Полезное чтение. 10 книг от PR-директора «Москино» Ники Комаровой

В руб­ри­ке «По­лез­ное чте­ние» мы про­сим экс­пер­тов в об­ла­сти об­ра­зо­ва­ния, дру­зей «Цеха» и из­вест­ных лю­дей рас­ска­зать нам о нон-фикшн кни­гах, ко­то­рые по­мог­ли им в ка­рье­ре, са­мо­раз­ви­тии и са­мо­об­ра­зо­ва­нии. В но­вой под­бор­ке сво­им спис­ком лю­би­мой и по­лез­ной ли­те­ра­ту­ры де­лит­ся PR-ди­рек­тор «Мо­с­ки­но», жур­на­лист и ку­ра­тор Ника Ко­ма­ро­ва.

«Мар­сель Дю­шан и от­каз тру­дить­ся», Мау­ри­цио Лац­ца­ра­то

За всю свою жизнь Мар­сель Дю­шан про­из­вел не так мно­го ра­бот по срав­не­нию с Пи­кассо, ко­то­рый со­здал де­сят­ки ты­сяч про­из­ве­де­ний, но умуд­рил­ся за­слу­жить ми­ро­вое при­зна­ние. Дю­шан не толь­ко пол­но­стью от­ри­цал на­ем­ный труд и ни­ко­гда не хо­дил на служ­бу, но и не силь­но усерд­ство­вал в твор­че­стве — ис­кус­ством он за­ни­мал­ся не бо­лее двух ча­сов в день. Из ра­бо­чей (точ­нее, ан­ти­ра­бо­чей) ру­ти­ны ху­дож­ни­ка ро­ди­лась кон­цеп­ция, ко­то­рую он на­зы­вал «тех­ни­кой лен­тя­ев» и «празд­ной ак­тив­но­стью».

Как пред­ста­ви­те­ли ра­бо­чих и фе­ми­нист­ских дви­же­ний ба­сто­ва­ли в знак про­те­ста, так и Дю­шан ви­дел в «не-дей­ствии» ре­во­лю­ци­он­ный по­тен­ци­ал и пы­тал­ся транс­фор­ми­ро­вать его в об­раз жиз­ни — спо­соб аль­тер­на­тив­но­го су­ще­ство­ва­ния. Кни­га рас­ска­зы­ва­ет о про­из­ве­де­ни­ях, со­здан­ных ху­дож­ни­ка­ми по этой ме­то­ди­ке, а так­же мо­ти­ви­ру­ет пе­ре­смот­реть наше от­но­ше­ние к тру­ду, пред­ла­гая но­вые, непри­выч­ные спо­со­бы осво­е­ния вре­ме­ни и мира.

«The Irony Tower. Со­вет­ские ху­дож­ни­ки во вре­ме­на глас­но­сти», Эн­д­рю Со­ло­мон

Кни­га о том, как внеш­няя по­ли­ти­ка вли­я­ет на куль­тур­ный диа­лог, друж­бу и ис­кус­ство. Аме­ри­кан­ский жур­на­лист в 1988 году едет по за­да­нию ре­дак­ции в Моск­ву, что­бы осве­тить пер­вый аук­ци­он со­вре­мен­но­го ис­кус­ства «Сот­бис» в СССР и по­па­да­ет в эпи­центр ан­де­гра­унд­ной жиз­ни. По­пой­ки в скво­те в Фур­ман­ном пе­ре­ул­ке, кон­цер­ты груп­пы «Кино», по­езд­ки за го­род с Мо­на­стыр­ским — Со­ло­мон не толь­ко фик­си­ру­ет ис­то­рию рус­ско­го неофи­ци­аль­но­го ис­кус­ства как сто­рон­ний на­блю­да­тель, но и сам по­гру­жа­ет­ся в жизнь ху­дож­ни­ков. Он ис­кренне пы­та­ет­ся по­нять сво­их ге­ро­ев, несмот­ря на труд­но­сти пе­ре­во­да, раз­ли­чия мен­та­ли­те­тов и бек­гра­ун­дов, отя­го­щен­ные де­ся­ти­ле­ти­я­ми жиз­ни по раз­ные сто­ро­ны же­лез­но­го за­на­ве­са.

