий, до­су­га для мест­ных жи­те­лей. Я устра­и­вал ве­че­ра на­столь­ных игр, кви­зы, кве­сты, на­род­ные гу­ля­нья, кон­цер­ты, даже ве­че­рин­ки. Глав­ной слож­но­стью было за­ин­те­ре­со­вать лю­дей — боль­шин­ству на куль­тур­ную про­грам­му было всё рав­но. По­сто­ян­но хо­ди­ли толь­ко 10–15 че­ло­век. Боль­ше — толь­ко на дис­ко­те­ки и ве­че­рин­ки. Мог­ло прий­ти под сот­ню че­ло­век.

©

Личный архив Айдара Ханбекова

---

Кон­цер­ты на раз­ные празд­ни­ки де­ла­ют сами люди. В по­сел­ке есть му­зы­каль­ные ин­стру­мен­ты: ба­ра­ба­ны, элек­тро­ги­та­ры, бас-ги­та­ра. Одна де­воч­ка при­ез­жа­ла, иг­ра­ла на скрип­ке. Из-за те­куч­ки в по­сел­ке нет сфор­ми­ро­вав­ше­го­ся кол­лек­ти­ва, но от это­го ин­те­рес­нее — всё по­сто­ян­но ме­ня­ет­ся. Как-то был маль­чиш­ка, ко­то­рый вир­ту­оз­но иг­рал на ги­та­ре, ему за­хо­те­лось со­брать груп­пу — он со­брал груп­пу.

Дет­ский сад и шко­ла в по­сел­ке объ­еди­не­ны. В по­след­ний год жиз­ни в Ба­ренц­бур­ге я сов­ме­щал свою ра­бо­ту ор­га­ни­за­то­ра ме­ро­при­я­тий с долж­но­стью учи­те­ля физ­куль­ту­ры. Ра­бо­тал с детьми с пер­во­го по один­на­дца­тый класс: в пер­вом клас­се у меня было двое де­тей, во вто­ром клас­се — один ре­бе­нок, в тре­тьем клас­се — два. Но это не было про­бле­мой: физ­куль­ту­рой все дети мо­гут за­ни­мать­ся вме­сте. А вот с дру­ги­ми уро­ка­ми у всех всё ин­ди­ви­ду­аль­но — бы­ва­ют уро­ки, где толь­ко один класс, но за­ча­стую их со­еди­ня­ют, что­бы по­быст­рее от­ве­сти необ­хо­ди­мые часы.

Сре­ди взрос­лых есть мне­ние, что дети в Ба­ренц­бур­ге ли­ше­ны дет­ства в при­выч­ном по­ни­ма­нии

Они за­лож­ни­ки судь­бы: без их мне­ния и вы­бо­ра вы­нуж­де­ны на­хо­дить­ся на Шпиц­бер­гене в огра­ни­чен­ном про­стран­стве. Они все немно­го за­мкну­тые, круг­лы­ми сут­ка­ми си­дят дома. Слож­но пол­но­цен­но раз­ви­вать­ся, если у тебя две ули­цы и мак­си­мум один друг тво­е­го воз­рас­та. С дру­гой сто­ро­ны — они по­лу­ча­ют уни­каль­ный опыт. Где на ма­те­ри­ке дети мо­гут по­об­щать­ся с людь­ми из Ав­стра­лии, Аф­ри­ки, Ев­ро­пы или Аме­ри­ки? Прак­ти­че­ски ни­где. А вот на Шпиц­бер­гене — вдо­воль. На ар­хи­пе­лаг при­ез­жа­ют ту­ри­сты из са­мых раз­ных стран. Я вот вро­де взрос­лый че­ло­век, но даже для меня об­ще­ние с ино­стран­ца­ми в та­ком ко­ли­че­стве ста­ло но­вым опы­том. Как-то кор­мил ав­стра­лийца пло­вом — он до встре­чи со мной по­ня­тия не имел, что это та­кое.

«Были люди, ко­то­рые при­ез­жа­ли из Моск­вы по­ра­бо­тать и не вы­дер­жи­ва­ли»

Жи­вут все в неболь­ших квар­тир­ках. Они сде­ла­ны по типу об­ще­жи­тия, но сейчас пе­ре­стро­е­ны, и у каж­до­го есть своя от­дель­ная квар­ти­ра: се­мейные люди жи­вут в двух­ком­нат­ных, оди­ноч­ки — в од­но­ком­нат­ных квар­ти­рах. У всех свой сан­узел, своя кух­ня сту­дийного типа. До­ста­точ­но ком­форт­ные усло­вия жиз­ни — на­вер­ное, даже луч­ше, чем у мно­гих на ма­те­ри­ке. Есть го­ря­чая и хо­лод­ная вода — не осо­бо и за­ме­ча­ешь, что жи­вешь в Арк­ти­ке. За это бы­ва­ет стыд­но: мы ино­гда друг дру­гу го­во­рим «ува­жа­е­мый по­ляр­ник». Но ка­кие мы во­об­ще по­ляр­ни­ки, если в квар­ти­рах с го­ря­чей во­дой жи­вем?..

