Сююмбике
Давлет-Кильдеева

«Как только появляется шкала оценок, исчезает воздух»: Илья Ромашко — о софт-скиллс, Gogol School, творчестве и свободе

Как Gogol School сформировали новую нишу на рынке образовательных услуг и почему у них все получилось

© ФОТО: GOGOL SCHOOL / КОЛЛАЖ: ВИКА ШИБАЕВА

Gogol School — это твор­че­ская ла­бо­ра­то­рия, со­здан­ная в 2015 году ак­те­ра­ми и ре­жис­се­ра­ми ве­ду­щих те­ат­ров Моск­вы. «Ме­сто, где уто­ля­ют по­треб­ность тво­рить, со­зи­дать, раз­ви­вать­ся, ра­бо­тать с со­бой и над со­бой». Шко­ла ра­бо­та­ет в фор­ма­те ин­тен­си­вов и ла­бо­ра­то­рий: ак­тёр­ские, пла­сти­че­ские, ки­но­ре­жис­сер­ская и под­рост­ко­вые. От­дель­но со­зда­те­ли от­ме­ча­ют, что это шко­ла не для тех, кто хо­чет за­ни­мать­ся те­ат­ром про­фес­си­о­наль­но. О том, кого точ­но не возь­мут учить­ся, за­чем ак­тер­ское ма­стер­ство нуж­но не ак­те­рам и эф­фек­тив­на ли та­кая шко­ла как биз­нес, «Цех» по­го­во­рил с ос­но­ва­те­лем и ху­до­же­ствен­ным ру­ко­во­ди­те­лем Gogol School Ильёй Ро­маш­ко для на­шей но­вой руб­ри­ки CEO, ко­то­рую мы для себя рас­шиф­ро­вы­ва­ем как Chief Ed­u­ca­tion Of­fi­cer.




Как по­яви­лась идея соз­дать шко­лу ак­тер­ско­го ма­стер­ства для тех, кто не со­би­ра­ет­ся ста­но­вить­ся ак­те­ра­ми?

Идея ро­ди­лась на сты­ке те­ат­ра и со­ци­у­ма пять лет на­зад, ко­гда нечто под на­зва­ни­ем софт-скиллс ещё не было до кон­ца сфор­му­ли­ро­ва­но и опре­де­ле­но. Мы пы­та­лись най­ти что-то, что по­мо­жет че­ло­ве­ку уви­деть и услы­шать са­мо­го себя, лю­дей ря­дом и мир во­круг. Это боль­шой ба­зис не толь­ко со­ци­аль­но­го успе­ха, но, как мне ка­жет­ся, и лич­но­го сча­стья тоже. Эти на­вы­ки за­про­сто экс­тра­по­ли­ру­ют­ся на друж­бу, на от­но­ше­ния в паре и так да­лее.

GOGOL SCHOOL / ИЛЬЯ РОМАШКО

Кого вы точ­но не возь­мё­те учить­ся?

Тех, у кого слож­ные жиз­нен­ные си­ту­а­ции, по­то­му что с та­ки­ми за­про­са­ми идти надо к спе­ци­а­ли­стам. Ре­ше­ние се­рьез­ных про­блем, глу­бин­ных стрес­со­вых за­дач не в на­шей ком­пе­тен­ции. До того как сюда прий­ти, по­жа­луй, бо­лее ме­нее свой внут­рен­ний мир надо при­ве­сти в по­ря­док и во­круг са­мо­го себя от­цен­тро­вать. Мы здесь ра­бо­та­ем и с эмо­ци­о­наль­ной, и с те­лес­ной вы­ра­зи­тель­но­стью — это вскры­ва­ет, это транс­фор­ми­ру­ет. И к внут­рен­не­му ап­грей­ду нуж­но быть го­то­вым. А если че­ло­ве­ка кол­ба­сит внут­ри на 10 ты­сяч вольт, то это опас­но. По­это­му лю­дям в та­ких слож­ных пе­ри­о­дах жиз­ни мы от­ка­зы­ва­ем.

Вы были пер­вы­ми на этом рын­ке?

Я бы ска­зал, что мы этот ры­нок сде­ла­ли. Пять лет на­зад по­доб­ных пред­ло­же­ний не было. Были объ­яв­ле­ние на ас­фаль­те и на стол­бах: «ак­тер­ские кур­сы для жиз­ни и сце­ны». Что там тво­ри­лось — неиз­вест­но. Это был про­сто до­суг, вре­мя­пре­про­вож­де­ние без вы­хло­па. Без ре­зуль­та­та, ко­то­рый тебя ме­ня­ет. Без чего-то, что мож­но по­том при­ме­нять в жиз­ни. Мы сфор­ми­ро­ва­ли та­кую нишу в рын­ке об­ра­зо­ва­тель­ных услуг, ко­то­рые на­зы­ва­ют­ся кон­крет­но софт-скиллс и они кон­крет­но про тебя. За пять лет нам это уда­лось, и я ис­кренне гор­жусь на­шим ре­зуль­та­том.

