«Убийство в Новосельске»: новый рассказ Даши Благовой о том, как The Sims помогают взрослеть

Кри­стине не хо­чет­ся ухо­дить из шко­лы по­сле 9-го клас­са про­сто по­то­му, что в кол­ле­дже мож­но сов­ме­щать ра­бо­ту и уче­бу. Мама Кри­сти­ны все­гда го­во­рит одно: «Та­кая жизнь». По­это­му де­вуш­ка со­зда­ет счаст­ли­вые се­мьи, где дети учат­ся в луч­ших шко­лах и по­лу­ча­ют сти­пен­дии, в The Sims. Но од­на­жды ре­ша­ет по­смот­реть, как бы вы­гля­де­ла в игре ее на­сто­я­щая — «та­кая» — жизнь. В из­да­тель­стве «Аль­пи­на.Про­за» вы­шел сбор­ник рас­ска­зов «Укла­ды». Пуб­ли­ку­ем из него рас­сказ Даши Бла­го­вой «Убий­ство в Но­во­сель­ске» — про взрос­ле­ние.

©

издательство «Альпина.Проза»

---

В тес­ной юж­ной па­нель­ке чер­ный мо­ни­тор вы­гля­дел чу­же­род­но — как кос­ми­че­ский ко­рабль, сев­ший по­сре­ди глу­хой де­рев­ни. Без­упреч­ный глян­це­вый пря­мо­уголь­ник за­кры­вал пят­но пле­се­ни. Его острое реб­ро смот­ре­ло в фа­нер­ную из­нан­ку шка­фа, ко­то­рый де­лил убо­гую ком­на­ту по­по­лам. Из си­душ­ки шат­ко­го сту­ла тор­ча­ли нит­ки и что-то ват­ное. Си­стем­ный блок при­тан­цо­вы­вал на буг­ри­стом ла­ми­на­те, мор­гая лам­поч­ка­ми, пока его внут­рен­но­сти рас­кру­чи­ва­лись и пых­те­ли, что­бы за­пу­стить The Sims 2 для Кри­сти­ны.

Кри­сти­на на­жи­ма­ла на икон­ку Но­во­сель­ска и смот­ре­ла на мор­га­ю­щие си­ние квад­ра­ти­ки. Зре­ние Кри­сти­ны слег­ка упа­ло из-за мы­шеч­но­го на­пря­же­ния, и оф­таль­мо­лог со­ве­то­вал ей на­прав­лять гла­за к го­ри­зон­ту хотя бы один раз в час, пока она учит­ся или иг­ра­ет. Кри­сти­на ни­ко­гда не от­во­ра­чи­ва­лась от мо­ни­то­ра и ред­ко мор­га­ла. В на­уш­ни­ках пры­га­ла ве­се­лая му­зы­ка. Кри­сти­на жда­ла, ко­гда из пик­се­лей сло­жит­ся ее род­ной Но­во­сельск.

Боль­ше все­го Кри­сти­на лю­би­ла ре­жим стро­и­тель­ства и ча­сто вы­би­ра­ла трех­этаж­ный свет­лый дом с де­ре­вян­ным пар­ке­том по ули­це Ма­сте­ра. Она со­еди­ня­ла ар­ка­ми три по­ме­ще­ния на вто­ром эта­же и на­чи­на­ла ре­монт. Для сво­их ком­нат Кри­сти­на остав­ля­ла тот же пар­кет, а для стен вы­би­ра­ла шту­ка­тур­ку «Роза в пыли» или «Гу­стой цвет» — это бли­же к фи­о­ле­то­во­му. В эр­кер ста­ви­ла ди­ван «Ма­ня­щая рос­кошь», над оре­хо­вым ра­бо­чим сто­лом ве­ша­ла гер­ба­рий. Об­ста­вив го­сти­ную и чи­таль­ный уго­лок, пе­ре­хо­ди­ла к спальне и дол­го вы­би­ра­ла кро­вать — все­гда дву­спаль­ную и с по­ло­гом.

И если бы мы мог­ли при­бли­зить свое лицо пря­мо к лицу Кри­сти­ны, то на тем­но-бу­ром фоне зрач­ков мы за­ме­ти­ли бы пры­га­ю­щие ди­ван­чи­ки, кро­ват­ки и моль­бер­ти­ки, а че­рез пух­лые на­уш­ни­ки услы­ша­ли бы бод­рую син­те­ти­че­скую му­зы­ку для ре­жи­ма стро­и­тель­ства.

Если бы мы от­да­ли­лись от Кри­сти­ны на пару ша­гов, вме­сто му­зы­ки оста­лись бы толь­ко са­мые гром­кие биты, а нам при­шлось бы смот­реть в за­ты­лок Кри­сти­ны и раз­гля­ды­вать гу­стой спу­тан­ный пу­чок ее тем­ных во­лос. Мо­жет быть, оце­ни­вать, на­сколь­ко ров­но она си­дит и нет ли у нее ско­ли­о­за.

А если бы мы вста­ли на по­ро­ге тем­ной убо­гой ком­на­ты, где ни­ко­гда не де­ла­ли ре­монт, мы бы уви­де­ли, что за шка­фом без двер­цы, в го­лу­бом ком­пью­тер­ном све­те, по­сре­ди ночи, в ти­шине и со­вер­шен­но одна си­дит кост­ля­вая и несклад­ная де­воч­ка-под­ро­сток, до ко­то­рой ни­ко­му нет дела.

Кри­стине не го­то­ви­ли зав­тра­ки. Ко­гда она со­би­ра­лась в шко­лу, ее мама еще спа­ла. На се­рой по­душ­ке — ры­жая го­ло­ва: при­пух­шее род­ное лицо с без­упреч­но глад­ким лбом и по­си­нев­ши­ми бро­вя­ми. Кри­сти­на под­хо­ди­ла к маме и це­ло­ва­ла ее на про­ща­нье. Мама от­кры­ва­ла гла­за и улы­ба­лась: ее раз­ду­тые губы рас­тал­ки­ва­ли фил­ле­ры в ску­лах.