По­сле пе­ре­строй­ки со­вет­ские кон­цеп­ту­а­ли­сты (в их чис­ле Ка­ба­ков и Бу­ла­тов) от­прав­ля­ют­ся на пер­вые за­ру­беж­ные «га­стро­ли». День­ги, фур­ше­ты, кол­лек­ци­о­не­ры и но­вая пуб­ли­ка. Со­ло­мон чут­ко ре­а­ги­ру­ет на пе­ре­ме­ны, неиз­беж­но про­изо­шед­шие в твор­че­стве, ми­ро­воз­зре­нии и по­ве­де­нии со­вет­ских ху­дож­ни­ков по­сле столк­но­ве­ния с за­пад­ной ре­аль­но­стью. Для меня «The Irony Tower» — эта­лон­ная жур­на­лист­ская ра­бо­та. Это ре­пор­таж, на­пи­сан­ный од­но­вре­мен­но с иро­ни­ей, нелов­ко­стью, без­гра­нич­ной лю­бо­вью к сво­им ге­ро­ям и под­лин­ным ин­те­ре­сом к их, воз­мож­но, не все­гда до кон­ца по­нят­ной ав­то­ру, де­я­тель­но­сти. Но в этом за­зо­ре как раз и кро­ет­ся вся пре­лесть этой кни­ги.

«Ав­тор как про­из­во­ди­тель», Валь­тер Бе­нья­мин и «Ху­дож­ник как эт­но­граф», Хэл Фо­стер

В ста­тье 1934 года «Ав­тор как про­из­во­ди­тель» немец­кий фи­ло­соф Валь­тер Бе­нья­мин ис­сле­ду­ет фе­но­мен со­вет­ско­го про­лет­куль­та и го­во­рит о необ­хо­ди­мо­сти при­вле­че­ния ев­ро­пей­ских ин­тел­лек­ту­а­лов на сто­ро­ну ра­бо­че­го клас­са. 61 год спу­стя аме­ри­кан­ский ху­до­же­ствен­ный кри­тик Хэл Фо­стер кри­ти­че­ски пе­ре­осмыс­ли­ва­ет схо­жую тему в эссе «Ху­дож­ник как эт­но­граф». Фи­гу­ры пи­са­те­лей-ре­во­лю­ци­о­не­ров в его ис­сле­до­ва­нии сме­ня­ют­ся со­вре­мен­ны­ми ху­дож­ни­ка­ми, а про­ле­та­ри­ат — по­ня­ти­ем неко­е­го со­ци­аль­но­го «ино­го», к ко­то­ро­му мог­ли от­но­сить­ся не толь­ко угне­та­е­мые клас­сы. Ради за­во­е­ва­ния ин­сти­ту­ци­о­наль­но­го одоб­ре­ния ху­дож­ни­ки охот­но ра­бо­та­ли с сек­су­аль­ны­ми и эт­ни­че­ски­ми мень­шин­ства­ми, ВИЧ-ин­фи­ци­ро­ван­ны­ми и лю­бы­ми дру­ги­ми мар­ги­наль­ны­ми со­об­ще­ства­ми.

Эти два тек­ста о вза­и­мо­от­но­ше­ни­ях при­ви­ле­ги­ро­ван­ных и угне­та­е­мых сло­ев в свое вре­мя при­ве­ли меня к ана­ло­гии с жур­на­ли­сти­кой, ко­то­рой я то­гда за­ни­ма­лась. Про­фес­сия тре­бо­ва­ла по­гру­же­ния в тему, тес­но­го кон­так­та с ге­ро­я­ми и вы­ра­бот­ки соб­ствен­ной по­зи­ции ка­са­тель­но ис­сле­ду­е­мо­го фе­но­ме­на. Се­го­дня, как мне ка­жет­ся, ста­тьи Бе­нья­ми­на и Фо­сте­ра сно­ва ак­ту­аль­ны в кон­тек­сте дви­же­ний Mee too и Black lives mat­ter.

«Оди­но­кий го­род. Упраж­не­ния в ис­кус­стве оди­но­че­ства», Оли­вия Лэнг

Ин­струк­ция от Оли­вии Лэнг, как пе­ре­жить рас­ста­ва­ние и спра­вить­ся с оди­но­че­ством в ме­га­по­ли­се при по­мо­щи ис­кус­ства. Если вам раз­би­ли серд­це, то эта кни­га ста­нет от­лич­ным ком­па­ньо­ном на бли­жай­шее вре­мя. Лэнг со­еди­ни­ла здесь эле­мен­ты ав­то­био­гра­фии, ре­пор­та­жа и арт-кри­ти­ки. За­ри­сов­ки с шум­ных Ман­х­эт­тен­ских улиц и вос­по­ми­на­ния пи­са­тель­ни­цы о сво­их ме­лан­хо­лич­ных буд­нях в пу­стой квар­ти­ре че­ре­ду­ют­ся с био­гра­фи­я­ми все­мир­но из­вест­ных ху­дож­ни­ков и ана­ли­зом их про­из­ве­де­ний, в ко­то­рых скво­зят неуве­рен­ность, неудо­вле­тво­рен­ность, бо­лез­нен­ные при­вя­зан­но­сти и ком­плек­сы, ди­стан­ци­ру­ю­щие этих ав­то­ров от осталь­но­го мира и ре­аль­но­сти.