Как вы со­зда­ва­ли про­грам­мы, на кого ори­ен­ти­ро­ва­лись?

30% взя­то из того, что и как мы де­ла­ли в шко­ле сту­дии МХАТ. Ки­рилл Се­ме­но­вич Се­реб­рен­ни­ков в этом смыс­ле не по­шел по клас­си­че­ской про­грам­ме. У нас была кар­ди­наль­но от­лич­ная от дру­гих кур­сов про­грам­ма обу­че­ния. Где-то 60% — это тре­нин­ги, на ко­то­рых я бы­вал, что-то я по­смот­рел в ин­тер­не­те, что-то про­чи­тал. Мы адап­ти­ру­ем про­фес­си­о­наль­ные ин­стру­мен­ты для тех, кто ак­те­ра­ми быть не со­би­ра­ет­ся. Где-то они упро­ще­ны, где-то пол­но­стью пе­ре­де­ла­ны, а ино­гда что-то взя­то за ос­но­ву и сде­ла­но свое. Остав­ши­е­ся 10% — это наши ав­тор­ские при­дум­ки.

GOGOL SCHOOL

На­сколь­ко гиб­кий про­цесс обу­че­ния?

Мы по­сто­ян­но про­бу­ем но­вое: что-то при­жи­ва­ет­ся, что-то не ра­бо­та­ет. Бы­ва­ет, что не сра­бо­та­ло кон­крет­но в этой груп­пе, с эти­ми людь­ми, а в дру­гой — за­хо­дит на ура. Здесь не уга­да­ешь. Лю­бое обу­че­ние — это очень жи­вой про­цесс. Как толь­ко по­яв­ля­ет­ся жест­кая струк­ту­ри­ро­ван­ная про­грам­ма, ко­то­рую долж­ны прой­ти все и всю­ду и про­чее, мо­мен­таль­но что-то ста­но­вит­ся мерт­вым. Воз­мож­но, это не осо­бо при­ме­ни­мо к тех­ни­че­ским спе­ци­аль­но­стям, к хард-скил­лам, где ма­те­ма­ти­ка нуж­на, но для нас — да.

За чем к вам при­хо­дят?

Мы здесь мно­гое мо­жем пред­ло­жить, во­прос толь­ко в том, сколь­ко че­ло­век го­тов взять для себя. На­учить ни­ко­го невоз­мож­но — мож­но толь­ко на­учить­ся. А что че­ло­век бе­рет и в ка­ком объ­е­ме — это уже его вы­бор. Поч­ва здесь до­воль­но бо­га­тая. К нам при­хо­дят люди, ко­то­рые уже сде­ла­ли ка­кой-то су­ще­ствен­ный шаг в ка­рье­ре, ко­то­рые ре­ши­ли во­прос жи­лья и со­си­сок в хо­ло­диль­ни­ке. А даль­ше со всем этим на­бо­ром ма­те­ри­аль­но­го им нуж­но как-то быть счаст­ли­вы­ми. И к нам при­хо­дят за са­мим со­бой, за по­ни­ма­ни­ем, чего я сам/​​а хочу. За по­ни­ма­ни­ем, кто я та­кой/​​ая, за ка­ким-то са­мо­ощу­ще­ни­ем.

Кого боль­ше, де­во­чек или маль­чи­ков?

Де­во­чек. Мне ка­жет­ся, это немнож­ко во­сточ­ная мен­таль­ность. В Ев­ро­пе на вся­кие шко­лы и тре­нин­ги рав­но­мер­но при­хо­дят 50 на 50. У нас мень­ше и на­чи­на­ет­ся: «ну, я па­цан, что я пой­ду в те­атр, луч­ше на бокс». Хотя одно дру­го­го со­вер­шен­но не ис­клю­ча­ет. Ваня Фо­ми­нов, один из на­ших ма­сте­ров, ко­то­рый уже дав­но и плот­но за­ни­ма­ет­ся бок­сом, по­тря­са­ю­щий ак­тер в Го­голь-цен­тре. Это ско­рее сте­рео­ти­пы, ка­кое-то ста­рое дво­ро­вое улич­ное за­пад­ло.