— Да­вай, ко­зяв­ка, пусть день бу­дет нор­маль­ным, — го­во­ри­ла она.

Ино­гда Кри­сти­на ухо­ди­ла в шко­лу го­лод­ной: бу­дет ли дома еда, за­ви­се­ло от того, удаст­ся ли маме что-ни­будь, как она сама го­во­ри­ла, на­му­тить. То там, то сям, объ­яс­ня­ла мама ис­точ­ник сво­их за­ра­бот­ков. Она уме­ла де­лать всё — печь, шить, пи­лить ног­ти, — но ни­че­му не мог­ла от­дать­ся пол­но­стью. Ее уволь­ня­ли, она ухо­ди­ла сама. Все­гда ис­ка­ла ка­кие-то темы. Фи­нан­со­вые пи­ра­ми­ды. И хо­ди­ла к кос­ме­то­ло­гу ми­ни­мум раз в ме­сяц.

Кри­сти­на счи­та­ла маму при­коль­ной и все­гда всё де­ла­ла по-сво­е­му: она была в сво­ей се­мье са­мой взрос­лой, и все это по­ни­ма­ли. Се­мья — раз-два и об­чел­ся. Папа зво­нил пару раз в год, из все­го папы Кри­сти­на пом­ни­ла толь­ко его стро­и­тель­ские руки — су­хие и ко­рич­не­вые, как иво­вые вет­ви. Еще была тетя Све­та, она жила в ку­рорт­ной ча­сти Же­лез­но­вод­ска и ра­бо­та­ла в са­на­то­рии, но ино­гда спус­ка­лась к ним на марш­рут­ке: под­карм­ли­ва­ла Кри­сти­ну и га­да­ла ей на Таро. Тетя Све­та со­чув­ство­ва­ла Кри­стине, но со сво­ей сест­рой лиш­ний раз не пе­ре­се­ка­лась.

Если она узна­ва­ла, что мама дала Кри­стине по­ще­чи­ну или до­ве­ла ее до ис­те­ри­ки, то го­во­ри­ла так:

— Этот день прой­дет, а мама у тебя одна

Если бы мож­но было на­ве­сти кур­сор и клик­нуть на Кри­сти­ну, маму или тетю Све­ту, что­бы узнать их сов­ме­сти­мость по чер­там ха­рак­те­ра, то ока­за­лось бы, что ни­кто из них не под­хо­дит друг дру­гу.

Кри­сти­на но­си­ла ши­ро­кие фут­бол­ки, ба­ла­хо­ны и ста­рые джин­сы. Ни­кто не знал, что иг­ра­ет у нее в на­уш­ни­ках, — мог­ли толь­ко до­га­ды­вать­ся. Кри­сти­на чер­ни­ла гла­за, в ушах но­си­ла на­сто­я­щие бу­лав­ки, на шее — чо­кер-пру­жин­ку. Кри­сти­на на­де­я­лась, ни­кто не пой­мет, что это все из-за ни­ще­ты и что она хо­те­ла бы пой­ти на дис­ко­те­ку, как и все, про­сто было не в чем.

Дру­гие под­рост­ки в ос­нов­ном ни­че­го не по­ни­ма­ли. Ка­кие-то учи­те­ля до­га­ды­ва­лись, неко­то­рые были зна­ко­мы с ее ма­мой. Кри­сти­на хо­ро­шо учи­лась и за­ня­ла вто­рое ме­сто на кра­е­вой олим­пиа­де по рус­ско­му язы­ку. По­чти все счи­та­ли ее са­мой ум­ной в ма­лень­кой же­лез­но­вод­ской шко­ле. По­это­му учи­те­ля ни­че­го не го­во­ри­ли про бу­лав­ки в ушах и мрач­ный ма­ки­яж: кто-то дол­жен был под­дер­жи­вать рей­тинг учеб­но­го за­ве­де­ния.

По­сле уро­ков Кри­сти­на и ее по­дру­га Юля лю­би­ли си­деть на тур­ни­ках. К ним ча­сто при­со­еди­ня­лись од­но­класс­ни­ки: кто-то до­ста­вал бе­лые мя­тые пач­ки и за­ку­ри­вал. По­том все рас­хо­ди­лись, за­дер­жи­ва­лись толь­ко Жо­рик и Дима — они тоже счи­та­лись Кри­сти­ни­ны­ми дру­зья­ми и зна­ли кое-что о ее си­ту­а­ции, хоть и мень­ше Юли.

Вес­ной на­ча­ли пи­сать те­сто­вые ОГЭ чуть ли не каж­дую неде­лю. Ино­гда Кри­сти­на оста­ва­лась в шко­ле, что­бы объ­яс­нить за­да­ние кому-ни­будь из дру­зей по­сле про­ва­лен­но­го проб­ни­ка. В на­ча­ле ап­ре­ля уста­но­ви­лась теп­лая, по­чти два­дца­ти­гра­дус­ная по­го­да, и на тур­ни­ках мож­но было си­деть ча­са­ми. Все гля­де­ли на гору Бе­штау, ду­ма­ли о чем-то под­рост­ко­во-груст­ном, а если го­во­ри­ли, то про ОГЭ или про пер­спек­ти­вы. У Юли были бо­га­тые ро­ди­те­ли и ум, она го­то­ви­лась по­сту­пать в Моск­ву. Дима весь год хо­дил в шко­лу юно­го спа­са­те­ля и со­би­рал­ся по­том ра­бо­тать в МЧС в со­сед­них Мин­во­дах. Жо­ри­ку ска­за­ли вы­учить­ся на про­ку­ро­ра, и он вро­де бы был не про­тив. Осталь­ные хо­те­ли про­сто пе­ре­жить ОГЭ и как-ни­будь про­тя­нуть еще до кон­ца один­на­дца­то­го клас­са.

Дома Кри­сти­на что-ни­будь ела и де­ла­ла уро­ки, если было ин­те­рес­но. В де­вя­том клас­се ее за­хва­ти­ли хи­мия и био­ло­гия. Рус­ский, ал­геб­ра, лит­ра и гео­мет­рия ка­за­лись слиш­ком лег­ки­ми.