Хоппер с его оди­но­ки­ми си­лу­эта­ми, нар­цис­сич­ный Уо­р­хол и стре­ляв­шая в него об­сес­сив­ная фе­ми­нист­ка Со­ла­нас, одер­жи­мый об­ра­за­ми де­тей ге­ний ар брюта Ген­ри Дар­джер и Дэ­вид Вой­на­ро­вич, бро­дя­щий по злач­ным за­ко­ул­кам с мас­кой Ар­тю­ра Рем­бо и фо­то­ап­па­ра­том. Всем этим пер­со­на­жам была зна­ко­ма боль, ко­то­рую мы неред­ко ис­пы­ты­ва­ем, и че­рез их ис­кус­ство и опыт мы мо­жем по­ста­рать­ся прий­ти к сми­ре­нию и осво­бож­де­нию.

«То, что мы ви­дим, то, что смот­рит на нас», Жорж Диди-Юбер­ман

Одна из луч­ших ис­кус­ство­вед­че­ских книг, по­свя­щен­ная ана­ли­зу мо­е­го лю­би­мо­го те­че­ния в со­вре­мен­ном ис­кус­стве — ми­ни­ма­лиз­ма. Хотя прав­ди­вее бу­дет ска­зать, что ми­ни­ма­лиз­мом я увлек­лась по­сле про­чте­ния этой кни­ги. В це­лом ее мож­но на­звать ру­ко­вод­ством по вы­стра­и­ва­нию вза­и­мо­от­но­ше­ний меж­ду че­ло­ве­ком и про­из­ве­де­ни­ем ис­кус­ства на те­лес­ном и мен­таль­ном уровне. На при­ме­рах кон­крет­ных объ­ек­тов Диди-Юбер­ман рас­ска­зы­ва­ет, как наши фи­зио­ло­ги­че­ские осо­бен­но­сти, эмо­ци­о­наль­ные со­сто­я­ния, при­род­ные стра­хи, ин­стинк­ты, ре­флек­сы и неосо­знан­ные ас­со­ци­а­ции вли­я­ют на фор­ми­ро­ва­ние от­но­ше­ния к ху­до­же­ствен­но­му объ­ек­ту, непо­движ­но сто­я­ще­му пе­ред нами.

По­сле про­чте­ния кни­ги ре­ко­мен­дую от­пра­вить­ся в за­ме­ча­тель­ный му­зей Dia: Bea­con под Нью-Йор­ком, где в окру­жен­ном жи­во­пис­ной при­ро­дой зда­нии быв­шей ти­по­гра­фии мож­но вжи­вую по­ме­ди­ти­ро­вать пе­ред скульп­ту­ра­ми Тони Сми­та, «пол­ка­ми» До­наль­да Джад­да, сталь­ны­ми пли­та­ми Кар­ла Ан­дре и по­бро­дить по ги­гант­ским ла­би­рин­там Ричар­да Сер­ры, ощу­тив всю их мощь и энер­гию, как го­во­рит­ся, на соб­ствен­ной шку­ре.

«Боль­шая Москва, ко­то­рой не было. Зда­ния со­вет­ско­го аван­гар­да в со­вре­мен­ной Москве», Ека­те­ри­на Ша­пи­ро-Обер­ма­ир, Вол­фганг Обер­ма­ир

Кни­га вы­шла в 2008 году, ко­гда мас­со­во­го ин­те­ре­са к рус­ско­му ар­хи­тек­тур­но­му аван­гар­ду не было и в по­мине. Даже на­обо­рот: кон­струк­ти­вист­ские зда­ния, зна­чи­тель­ная часть ко­то­рых уже на­хо­ди­лась в упад­ке, не то что мало кого вдох­нов­ля­ли, их по­про­сту не за­ме­ча­ли. Ека­те­ри­на Ша­пи­ро-Обер­ма­ир и Вольф­ганг Обер­ма­ир со­зда­ли кни­гу, ко­то­рая мно­гим дала по­вод под­нять го­ло­ву и при­гля­деть­ся к туск­лым си­лу­этам, вмон­ти­ро­ван­ным в мос­ков­ский пей­заж, ко­то­рые рань­ше не за­ме­ча­ли. Тек­сты и от­лич­ные фо­то­гра­фии как буд­то вер­ну­ли этим «се­рым и стран­ным до­мам» энер­гию и про­яви­ли их зна­чи­мость. Они вер­ну­ли себе ви­ди­мость. И очень во­вре­мя, мож­но было не успеть: до­ста­точ­но взгля­нуть на ста­ди­он «Ди­на­мо» в его ны­неш­нем со­сто­я­нии.