GOGOL SCHOOL

Как вы вы­би­ра­е­те ма­сте­ров? Как по­ни­ма­е­те, кто мо­жет пре­по­да­вать, а кто — нет?

Из­на­чаль­ный ко­стяк — ис­клю­чи­тель­но ак­те­ры и ре­жис­се­ры Го­голь-цен­тра. Так про­дол­жа­лось при­мер­но пол­то­ра-два года: Фи­липп Ав­де­ев, Саша Гор­чи­лин, Женя Сан­га­джи­ев, Юля Ауг, Ира Вы­бор­но­ва, Игорь Быч­ков. По мере того, как мы ста­ли рас­ши­рять­ся, мы пе­ре­ста­ли справ­лять­ся с по­то­ком же­ла­ю­щих — и ста­ло по­нят­но, что нуж­но боль­ше ма­сте­ров. Я на­чал смот­реть ре­бят из дру­гих те­ат­ров и моим обя­за­тель­ным усло­ви­ем было — че­ло­век дол­жен быть иг­ра­ю­щим тре­не­ром. Он часть вре­ме­ни дол­жен сам про­во­дить на сцене. Ка­би­нет­ная пе­да­го­ги­ка мне не под­хо­дит. Вто­рое усло­вие — мы долж­ны с ним при­мер­но оди­на­ко­во по­ни­мать, что та­кое ис­кус­ство и что та­кое са­мо­вы­ра­же­ние. Я про­вел мно­же­ство со­бе­се­до­ва­ний с пе­да­го­га­ми, ко­то­рые хо­те­ли у нас пре­по­да­вать и мно­гим при­шлось от­ка­зать, имен­но по­то­му что мы рас­хо­дим­ся в по­ни­ма­нии и опре­де­ле­нии сути твор­че­ства. Твор­че­ство не мо­жет быть ка­но­нич­ным, не мо­жет иметь ка­кую-то обя­за­тель­ность. Как толь­ко по­яв­ля­ет­ся шка­ла оце­нок — ис­че­за­ет воз­дух. По­яв­ля­ет­ся одна гре­бен­ка, под ко­то­рую всех нуж­но за­гнать и ис­че­за­ет ин­ди­ви­ду­аль­ность.

При этом мы мо­жем ви­деть те­атр аб­со­лют­но по-раз­но­му. Паша Ва­щи­лин — один из ве­ду­щих ак­те­ров МХА­Та, ему близ­ка со­вер­шен­но дру­гая при­ро­да те­ат­ра. Паша — это иг­ро­вой те­атр, это об­раз, это ярко и от­кры­то, и он ве­дет ре­бят по сво­им тех­но­ло­ги­ям к яр­ким про­яв­ле­ни­ям, к от­кры­то­сти и так да­лее. Есть Ни­ки­та Пет­ров и Гоша Куд­рен­ко, ко­то­рые ра­бо­та­ют в на­прав­ле­нии пла­сти­че­ско­го те­ат­ра — это очень близ­ко к буто и там все по­стро­е­но на ню­ан­сах. Все кру­жев­ное, очень ин­тим­ное — они за­став­ля­ют всмат­ри­вать­ся в про­цесс, глуб­же ухо­дить в себя и ра­бо­тать на ка­ких-то по­тря­са­ю­щих по­лу­по­во­ро­тах, по­лу­взгля­дах. У них нет даже ба­зи­са для ка­ко­го-то срав­не­ния, это долж­но быть так, а это вот так, но тем не ме­нее, сам дух про­цес­са ко­то­рый есть в этих ла­бо­ра­то­ри­ях — он мне очень бли­зок.

По­че­му вы не го­то­ви­те про­фес­си­о­наль­ных ак­тё­ров?

Я ис­кренне верю, что ак­тер — это не ко­роч­ка и не ди­плом. Если че­ло­век хо­чет стать ак­те­ром — он впи­сы­ва­ет­ся в ка­кие-то про­ек­ты. И всё. Если че­ло­век хо­чет стать ре­жис­се­ром как Ки­рилл Се­реб­рен­ни­ков, то он про­сто идет и ста­вит спек­такль. И ре­жис­сер­ское об­ра­зо­ва­ние тут со­вер­шен­но не нуж­но.

Как вы вы­би­ра­е­те ма­сте­ров для под­рост­ко­вых ла­бо­ра­то­рий? Есть спе­ци­аль­ные тре­бо­ва­ния?