Если бы мы мог­ли от­крыть па­нель Кри­сти­ны и за­гля­нуть в ее на­вы­ки, мы бы уди­ви­лись, об­на­ру­жив, что Ло­ги­ка, Тех­ни­ка, Оба­я­ние и Твор­че­ство у нее про­ка­ча­ны по­чти на мак­си­мум. В до­пол­не­нии «The Sims 2: Уни­вер­си­тет» ей бы пред­ло­жи­ли огром­ную сти­пен­дию пе­ред за­чис­ле­ни­ем на фа­куль­тет: по 750 си­мо­лео­нов за каж­дый на­вык плюс 1000 си­мо­лео­нов за успе­ва­е­мость в шко­ле. Ито­го 4000 си­мо­лео­нов — Кри­сти­на смог­ла бы арен­до­вать себе од­ной двух­этаж­ный дом на все вре­мя обу­че­ния.

Од­ним ап­рель­ским ве­че­ром Кри­сти­на по­смот­ре­ла на маму и уви­де­ла вме­сто ее лица урод­ли­вый по­мя­тый сквиш. Раз­ду­тая, вы­леп­лен­ная гри­ма­са, ко­то­рую хо­чет­ся сжать паль­ца­ми. Кри­сти­на пред­по­ла­га­ла, что мама хо­чет вы­ра­зить ли­цом со­чув­ствие.

— Ну а что ты хо­чешь, ко­зяв­ка, — ска­за­ла мама. — Кому-то в жиз­ни ве­зет, но в ос­нов­ном все жи­вут так же, как мы. Про­сти меня, что ли.

Кри­сти­на по­чув­ство­ва­ла, что ее злость на маму сго­ра­ет, как бу­маж­ная сал­фет­ка, и пе­пел от нее раз­ле­та­ет­ся, сме­ши­ва­ясь с вет­ром. И прав­да, по­ду­ма­ла Кри­сти­на, кому-то про­сто не ве­зет, что тут по­де­лать.

— Мам… а если я все-таки пой­ду в де­ся­тый, а ве­че­ром буду где-ни­будь под­ра­ба­ты­вать?

Мама на­ча­ла раз­ду­вать­ся и ро­зо­веть. Вста­ла.

— Где под­ра­ба­ты­вать? Где? В тво­ем воз­расте? На па­не­ли, что ли? Я всё ска­за­ла!

Мама сду­лась, села и за­пла­ка­ла, Кри­сти­на по­до­шла и об­ня­ла ее, по­гла­ди­ла по го­ло­ве.

— Ну, кол­ледж так кол­ледж, — ска­за­ла она. — Хоть смо­гу тебе по­мо­гать, дей­стви­тель­но.

Мама про­дол­жа­ла пла­кать и при­го­ва­ри­вать, что она ужас­ная мать и что луч­ше бы Кри­сти­ну ро­дил кто-ни­будь дру­гой. По­том она взя­ла ла­до­ни Кри­сти­ны и ста­ла це­ло­вать их, как са­мую боль­шую в мире дра­го­цен­ность.

Кри­сти­на си­де­ла на тур­ни­ке ря­дом с Юлей, вни­зу сто­я­ли Дима и Жо­рик. Жо­рик ку­рил тон­кие сиж­ки, Дима смот­рел на гору. Все мол­ча­ли. Юля тихо за­пла­ка­ла, и Кри­сти­на по­ло­жи­ла руку ей на пле­чи.

— Кри­стин, это же так, блин, неспра­вед­ли­во!

— Это и есть спра­вед­ли­вость, Юль, — ска­зал Жо­рик и вы­дох­нул дым. — Про­сто в на­шем ка­пи­та­ли­сти­че­ском об­ще­стве она та­кая.

— *****, ты со­ци­а­лист! — вскрик­нул Дима. — Кри­стин­ка у нас, блин, са­мая ум­ная, а стра­да­ет толь­ко по­то­му, что у ма­те­ри фля­га сви­стит!

— Эй! — Кри­сти­на разо­зли­лась.

— Кри­стин­ка, про­сти, но это же так и есть!

— Да, — ска­зал Жо­рик и по­смот­рел в гла­за Кри­стине. — Дима прав, твоя мама неадек­ват, и тебе пора всё взять в свои руки.

Кри­сти­на хму­ри­лась, зли­лась, не смот­ре­ла на дру­зей. Убра­ла руку с пле­ча Юли. Они мол­ча­ли и жда­ли, ко­гда Кри­сти­на что-ни­будь от­ве­тит. С дру­гой сто­ро­ны, по­ду­ма­ла Кри­сти­на, чего я злюсь — они же не хо­тят оби­деть маму, про­сто пы­та­ют­ся как-то по­вли­ять на си­ту­а­цию.

— Спа­си­бо, ко­неч­но, но ни­че­го тут не по­де­лать, — ска­за­ла Кри­сти­на. — Так ре­ши­ла мама, ва­ри­ан­тов нет.

— Ва­ри­ан­ты есть все­гда, — от­ве­ти­ла Юля. — Про­сто не все из них тебе нра­вят­ся.

Ве­че­ром мамы сно­ва не было дома, и Кри­сти­на, по­де­лав уро­ки, села за кра­си­вый глян­це­вый ком­пью­тер. Папа ку­пил его за пару недель до того, как на­все­гда ушел. Кри­сти­на то­гда уди­ви­лась: и чего это у нее, до­на­ши­ва­ю­щей вещи за чьи­ми-то доч­ка­ми, пер­вой в подъ­ез­де по­явил­ся ком­пью­тер? А по­том по­ня­ла.