В Ба­ренц­бур­ге есть даже круг­ло­го­дич­ный бас­сейн. Там же — тре­на­жер­ный зал, сау­на, со­ля­рий — всё это бес­плат­но.

Про­дук­ты при­во­зят­ся раз в ме­сяц ко­раб­лем. О при­бы­тии ко­раб­ля со­об­ща­ет­ся за­ра­нее, весь по­се­лок зна­ет. Вы­стра­и­ва­ет­ся боль­шая оче­редь за све­жей пор­ци­ей фрук­тов и ово­щей. Ино­гда бы­ва­ет, что ко­раб­ли мо­гут за­дер­жать­ся — то­гда в по­сел­ке по пол­то­ра-два ме­ся­ца не бу­дет по­ступ­ле­ний. Мест­ные к это­му го­то­вы — у всех есть за­па­сы.

Един­ствен­ное огра­ни­че­ние, ко­то­рое есть, — ал­ко­голь

Мест­ным нель­зя по­ку­пать креп­кие ал­ко­голь­ные на­пит­ки боль­ше од­но­го лит­ра в ме­сяц — на спирт вы­да­ют­ся та­ло­ны, с ко­то­ры­ми ты при­хо­дишь в ма­га­зин.

Для ту­ри­стов в по­сел­ке есть два бара-ре­сто­ра­на. В од­ном го­то­вят стейки и бур­ге­ры, в дру­гом де­ла­ют те­ма­ти­че­ские неде­ли — неде­ля пиц­цы, неде­ля рол­лов. Так что по ма­те­ри­ко­вой еде по­чти не ску­ча­ешь. Хотя, по­нят­ное дело, за­ка­зать что угод­но и по­лу­чить это че­рез 15 ми­нут, как в Москве, не по­лу­чит­ся.

У нас были люди, ко­то­рые при­ез­жа­ли из Моск­вы по­ра­бо­тать на Шпиц­бер­гене и не вы­дер­жи­ва­ли — усло­вий, рит­ма жиз­ни. На ар­хи­пе­ла­ге всё очень за­мед­лен­но, все как буд­то под успо­ко­и­тель­ны­ми — здесь слож­но кого-ни­будь вы­ве­сти на яр­кие эмо­ции.

©

Личный архив Айдара Ханбекова

---

Для неко­то­рых про­бле­му со­зда­ва­ло от­сут­ствие вы­бо­ра: в по­сел­ке ты не мо­жешь сам вы­брать жи­лье или что-то в нем пе­ре­де­лать. Ба­наль­но обои не пе­ре­кле­ишь — стро­и­тель­но­го ма­га­зи­на нет. Мно­гим в по­сел­ке про­сто слиш­ком скуч­но — в Ба­ренц­бур­ге даже по­гу­лять осо­бо не по­лу­чит­ся. Тут, гру­бо го­во­ря, две до­ро­ги. На ма­шине ез­дить нель­зя — веч­ная мерз­ло­та. Зи­мой мож­но ез­дить на сне­го­хо­дах.

Все­го на ар­хи­пе­ла­ге че­ты­ре на­се­лен­ных пунк­та: Ба­ренц­бург, рос­сийский посёлок, нор­веж­ский Лон­гй­ир, по­лу­за­бро­шен­ный со­вет­ский по­се­лок Пи­ра­ми­да и Ню-Оле­сунн, на­уч­ный нор­веж­ский ис­сле­до­ва­тель­ский центр на са­мом се­ве­ре. Меж­ду ними ле­том со­об­ще­ние по воде — ко­раб­ля­ми, лод­ка­ми, ях­та­ми. В лю­бое дру­гое вре­мя года — вер­то­ле­том. На ма­те­ри­ке люди в дру­гой го­род на ав­то­бу­се до­би­ра­ют­ся, а у нас — це­лый вер­то­лет вме­сто марш­рут­ки.

©

Личный архив Айдара Ханбекова

---

«При­дет­ся об­щать­ся даже с теми, с кем очень не хо­чет­ся»

Как-то си­дел в баре с то­ва­ри­щем. Он мне го­во­рит:

— Зна­ешь, ты мой вы­нуж­ден­ный друг.

— В смыс­ле, по­че­му?

— Я бы на ма­те­ри­ке с то­бой во­об­ще об­щать­ся не на­чал. Ты мне сна­ча­ла со­всем не нра­вил­ся. Но из-за того, что мы вы­нуж­де­ны на­хо­дить­ся в огра­ни­чен­ном про­стран­стве и по­сто­ян­но пе­ре­се­кать­ся, ты рас­крыл­ся с дру­гой сто­ро­ны.

Это одна из глав­ных про­блем: на ар­хи­пе­ла­ге тебе при­дет­ся об­щать­ся даже с теми, с кем очень не хо­чет­ся. Это очень ма­лень­кое комью­ни­ти, где все друг дру­га зна­ют. Ино­гда всё пре­вра­ща­ет­ся в ти­пич­ную де­ре­вен­скую ис­то­рию про слу­хи, ин­три­ги и сплет­ни — от это­го ни­ку­да не деть­ся. Но лич­но для меня ат­мо­сфе­ра ка­ко­го-то неглас­но­го един­ства силь­но пе­ре­ве­ши­ва­ла все ми­ну­сы.