Да, у них долж­но быть огром­ное серд­це как у жи­ра­фа — 11 кг. Под­рост­ко­вые груп­пы — та­кой экс­пе­ри­мент, ко­то­рый длит­ся и длит­ся. Мы от­кры­ли это на­прав­ле­ние два года на­зад по­смот­реть, пой­дет или не пой­дет, и оно пошло. Хо­чет­ся на­брать ещё боль­ше групп в бу­ду­щем.

GOGOL SCHOOL

Gogol School — это успеш­ный биз­нес?

Это не биз­не­со­вая ис­то­рия. Да, мы бе­рем день­ги за обу­че­ние, но ра­бо­та­ем мы при­мер­но в ноль. Мы про­бо­ва­ли как-то по­вы­сить цены за обу­че­ние, но мо­мен­таль­но по­ня­ли, что так мы те­ря­ем очень хо­ро­ших ре­бят. Пол­тин­ник (пять­де­сят ты­сяч руб­лей за три ме­ся­ца — цена уча­стия в ла­бо­ра­то­рии) — это су­ще­ствен­но. Боль­шая часть ухо­дит на фонд опла­ты тру­да. Я могу себе поз­во­лить на­ни­мать звезд рын­ка ров­но по­то­му, что я хо­ро­шо пла­чу. И это важ­но. Мно­го ухо­дит на ком­му­нал­ку, на это зда­ние у нас ипо­те­ка, ко­то­рую тоже надо вы­пла­чи­вать. И это огром­ней­ший ку­сок пи­ро­га.

Ка­кие на­прав­ле­ния пла­ни­ру­е­те раз­ви­вать?

За про­шед­шие пять лет наши уче­ни­ки мно­го раз вы­тас­ки­ва­ли нас в свои же кор­по­ра­ции, что­бы мы там что-то де­ла­ли. С Ле­руа Мер­лен, на­при­мер, IBS, с ди­зайн-бюро Wowhaus. У нас есть ряд очень успеш­ных кей­сов. Мы со­бра­ли вы­жим­ку из ин­стру­мен­тов и тре­нин­гов, ко­то­рые у нас обыч­но за­пра­ши­ва­ет биз­нес. Это очень кон­крет­ные за­про­сы: у нас есть ко­ман­да и нуж­но вы­стро­ить теп­лые от­но­ше­ния, есть кон­фликт, ко­то­рый нуж­но ре­шить, есть слож­ный кли­ент, с ко­то­рым нуж­но уметь вы­стра­и­вать от­но­ше­ния. Мы упа­ко­ва­ли наш пя­ти­лет­ний опыт про­ве­де­ния тре­нин­гов и сде­ла­ли курс из 16 за­ня­тий для топ-ме­не­дже­ров, соб­ствен­ни­ков и пред­ста­ви­те­лей биз­не­са.

Дру­гое на­прав­ле­ние — под­го­тов­ка к пуб­лич­ным вы­ступ­ле­ни­ям: мы с ре­бя­та­ми из Busi­ness Speech сде­ла­ли сов­мест­ный про­дукт, курс «Ме­та­мор­фо­зы». Он уже для тех, кто вы­сту­па­ет: это люди, ко­то­рые пред­став­ля­ют пиар-от­де­лы сво­их ком­па­ний, вы­сту­па­ют на ка­ких-то кон­фе­рен­ци­ях и так да­лее. Мы про­ка­чи­ва­ем их, ана­ли­зи­ру­ем, как мож­но улуч­шить их вы­ступ­ле­ния. Курс длит­ся два ме­ся­ца.

Есть пла­ны раз­ви­вать­ся за пре­де­ла­ми Моск­вы?

В Пи­те­ре очень хо­чет­ся быть пред­став­лен­ны­ми, но в этом смыс­ле мы упи­ра­ем­ся в кад­ры. Что­бы от­крыть шко­лу в Пе­тер­бур­ге, мне туда нуж­но пе­ре­ехать на пол­го­да и са­мо­му по­зна­ко­мить­ся со все­ми ма­сте­ра­ми. Най­ти лю­дей, кто бу­дет всё де­лать и так да­лее. Про­сто сде­лать фран­ши­зу, по­ве­сить наш ло­го­тип или вы­вес­ку над вхо­дом в ка­кую-то дверь, где я не знаю, что бу­дет про­ис­хо­дить — нет, я так не хочу. У нас дру­гая мо­дель. По­это­му да, Пи­тер в пла­нах, но непо­нят­но ко­гда. Сей­час мы там про­во­дим толь­ко ак­тер­ские ин­тен­си­вы, бли­жай­шие — в фев­ра­ле.