Кри­сти­на дав­но не иг­ра­ла в The Sims 2 пер­со­на­жа­ми. Ей лень со­зда­вать но­вых, и она ре­ша­ет вы­брать из ка­та­ло­га се­мей. Мама, папа и их дочь по фа­ми­лии Стран­ник, все с рюк­за­ка­ми за спи­ной и в раз­но­цвет­ных ту­ри­сти­че­ских оч­ках. При­лич­ный ка­пи­тал — 60 000 си­мо­лео­нов. В опи­са­нии ска­за­но, что Трент был «пре­успе­ва­ю­щим юри­стом», но ре­шил «бро­сить ра­бо­ту и от­пра­вить­ся стран­ство­вать по све­ту вме­сте с се­мьей». Кри­сти­на по­ку­па­ет си­мам креп­кий двух­этаж­ный дом в Вир­ту­аль­ном про­ез­де.

Же­ла­ния папы Трен­та и мамы Три­ши сов­па­да­ют: они меч­та­ют устро­ить доч­ку Тину в част­ную шко­лу. Кри­сти­на при­ни­ма­ет­ся за игру. Ма­лыш­ка Стран­ник учит­ся на одни пя­тер­ки, иг­ра­ет на фор­те­пи­а­но, ри­су­ет на моль­бер­те, а мама про­ка­чи­ва­ет на­вык Ку­ли­на­рия и го­то­вит ей на ужин лоб­сте­ра тер­ми­дор. Папа ста­но­вит­ся име­ни­тым оке­а­но­ло­гом. Ма­лень­кая Тина при­бли­жа­ет­ся к пу­бер­та­ту и про­да­ет свои пре­крас­ные кар­ти­ны за 700, а то и за 1000 си­мо­лео­нов. У Стран­ни­ков хо­ро­шие от­но­ше­ния: они об­ни­ма­ют­ся, це­лу­ют­ся по-се­мей­но­му и ве­че­ра­ми пи­на­ют крас­но-бе­лый мяч. В день рож­де­ния Тины мама го­то­вит торт-мо­ро­же­ное «Аляс­ка», при­хо­дят го­сти, а папа Трент вклю­ча­ет му­зы­каль­ный центр и зо­вет всех на твист. Все симы, ста­рые и мо­ло­дые, Мор­ти­мер Гот и сест­ры Гон­гад­зе, ста­но­вят­ся каж­дый в свою кле­точ­ку, хло­па­ют в ла­до­ши, под­пры­ги­ва­ют и кру­тят­ся, прыг-скок-хлоп — с днем рож­де­ния, Тина! — прыг-скок-хлоп!

Кри­сти­на вы­се­ля­ет Стран­ни­ков из дома в Вир­ту­аль­ном про­ез­де и от­прав­ля­ет об­рат­но в банк се­мей. Ду­ма­ет о чем-то пару ми­нут и за­тем уда­ля­ет Стран­ни­ков на­все­гда из сво­е­го ком­пью­те­ра.

Мама ры­да­ла и раз­ма­зы­ва­ла по лицу жир­ную по­ма­ду, а Кри­сти­на пы­та­лась на­по­ить ее во­дой. Успо­ко­ив­шись, мама рас­ска­за­ла, что стре­ми­тель­но те­ря­ет зре­ние и по­то­му долж­на лечь на опе­ра­цию в оф­таль­мо­ло­ги­че­ский центр. Кри­стине ста­ло жал­ко маму, она пла­ка­ла вме­сте с ней и на­гла­жи­ва­ла ее ту­гую круг­лую спи­ну. Зо­ло­та дома уже дав­но не оста­лось, в сто­ро­ну Кри­сти­ни­но­го ком­пью­те­ра мама даже не смот­ре­ла, по­это­му вы­ста­ви­ла на «Ави­то» плаз­мен­ный те­ле­ви­зор, тоже куп­лен­ный ко­гда-то от­цом. Кри­сти­на за­со­мне­ва­лась, хва­тит ли этих де­нег.

— Хоть ка­кая-то по­мощь, ко­зяв­ка, — ска­за­ла мама. — Что по­де­лать, кому-то в жиз­ни про­сто не ве­зет.

Кри­сти­на по­мог­ла со­брать вещи: та­поч­ки, лож­ку, круж­ку, ноч­нуш­ку, ха­лат, ком­прес­си­он­ные чул­ки, ко­то­рые за­вез­ла тетя Све­та, зуб­ную щет­ку и пас­ту, туа­лет­ную бу­ма­гу, влаж­ные сал­фет­ки, по­ло­тен­це. Ку­пи­ла в су­пер­мар­ке­те пол­то­раш­ку воды, пе­че­нье, зе­ле­ные яб­ло­ки и кросс­вор­ды. Ко­гда рано утром мама уеха­ла на гос­пи­та­ли­за­цию, квар­ти­ру буд­то вы­ели лож­кой. Ма­мин ди­ван сто­ял со­бран­ным и вы­гля­дел слов­но чу­жак.

По­сле шко­лы Кри­сти­на при­ня­лась за убор­ку. На­тол­ка­ла му­сор в огром­ный рас­тя­ну­тый па­кет. Вы­мы­ла по­су­ду, хо­ло­диль­ник, все ку­хон­ные по­верх­но­сти, по­пы­та­лась вы­чи­стить ры­жи­ну из меж­пли­точ­ных швов. Разо­бра­ла хлам на под­окон­ни­ках, по­ца­ра­па­ла ли­но­ле­ум ли­ня­ю­щим ве­ни­ком, про­тер­ла полы. Кри­сти­на усну­ла, не пе­ре­оде­ва­ясь и не де­лая уро­ки.

Уста­лость вы­толк­ну­ла из ее тела тре­во­гу за маму

Утром Кри­сти­на пер­вым де­лом на­пи­са­ла маме. «Щас по­ве­зут в опе­ра­ци­он­ную. Не вол­нуй­ся. Люб­лю». Кри­сти­на про­су­ще­ство­ва­ла несколь­ко уро­ков в серо-плос­ком по­дра­ги­ва­ю­щем мире. За­тем по­зво­ни­ла мама и сон­но ска­за­ла, что опе­ра­ция про­шла удач­но. Мир стал обыч­ным. Кри­сти­на вер­ну­лась в умы­тую квар­ти­ру, по­хо­жую на со­бран­ную для гро­ба по­кой­ни­цу, и села иг­рать.