«Farewell to an Idea: Episodes from a His­tory of Mod­ernism», гла­ва «God is not cast down», Ти-Джей Кларк

Ти-Джей Кларк дал сво­ей ста­тье на­зва­ние трак­та­та Ка­зи­ми­ра Ма­ле­ви­ча «Бог не ски­нут. Ис­кус­ство, цер­ковь, фаб­ри­ка» (1922) — един­ствен­но­го фи­ло­соф­ско­го со­чи­не­ния ху­дож­ни­ка, из­дан­но­го при его жиз­ни. Ре­ко­мен­дую Клар­ка тем, кто, как и я, не мо­жет оси­лить труд Ма­ле­ви­ча. Ис­кус­ство­вед при­во­дит ци­та­ты и ана­ли­зи­ру­ет те­зи­сы трак­та­та, пы­та­ясь про­ве­сти срав­ни­тель­ный ана­лиз ра­бо­ты Эля Ли­сиц­ко­го с твор­че­ством его учи­те­ля Ма­ле­ви­ча в ис­то­ри­че­ском кон­тек­сте 1920-х го­дов.

От­тал­ки­ва­ясь от зна­ме­ни­то­го агит­пла­ка­та Ли­сиц­ко­го «Стан­ки депо, фаб­рик, за­во­дов ждут вас. Дви­нем про­из­вод­ство», Кларк ис­сле­ду­ет связь меж­ду ви­зу­аль­ной и вер­баль­ной си­сте­ма­ми, ко­то­рую пы­та­лись пе­ре­и­зоб­ре­сти аван­гар­ди­сты, а так­же вза­и­мо­от­но­ше­ния ис­кус­ства и тру­да, сво­бо­ды твор­че­ства и про­из­вод­ствен­ной про­па­ган­ды, уто­пий и ре­аль­но­сти. Зву­чит ак­ту­аль­но? Не да­ром в пре­ди­сло­вии к ста­тье Кларк пи­шет:

«Di­ary Sen­ti­men­tal Jour­ney | Win­ter Jour­ney», Но­бу­ё­си Ара­ки

Фо­ток­ни­га япон­ско­го фо­то­гра­фа-про­во­ка­то­ра Но­бу­ё­си Ара­ки, по­свя­щен­ная вос­по­ми­на­ни­ем о его жене и музе Йоко. Это сен­ти­мен­таль­ное про­из­ве­де­ние ис­кус­ства, об­ле­чен­ное в книж­ную фор­му, ко­гда-то про­из­ве­ло на меня силь­ней­шее впе­чат­ле­ние. Аль­бом со­сто­ит из двух ча­стей: днев­ни­ка их сва­деб­но­го пу­те­ше­ствия и хро­ни­ки по­след­них дней Йоко, ко­то­рая скон­ча­лась от рака в 1990-м.

Сам фо­то­граф го­во­рил, что их сва­деб­ное пу­те­ше­ствие ста­ло на­ча­лом пути к смер­ти. Смерть прав­да при­сут­ству­ет тут в каж­дом кад­ре — в ме­лан­хо­лич­ных об­на­жен­ных фо­то­гра­фи­ях мо­ло­дой Йоко, в ее от­стра­нен­ном за­дум­чи­вом взгля­де, в пу­стой боль­нич­ной кой­ке с бу­ке­та­ми цве­тов и, на­ко­нец, в ухо­дя­щем в тем­но­ту ка­та­фал­ке.

Еже­днев­но фик­си­руя на чер­но бе­лую плен­ку вид с бал­ко­на, бы­то­вые пред­ме­ты в квар­ти­ре и стран­ные по­вад­ки сво­ей кош­ки, Ара­ки сти­ра­ет гра­ни­цы меж­ду сво­и­ми лич­ны­ми пе­ре­жи­ва­ни­я­ми и твор­че­ством, пре­вра­щая фо­то­гра­фию в те­ра­пев­ти­че­ский ри­ту­ал опла­ки­ва­ния и пе­ре­жи­ва­ния по­те­ри. Тем са­мым до­ка­зы­вая, что твор­че­ство — это луч­шее ле­кар­ство, а лю­би­мый че­ло­век мо­жет остать­ся с то­бой даже по­сле смер­ти.