©

Личный архив Айдара Ханбекова

---

Осо­бен­но за­пом­нил­ся один слу­чай. Как-то ве­че­ром си­дим в об­щей ком­на­те, смот­рим те­ле­ви­зор. Тут одна из кол­лег за­бе­га­ет на кух­ню:

— Там се­вер­ное си­я­ние! Двух­цвет­ное!

И мы, кто в чем был — в шор­тах, в ноч­нуш­ках, в та­поч­ках, — вы­бе­га­ем на ули­цу, смот­рим на небо. А там всё по­лы­ха­ет, си­я­ет — зе­ле­ным, си­ним, жел­тым. Мы ра­до­ва­лись как дети, пры­га­ли на сне­гу. Люди на Шпиц­бер­гене уди­ви­тель­ные: очень от­кры­тые, эмо­ци­о­наль­ные. Со­всем не по­хо­жи на лю­дей с ма­те­ри­ка.

«На Шпиц­бер­гене иде­аль­но встре­тить ста­рость»

Шпиц­бер­ген — от­да­лен­ный край Арк­ти­ки, здесь бе­лые мед­ве­ди — хо­зя­е­ва зем­ли. По­это­му без ору­жия нель­зя пе­ре­дви­гать­ся вне по­сел­ка. Раз­ре­ше­ние на но­ше­ние ору­жия есть не у всех — нуж­ны до­ку­мен­ты со сто­ро­ны как Рос­сии, так и Нор­ве­гии. По­это­му для про­гу­лок вне по­сел­ка фор­ми­ру­ют­ся груп­пы, ко­то­рые «воз­глав­ля­ет» кто-то с ору­жи­ем.

Сам я мед­ве­дя ни­ко­гда не встре­чал — и очень рас­стра­и­ва­юсь из-за это­го. Мне кол­ле­ги го­во­рят, что я ду­рак. Но вот хо­чет­ся мне — и всё.

Спу­стя несколь­ко лет жиз­ни на Шпиц­бер­гене у меня стер­лась грань стра­ха — я уже и за по­се­лок хо­дил без ору­жия, и даже в Пи­ра­ми­ду ез­дил без него. Пи­ра­ми­да — рос­сий­ский по­се­лок, где про­хо­дит мед­ве­жья тро­па. Там за­пре­ще­но без ору­жия вы­хо­дить из дома. А я то­гда го­то­вил­ся к ма­ра­фо­ну — и утром по­шел на тре­ни­ров­ку. Взял с со­бой обыч­ную хло­пуш­ку, что­бы от­пуг­нуть хищ­ни­ков, и по­бе­жал во­круг по­сел­ка. Меня то­гда от­ру­гал смот­ри­тель, что я один, да еще и без­оруж­ный.

©

Личный архив Айдара Ханбекова

---

На сле­ду­ю­щий день по­сле того, как я уле­тел, мне на­пи­сал то­ва­рищ из Пи­ра­ми­ды — снял ви­део из окна сво­ей кух­ни. А там пря­мо по по­сел­ку бе­лый мед­ведь гу­ля­ет. Я очень рас­стра­и­вал­ся. По­че­му вот толь­ко вче­ра, ко­гда я бе­гал, его не было, а се­го­дня, ко­гда я уле­тел, он там?

Так что это неза­кры­тый ге­штальт, ради ко­то­ро­го я точ­но вер­нусь на ар­хи­пе­лаг. Но раз­ве что в го­сти — за­клю­чать но­вый кон­тракт пока что не хо­чет­ся. Мне все­го 26 лет. По­сле двух лет в Ба­ренц­бур­ге я ис­пу­гал­ся, что от­ста­ну от жиз­ни и от ма­те­ри­ко­во­го рит­ма — Шпиц­бер­ген за­са­сы­ва­ет. Чем доль­ше ты там бу­дешь жить, тем слож­нее тебе бу­дет по­том вер­нуть­ся к при­выч­ной ко­гда-то ма­те­ри­ко­вой жиз­ни.

Уехать на Шпиц­бер­ген иде­аль­но лет в 50–60, бли­же к пен­сии. Иде­аль­но там встре­тить ста­рость. На ма­те­ри­ке ты вы­нуж­ден вы­жи­вать: нуж­но снять квар­ти­ру, най­ти ра­бо­ту, удер­жать­ся на этой ра­бо­те. А в Ба­ренц­бур­ге тебе ком­па­ния предо­ста­ви­ла всё, не нуж­но тра­тить­ся на квар­ти­ру и транс­порт — а это уже непло­хо так сни­жа­ет рас­хо­ды. Но это теп­лич­ные усло­вия, в ко­то­рых ты аб­со­лют­но ни­как не раз­ви­ва­ешь­ся. По­это­му для себя я пока что вы­би­раю ма­те­рик. Но вер­нуть­ся од­на­жды точ­но хочу. Встре­тить бе­ло­го мед­ве­дя.

Об­лож­ка: © лич­ный ар­хив Ай­да­ра Хан­бе­ко­ва