Кри­сти­на за­хо­дит в Но­во­сельск и вы­би­ра­ет се­мью Пи­ка­ско: мо­ло­дая пара в ка­му­фляж­ных шта­нах це­лу­ет­ся на ка­ме­ру. В опи­са­нии ска­за­но: «Мэтью и Джес­си­ка на­шли друг дру­га!» Пи­ка­ско не слиш­ком бо­га­ты, по­это­му по­се­ля­ют­ся на Озер­ной ули­це в ма­лень­ком двух­этаж­ном доме. И Мэтью, и Джес­си­ка уже тру­до­устро­е­ны — оба на­чи­на­ют ка­рье­ру в ар­мии и пока слу­жат как ря­до­вые. Глав­ное же­ла­ние Джес­си­ки — за­ве­сти ре­бен­ка. Мэтью хо­чет по­флир­то­вать с же­ной и ку­пить хо­ло­диль­ник.

Кри­сти­на иг­ра­ет по­ло­ви­ну дня, весь ве­чер и ночь, си­дит до че­ты­рех утра, ее гла­за жжет так, буд­то Кри­сти­на упа­ла ли­цом в го­ря­чий пе­сок, но она это­го даже не за­ме­ча­ет. За­чать ре­бен­ка по­лу­ча­ет­ся с пер­во­го раза: симы це­лу­ют­ся, пры­га­ют под оде­я­ло, кро­вать ска­чет, и в фи­на­ле за­блю­рен­но­го сек­са иг­ра­ет ко­рот­кая ко­лы­бель­ная. Джес­си­ку рвет, она но­сит ре­бен­ка, Мэтью хо­дит на ра­бо­ту, ста­но­вит­ся Сер­жан­том, за­тем Млад­шим офи­це­ром. Рож­да­ет­ся де­воч­ка, Кри­сти­на по­че­му-то ре­ша­ет на­звать ее Крис. Мэтью бро­са­ет служ­бу, по­то­му что для мо­ло­до­го отца это опас­но, и пе­ре­во­дит­ся в спор­тив­ную ка­рье­ру — те­перь он Иг­рок низ­шей лиги. Джес­си­ка раз­ви­ва­ет­ся в твор­че­стве и, пока спит ре­бе­нок, пи­шет ро­ман. Сна­ча­ла ей пла­тят смеш­ные го­но­ра­ры, но, по мере того как рас­тет ее сим­па­тич­ная свет­ло­во­ло­сая дочь, со­вер­шен­ству­ет­ся и пи­са­тель­ское ма­стер­ство: ко­гда Крис идет в шко­лу, Джес­си­ка уже по­лу­ча­ет мно­го­ты­сяч­ные го­но­ра­ры каж­дую неде­лю и пи­шет но­вые кни­ги. Мэтью ста­но­вит­ся Луч­шим иг­ро­ком, Крис — от­лич­ни­цей.

Млад­шей Пи­ка­ско нра­вит­ся пла­вать и иг­рать на фор­те­пи­а­но. У нее пла­ти­но­вое на­стро­е­ние и мно­го дру­зей, Крис устра­и­ва­ет ве­че­рин­ки про­сто так. Ко­гда, раз­бо­га­тев, Пи­ка­ско пе­ре­ез­жа­ют в трех­этаж­ный дом на ули­це Ма­сте­ра, Крис за­ни­ма­ет три ком­на­ты на вто­ром эта­же, ко­то­рые Кри­сти­на обу­стра­и­ва­ла для себя в ре­жи­ме стро­и­тель­ства. Кри­сти­на смот­рит на сте­ны в цве­те «Роза в пыли» и ди­ван «Ма­ня­щая рос­кошь», за­ме­ча­ет жже­ние в гла­зах. Кри­сти­на ча­сто-ча­сто мор­га­ет и на­жи­ма­ет паль­цем боль­шую се­реб­ри­стую кноп­ку на си­стем­ном бло­ке.

Мама вер­ну­лась еще че­рез день. Кри­сти­на при­шла из шко­лы и уви­де­ла на за­сти­ран­ной на­во­лоч­ке рас­пух­ший ко­жа­ный шар, вся верх­няя часть ко­то­ро­го была об­кле­е­на пла­сты­рем. По­сре­ди бе­лых тка­не­вых кус­ков — две крас­ные ви­но­гра­ди­ны. Мама просну­лась, села и при­от­кры­ла веки. Глаз­ные яб­ло­ки ока­за­лись на ме­сте — та­кие же бе­лые, как рань­ше. Толь­ко участ­ки кожи во­круг раз­бух­ли и во­бра­ли в себя кровь.

— Блин, у тебя же бле­фа­ро­пла­сти­ка, — Кри­сти­на по­чув­ство­ва­ла, как реб­ра вы­дав­ли­ва­ют из лег­ких воз­дух, а пе­ред ней рас­пол­за­ет­ся тем­ный ту­ман.

— Как ты мо­жешь та­кое го­во­рить! Ты небла­го­дар­ная! Я те­ря­ла зре­ние!

Кри­сти­на ни­как не мог­ла по­ве­рить в то, что уви­де­ла. Мама ска­за­ла, что всё было ина­че, по-дру­го­му. Мама ча­сто го­во­ри­ла, что всё не так, как уви­де­ла Кри­сти­на, и от это­го ста­но­ви­лось лег­че. Вдруг и сей­час прав­да — мама те­ря­ла зре­ние? В этом не было ни­че­го уди­ви­тель­но­го, им все­гда не вез­ло.

— Мам, но тебе как буд­то под­ре­за­ли и за­ши­ли кожу во­круг глаз, — тем­ный ту­ман стал жиже, Кри­сти­на рас­смат­ри­ва­ла маму. — Гла­за-то сами це­лые.

— Это для зре­ния! Там нер­вы так рас­по­ло­же­ны! — Мама вы­крик­ну­ла это, вы­пле­вы­вая вой и сле­зы, и то­гда Кри­сти­на по­ня­ла, что мама по­па­ла в кап­кан и сей­час нач­нет ку­сать­ся, а Кри­сти­на не ошиб­лась в вы­во­дах.