«Ис­кус­ство и го­род: Граф­фи­ти, улич­ное ис­кус­ство, ак­ти­визм», Игорь По­но­сов

Кни­га мо­е­го дру­га ху­дож­ни­ка Иго­ря По­но­со­ва — глав­ное и чуть ли не един­ствен­ное в Рос­сии се­рьез­ное ис­сле­до­ва­ние, по­свя­щен­ное улич­но­му ис­кус­ству. Твор­че­ство ав­то­ра уже дав­но вы­шло за пре­де­лы улиц: По­но­сов вы­став­ля­ет­ся в му­зе­ях, сов­ме­щая ху­до­же­ствен­ную де­я­тель­ность с ку­ра­тор­ской и пе­да­го­ги­че­ской. Так и его «Ис­кус­ство и го­род» — куда бо­лее мас­штаб­ная ра­бо­та, чем фо­ток­ни­га с граф­фи­ти вро­де тех, что мож­но най­ти в лю­бом ев­ро­пей­ском книж­ном. От улич­ных экс­пе­ри­мен­тов со­вет­ских аван­гар­ди­стов и ло­зун­гов си­ту­а­ци­о­ни­стов на де­мон­стра­ци­ях 1968-го до ак­ций мос­ков­ских кон­цеп­ту­а­ли­стов, рос­сий­ских про­те­стов 2012-го и со­вре­мен­но­го за­ру­беж­но­го стрит-арта — По­но­сов ана­ли­зи­ру­ет ис­то­рию дол­гих и про­ти­во­ре­чи­вых вза­и­мо­от­но­ше­ний меж­ду ху­дож­ни­ком и го­род­ской сре­дой.

Для меня глав­ная цен­ность кни­ги в том, что она на при­ме­ре твор­че­ских пер­со­на­жей из раз­ных эпох и стран по­ка­зы­ва­ет, как ис­кус­ство мо­жет стать ин­стру­мен­том для ис­сле­до­ва­ния, кри­ти­че­ско­го пе­ре­осмыс­ле­ния и об­жи­ва­ния го­род­ской сре­ды. Воз­мож­но, имен­но так мы смо­жем вер­нуть себе го­ро­да и об­ще­ствен­ные про­стран­ства, пра­во на ко­то­рые по­сте­пен­но те­ря­ем.

«Jour­nals», Курт Ко­бейн

Днев­ник ли­де­ра Nir­vana — пер­вая кни­га на ан­глий­ском язы­ке, ко­то­рую я про­чи­та­ла в дет­стве, бу­дучи боль­шим фа­на­том этой груп­пы. Язык я то­гда зна­ла пло­хо и рас­шиф­ро­вы­ва­ла ко­ря­вые ру­ко­пи­си сво­е­го ку­ми­ра слов­но древ­ние тек­сты, снаб­жая их воль­ны­ми под­рост­ко­вы­ми ин­тер­пре­та­ци­я­ми.

В аль­бо­ме со­бра­ны ска­ны из днев­ни­ков Кур­та, его за­пи­сей и ри­сун­ков на клоч­ках бу­ма­ги и сал­фет­ках, сде­лан­ных до и во вре­мя звезд­ной ка­рье­ры. Это раз­мыш­ле­ния боль­но­го, оди­но­ко­го, со­ста­рив­ше­го­ся рань­ше вре­ме­ни че­ло­ве­ка о меч­тах, сла­ве, день­гах, люб­ви и твор­че­стве. Курт жа­лу­ет­ся на еже­днев­ные боли в же­луд­ке, де­прес­сию и за­ви­си­мость, де­лит­ся за­ри­сов­ка­ми об­ло­жек аль­бо­мов и на­брос­ка­ми неот­прав­лен­ных пи­сем, спис­ка­ми лю­би­мых групп и по­ку­пок в су­пер­мар­ке­те. Боль­ше все­го меня тро­ну­ли злоб­ные, пол­ные обид пись­ма в ре­дак­ции Rolling Stone и МТV, с ко­то­ры­ми он вел бес­ко­неч­ную вой­ну.

Днев­ник Ко­бей­на — не толь­ко от­лич­ный по­да­рок для му­зы­каль­ных фа­на­тов (его я бла­го­по­луч­но пе­ре­да­ри­ла, о чем сей­час силь­но жа­лею), но и на­гляд­ное по­со­бие о по­боч­ных эф­фек­тах кок­тей­ля из дет­ских травм, де­прес­сии, та­лан­та и ми­ро­вой сла­вы.

---

Все са­мое важ­ное и ин­те­рес­ное со­би­ра­ем на стра­ни­цах «Цеха» в In­sta­gram