Кри­сти­на взя­ла те­ле­фон, рюк­зак, на­ки­ну­ла олим­пийку из се­кон­да и вы­шла на сол­неч­ную, теп­лую ули­цу, све­тя­щу­ю­ся и ве­сен­нюю, как Вир­ту­аль­ный про­езд. Па­нель­ки, на­по­ми­нав­шие зубы ку­риль­щи­ка, от­пры­ги­ва­ли от Кри­сти­ны, и всё луч­ше ста­но­ви­лось вид­но горы: по­хо­жую на клык Ме­до­вую, вы­со­кую хо­лод­ную Бе­штау, ле­си­стую ма­лыш­ку Же­лез­ную.

Де­ре­вья тряс­ли вет­ка­ми, хва­ста­ясь пух­лы­ми бе­лы­ми бу­то­на­ми, тра­ва за­иг­ры­ва­ла с вет­ром, воз­ле под­валь­но­го окна се­рые ко­тя­та иг­ра­ли в до­го­нял­ки. Кри­сти­на шла вверх по раз­би­той кас­кад­ной лест­ни­це. По­том, не до­хо­дя до За­пад­но­го бю­ве­та, по­вер­ну­ла на­пра­во, в сто­ро­ну по­ли­кли­ни­ки. По­сле до­рож­но­го кру­га Кри­сти­на во­шла в гу­стой влаж­ный лес: он от­ра­щи­вал но­вые соч­ные ли­стья, был за­нят со­бой и сво­им про­буж­де­ни­ем, со­всем не за­ме­чая Кри­сти­ну. А она все шла и шла вверх, пока не ока­за­лась в ку­рорт­ной ча­сти, за­тем на ули­це Ми­ро­нен­ко, на раз­би­той лест­ни­це, у са­на­то­рия им. Ки­ро­ва.

— Вый­ди, по­жа­луй­ста, — Кри­сти­на по­зво­ни­ла тете Све­те и толь­ко то­гда услы­ша­ла, что ры­да­ет.

Кри­сти­на жда­ла тетю у бе­ло­го зу­ба­сто­го льва, ко­то­ро­го как раз по­кра­си­ли пе­ред на­ча­лом се­зо­на. Она смот­ре­ла на рав­но­душ­ную, вы­со­кую Бе­штау и мед­лен­но ды­ша­ла. Ко­гда вы­шла тетя Све­та, Кри­сти­на уже была в об­щем и це­лом в нор­ме. Тетя Све­та не зна­ла о бле­фа­ро­пла­сти­ке и про­го­во­ри­лась, что мама, ви­ди­мо, сно­ва на­бра­ла мик­ро­кре­ди­тов. Кри­сти­на что-то за­кри­ча­ла тете, и та сде­ла­ла ша­жок на­зад, бли­же ко льву.

— Кри­стюш, у нас было та­кое тя­же­лое дет­ство…

— Но по­че­му ты с ней не по­го­во­ришь? По­че­му? Ты же сест­ра!

— Кри­стюш, ты же зна­ешь маму, она как ска­жет что-ни­будь, с ней тя­же­ло бы­ва­ет…

— А мне что, бро­сать шко­лу? Что­бы вы­пла­чи­вать мик­ро­кре­ди­ты?

— Ты не по­ни­ма­ешь, нам прав­да было очень тя­же­ло в дет­стве…

— А мне лег­ко?

Кри­сти­на по­шла вниз, по раз­би­той лест­ни­це, ули­це Ми­ро­нен­ко, гу­сто­му лесу, мимо кру­го­во­го дви­же­ния, по­ли­кли­ни­ки, За­пад­но­го бю­ве­та, кас­кад­ной лест­ни­цы. Во­шла в па­нель­ки, не уви­де­ла ко­тят, вста­ла в сво­ем дво­ре, по­смот­ре­ла на жел­тые ве­се­лые окна ве­че­ре­ю­ще­го района. Пах­ло слад­ко и све­жо, дол­ги­ми майски­ми празд­ни­ка­ми и позд­ни­ми про­гул­ка­ми. Кри­сти­на во­шла в подъ­езд и под­ня­лась на свой этаж.

На кухне си­де­ла несчаст­ная, змее­по­доб­ная мама. Го­ло­ва опу­ще­на, на сто­ле — вы­гну­тый бли­стер с се­реб­ри­сты­ми че­шуй­ка­ми. Ноги-тум­боч­ки с крас­ны­ми кру­жоч­ка­ми ног­тей при­лип­ли к по­тер­то­му ли­но­ле­уму.

— Что, боль­но?

— Ага…

Кри­сти­на по­ста­ви­ла чайник на от­мы­тую пли­ту, за­жгла спич­кой газ.

— Ку­шать хо­чешь?

— Да…

— А что тебе мож­но?

— Пю­реш­ку бы, каш­ку…

— Хо­ро­шо, мам, сей­час что-ни­будь сде­лаю.

Кри­сти­на по­це­ло­ва­ла маму в немы­тую ры­жую ма­куш­ку, сжа­ла пле­чи. Мама схва­ти­ла ла­до­ни Кри­сти­ны и под­нес­ла к сво­им гу­бам. При­че­сать бы ее, по­ду­ма­ла Кри­сти­на.

Ко­гда мама по­ела, Кри­сти­на по­мог­ла ей по­чи­стить зубы и при­нять душ. По­том мама по­шла спать, а Кри­сти­на села за шкаф без од­ной двер­цы и вклю­чи­ла жел­тую на­столь­ную лам­пу. Им за­да­ли сде­лать проб­ни­ки по рус­ско­му, ма­те­ма­ти­ке и био­ло­гии. Рус­ский Кри­сти­на даже не от­кры­ла, ма­те­ма­ти­ку ре­ши­ла на три чет­вер­ти и, про­ве­рив, что не сде­ла­ла оши­бок, пе­ре­шла к био­ло­гии — сра­зу к се­ре­дине, там на­чи­на­лось са­мое ин­те­рес­ное. Пока Кри­сти­на вчи­ты­ва­лась в за­да­ния, ее ком­пью­тер жуж­жал и на­гре­вал­ся, за­пус­кая The Sims 2. Кому-то ве­зет, кому-то нет, по­ду­ма­ла Кри­сти­на. Жаль, что в жиз­ни нель­зя про­пи­сать moth­er­lode.

Кри­сти­на со­зда­ет се­мью. Чет­ве­ро взрос­лых — три жен­щи­ны и один муж­чи­на. Их име­на — Бег­лец, Тру­си­ха, Лгу­нья и Дочь. Кри­сти­на не слиш­ком за­бо­тит­ся о чер­тах лица, ма­ки­я­же и одеж­де. Лгу­нью де­ла­ет про­сто ры­жей, Дочь — чер­но­во­ло­сой и с жир­ной под­вод­кой глаз. Фа­ми­лия — на­бор букв, Фы­ва­п­ро, пол­стро­ки от кла­ви­а­ту­ры в на­зва­нии ни­ко­му не нуж­ной се­мьи.

Их бюд­жет — ми­ни­маль­ный для игры. Хва­та­ет на од­но­ком­нат­ную де­ре­вян­ную хи­жи­ну в кон­це Ду­бо­вой ули­цы, еще оста­ет­ся око­ло 8000 си­мо­лео­нов на ме­бель. Кри­сти­на уда­ля­ет во дво­ре де­ре­во и стро­ит ма­лень­кий бас­сейн. Внут­ри дома есть жел­тая печь и ро­зо­вый хо­ло­диль­ник. Кри­сти­на до­ку­па­ет душ и одну-един­ствен­ную кро­вать. Для До­че­ри на­хо­дит ра­бо­ту в сфе­ре На­у­ка, ее долж­ность на­зы­ва­ет­ся Под­опыт­ный кро­лик.

Кри­сти­на от­прав­ля­ет Бег­ле­ца пла­вать в бас­сейне и уда­ля­ет лест­ни­цу. Бег­лец ни­че­го не за­ме­ча­ет и про­дол­жа­ет на­сла­ждать­ся теп­лой го­лу­бой во­дой.

Во­круг Лгу­ньи Кри­сти­на стро­ит за­бор­чик. Лгу­нья пы­та­ет­ся прой­ти впе­ред, но упи­ра­ет­ся в ограж­де­ние. Лгу­нья смот­рит как бы в ка­ме­ру, пря­мо на Кри­сти­ну, зо­вет ее на язы­ке сим­лиш и раз­ма­хи­ва­ет ру­ка­ми.

С Тру­си­хой пока не очень по­нят­но, что де­лать.

Дочь ужи­на­ет бу­тер­бро­да­ми и ло­жит­ся спать, ин­ди­ка­то­ры по­треб­но­стей Бег­ле­ца и Лгу­ньи на­чи­на­ют жел­теть. Тру­си­ха пы­та­ет­ся жить са­мо­сто­я­тель­но и пока дер­жит­ся, но Кри­сти­на от­клю­ча­ет сво­бо­ду воли, и Тру­си­ха за­ми­ра­ет по­сре­ди ком­на­ты — те­перь она мо­жет дей­ство­вать са­мо­сто­я­тель­но толь­ко в смер­тель­ной опас­но­сти.

Дочь про­сы­па­ет­ся, идет в туа­лет, при­ни­ма­ет душ и зав­тра­ка­ет. Лгу­нья во­пит, па­ни­че­ски уста­вив­шись в ка­ме­ру. Под ней лужа, зато шка­ла мо­че­во­го пу­зы­ря зе­ле­ная. Тру­си­ха хны­чет и трет гла­за. Ей уда­лось немно­го по­спать на полу, пред­ва­ри­тель­но схо­див в туа­лет. Лгу­нья спа­ла в соб­ствен­ной моче. Бег­лец ры­да­ет, за­вис­нув в воде. Его шка­ла бод­ро­сти уже крас­ная.

За До­че­рью при­ез­жа­ет ста­рень­кая слу­жеб­ная ма­ши­на. В это вре­мя Бег­лец по­след­ний раз ма­шет ру­кой, за­сы­па­ет и идет ко дну. Ма­ши­на с До­че­рью уда­ля­ет­ся, на уча­сток при­хо­дит чер­ная по­лу­про­зрач­ная фи­гу­ра в ка­пю­шоне с вы­пи­ра­ю­щи­ми ко­стя­ми и длин­ной острой ко­сой. Смерть уво­дит за со­бой Бег­ле­ца. Тру­си­ха и Лгу­нья ры­да­ют, в об­лач­ке над их го­ло­ва­ми по­яв­ля­ет­ся Бег­ля­чье лицо. Воз­ле бас­сей­на вы­рас­та­ет ма­лень­кое над­гро­бие.

Ин­ди­ка­тор сы­то­сти у Лгу­ньи дав­но крас­ный. В доме нет спаль­ни, всё про­стран­ство — одна боль­шая ком­на­та, по­это­му дочь го­то­вит го­ря­чие бу­тер­бро­ды, и от крас­но­ва­тых под­жа­ри­стых квад­ра­ти­ков идет пар. Тру­си­ха, уми­ра­ю­щая от го­ло­да, тя­нет­ся за бу­тер­бро­да­ми, и Кри­сти­на не мо­жет ей за­пре­тить. Дочь са­дит­ся за стол на виду у Лгу­ньи и съе­да­ет два бу­тер­бро­да под­ряд. В доме один стул, по­это­му Тру­си­ха за­пи­хи­ва­ет в себя бу­тер­брод, стоя в углу.

На­чи­на­ет­ся град. Кри­сти­на от­прав­ля­ет Тру­си­ху на ули­цу и уда­ля­ет вход­ную дверь. Тру­си­ха кор­чит­ся на крыль­це, из­ги­ба­ет­ся и кри­чит от боли, пока на нее сы­пят­ся бе­лые пик­сель­ные гра­ди­ны. За ней тоже при­хо­дит Смерть, и на крыль­це оста­ет­ся ма­лень­кая ур­ноч­ка.

Лгу­нья орет не пе­ре­ста­вая, над ее го­ло­вой за­го­ра­ет­ся бор­до­вая икон­ка с изоб­ра­же­ни­ем ку­ри­но­го око­роч­ка. Дочь не мо­жет лечь спать из-за кри­ков и са­дит­ся в крес­ло по­чи­тать книж­ку, что­бы под­го­то­вить­ся к ра­бо­те.

Пока Дочь чи­та­ет, за Лгу­ньей при­хо­дит Смерть — ей не ме­ша­ют за­бор­чи­ки. В доме те­перь тоже сто­ит ма­лень­кая ур­ноч­ка.

Кри­сти­на скла­ды­ва­ет над­гро­бие и две урны в ба­гаж се­мьи, воз­вра­ща­ет вход­ную дверь и уби­ра­ет за­бор­чик. Вы­ти­ра­ет лужу по­сле Лгу­ньи и на осво­бо­див­ше­е­ся ме­сто ста­вит му­зы­каль­ный центр.

Дочь вклю­ча­ет ра­дио и на­чи­на­ет тан­це­вать твистл. Дочь хло­па­ет в ла­до­ши, под­пры­ги­ва­ет и кру­тит­ся: прыг-скок-хлоп — про­щай, Бег­лец! — прыг-скок-хлоп — про­щай, Тру­си­ха! — прыг-скок-хлоп — про­щай, Лгу­нья! — прыг-скок-хлоп!

К се­ре­дине июня Кри­сти­на сда­ла по­чти все свои ОГЭ и при­шла в шко­лу на кон­суль­та­цию пе­ред био­ло­ги­ей. Де­вя­ти­класс­ни­ки уже узна­ли ре­зуль­та­ты пер­вых двух эк­за­ме­нов: в рус­ском Кри­сти­на не сде­ла­ла ни од­ной ошиб­ки, ма­те­ма­ти­ку на­пи­са­ла чуть хуже, но всё рав­но на от­лич­но. По­сле кон­суль­та­ции Кри­сти­на по­шла си­деть на тур­ни­ки вме­сте с Юлей — она тоже при­лич­но на­пи­са­ла ОГЭ, но не так, как Кри­сти­на.

— Ну, по­лу­ча­ет­ся, что ге­ний, — ска­зал Дима и дер­нул Кри­сти­ну за ногу. — Иди хоть об­ни­му.

Кри­сти­на спрыг­ну­ла к Диме, они креп­ко об­ня­лись. Свер­ху на­ва­ли­лась Юля. По­том сра­зу Жо­рик.

— Фу, по­ту­шил бы хоть, — ска­за­ла Юля.

— Сор­ри.

Дима на­пи­сал эк­за­ме­ны так-сяк, Жо­рик спра­вил­ся нор­маль­но.

Они по­об­ни­ма­лись еще немно­го и разо­мкну­лись. Жо­рик до­ку­рил сиж­ку и вы­стре­лил ею в ку­сты.

— Я же го­во­рю, дев­чон­ки ум­нее, — ска­зал Жо­рик. — Нет ни­ка­кой со­ци­аль­ной спра­вед­ли­во­сти.

— Да я и без тебя знаю, про­ку­рор, — от­ве­тил Дима.

К тур­ни­кам по­до­шла креп­кая вы­со­кая учи­тель­ни­ца, за­тя­ну­тая в юбку-ка­ран­даш. Га­ли­на Ана­то­льев­на вста­ла у тем­но-фи­о­ле­то­во­го ку­ста позд­ней си­ре­ни и по­до­зва­ла Кри­сти­ну. Цве­точ­ный аро­мат вте­кал в Кри­сти­ни­ны нозд­ри и осе­дал на коже. Жуж­жа­ли на­се­ко­мые. Кри­сти­на рас­смат­ри­ва­ла ма­лень­кие упру­гие цвет­ки.

— Кри­сти­ноч­ка, ре­ши­ла по­дой­ти к тебе неофи­ци­аль­но.

— Здрав­ствуйте, Га­ли­на Ана­то­льев­на.

— Я очень, ну вот про­сто по-че­ло­ве­че­ски, по-ма­те­рин­ски хочу по­про­сить, что­бы ты не за­би­ра­ла до­ку­мен­ты.

—Я не буду.

Га­ли­на Ана­то­льев­на по­смот­ре­ла на Кри­сти­ну, пе­ре­би­ра­ю­щую паль­ца­ми си­ре­не­вые со­цве­тия, на ее чо­кер-пру­жин­ку и за­но­шен­ную чер­ную фут­бол­ку.

— То есть с ма­мой всё ре­ши­ли?

— Ага.

— Мне не надо ей зво­нить?

— Не надо, у нас боль­шая раз­ни­ца во вре­ме­ни.

— Не по­ня­ла, а мама где?

— На Се­ве­ре. Ра­бо­та­ет.

—А ты с кем?

Кри­сти­на про­дол­жа­ла ко­пать­ся в тем­ных вет­ках и ни­че­го не от­ве­ча­ла.

— Кри­сти­ноч­ка, но ты по­ни­ма­ешь, что если за­ин­те­ре­су­ет­ся опе­ка…

Кри­сти­на по­тя­ну­лась к си­ре­не­во­му ку­сту и вы­рва­ла из него кро­хот­ный цве­ток с пя­тью ле­пест­ка­ми вме­сто че­ты­рех. Она по­смот­ре­ла пря­мо в жел­тые гла­за Га­ли­ны Ана­то­льев­ны.

— А вы соври­те.

Кри­сти­на под­нес­ла си­ре­не­вый цве­ток к носу, по­раз­гля­ды­ва­ла, по­ню­ха­ла, по­ло­жи­ла в рот, про­же­ва­ла и улыб­ну­лась.

Об­лож­ка: © кол­лаж «Цеха». Фото: © Ro­man3­dArt / Shut­ter­stock / Fotodom; Maxis / Elec­tronic Arts