«Не знаю даже, есть ли место в науке таким, как я?» Ученая-геолог — о ненавистной работе в лабе и сомнениях в себе

Ка­жет­ся, что уче­ные — это люди, ко­то­рые зна­ют от­вет на лю­бой во­прос. На са­мом же деле они боль­ше всех нас со­мне­ва­ют­ся в сво­их зна­ни­ях. Со­фья — уче­ная-гео­лог, ко­то­рая по­лу­ча­ет PhD в Швей­ца­рии, ис­сле­ду­ет реки в го­рах и рас­ска­зы­ва­ет об этом в сво­ем бло­ге. Там она чест­но по­ка­зы­ва­ет все свои успе­хи и неуда­чи и до­ка­зы­ва­ет, что в на­у­ке най­дет­ся ме­сто даже тем, кто все­гда чув­ству­ет себя «недо­ста­точ­но ум­ным».

«По­сле 22 по­пы­ток я на­ко­нец на­шла про­ект, на ко­то­ром сей­час ра­бо­таю»

Я учи­лась на ка­фед­ре гид­ро­гео­ло­гии гео­ло­ги­че­ско­го фа­куль­те­та МГУ. Из­на­чаль­но вы­би­ра­ла во­об­ще меж­ду физ­фа­ком и жур­фа­ком, а на гео­ло­ги­че­ский фа­куль­тет по­па­ла слу­чай­но. Ло­гич­нее было бы по­сту­пить на физ­фак, по­то­му что я учи­лась в ма­те­ма­ти­че­ском ли­цее и все ре­бя­та во­круг меня по­сту­па­ли на физ­мат-на­прав­ле­ния. Но мне все­гда хо­те­лось чего-то бо­лее твор­че­ско­го, все­гда нра­ви­лось пи­сать, со­чи­нять. Пока по­сту­па­ла, успе­ла по­жить в об­ще­жи­тии со сту­ден­та­ми жур­фа­ка и по­ня­ла, что не мэт­чусь с этим об­ще­ством. То­гда я узна­ла про гео­ло­ги­че­ский фа­куль­тет: там есть и ма­те­ма­ти­ка, и твор­че­ство, по­то­му что при­ро­да — это очень субъ­ек­тив­ная вещь.

Я ни­че­го не зна­ла о гео­ло­гии, как и мно­гие, кто туда по­сту­пал. Про­сто впи­са­ла при по­ступ­ле­нии три слу­чай­ные ка­фед­ры, про­чи­тав опи­са­ние с сай­та. В ито­ге по­па­ла на ка­фед­ру, ко­то­рая изу­ча­ет под­зем­ные воды. Я сна­ча­ла ду­ма­ла, что мы бу­дем изу­чать воду, ко­то­рая те­чет ру­чья­ми под зем­лей. На са­мом деле ока­за­лось, что эта вода на­хо­дит­ся в по­рах и ка­пил­ля­рах, а ее дви­же­ния опи­сы­ва­ют­ся слож­ны­ми за­ко­на­ми ме­ха­ни­ки и диф­фе­рен­ци­аль­ны­ми урав­не­ни­я­ми.

По­сле ба­ка­лаври­а­та я по­сту­пи­ла в ма­ги­стра­ту­ру, та­кое на­прав­ле­ние пред­по­ла­га­ет, что обу­че­ние че­рез 4 года не за­кан­чи­ва­ет­ся. То­гда я устро­и­лась на ра­бо­ту в ин­ду­стрию. Я за­ни­ма­лась ма­те­ма­ти­че­ским мо­де­ли­ро­ва­ни­ем дви­же­ния под­зем­ных вод на тер­ри­то­ри­ях ГЭС. На­при­мер, была одна стан­ция, око­ло ко­то­рой по­сто­ян­но про­ис­хо­ди­ли под­топ­ле­ния, ко­гда уро­вень грун­то­вых вод под­ни­мал­ся. У лю­дей в этой об­ла­сти за­тап­ли­ва­ло по­гре­ба, на что они очень жа­ло­ва­лись. Про­бле­ма была в за­бив­шем­ся дре­на­же. Мы со­зда­ва­ли мо­дель всей этой тер­ри­то­рии и на мо­де­ли уже экс­пе­ри­мен­ти­ро­ва­ли с раз­ны­ми про­ек­та­ми дре­на­жей, что­бы по­том дать ука­за­ния ин­же­не­рам-про­ек­ти­ров­щи­кам.

Чест­но го­во­ря, в этой ра­бо­те мне не нра­ви­лось по­чти всё: под­ход, фи­ло­со­фия, ме­то­ды, стро­гий ре­жим ра­бо­ты, ат­мо­сфе­ра в ко­ман­де. По сути, каж­дый день меня окру­жа­ли одни чис­ла, а мне хо­те­лось кон­цен­три­ро­вать­ся на чем-то бо­лее при­род­ном. Моей са­мой глав­ной меч­той было ез­дить в поля, по­это­му я уво­ли­лась и по­шла в на­у­ку. Так я про­ве­ла три по­ле­вых се­зо­на: пер­вый — в Туве, а осталь­ные — на Кам­чат­ке.

©

личный архив Софьи

---

В 2022 году на­ча­лись слож­но­сти с ра­бо­той в на­у­ке: клю­че­вые участ­ни­ки по­ки­да­ли про­ек­ты, рос­сий­ские уче­ные изо­ли­ро­ва­лись от осталь­но­го мира, и си­ту­а­ция ста­ла неста­биль­ной. То­гда я на­ча­ла за­ду­мы­вать­ся о за­ру­беж­ной ва­кан­сии, хотя сна­ча­ла не вос­при­ни­ма­ла эту идею все­рьез. Мне ка­за­лось, что это толь­ко для ум­ных и вы­да­ю­щих­ся лю­дей. Но по­сле 22 по­пы­ток я на­ко­нец на­шла про­ект, на ко­то­ром сей­час ра­бо­таю.

«В рос­сий­ской на­у­ке до­ми­ни­ру­ю­щая груп­па — муж­чи­ны стар­ше 50 лет»

По­пасть на PhD мож­но дву­мя пу­тя­ми. Пер­вый — это най­ти то, чем ты очень хо­чешь за­ни­мать­ся, офор­мить идею и по­дать за­яв­ку на грант. Но, есте­ствен­но, идея ис­сле­до­ва­ния долж­на быть очень вы­да­ю­щей­ся и хо­ро­шо про­ду­ман­ной. Этот путь — ско­рее ред­кость и под­хо­дит тем ис­сле­до­ва­те­лям, ко­то­рые чет­ко зна­ют, что хо­тят изу­чать, и име­ют нема­лый опыт в сфе­ре. Если тебе дают та­кой грант, то ты дол­жен сам най­ти себе под­хо­дя­ще­го про­фес­со­ра и, соб­ствен­но, про­во­дить ис­сле­до­ва­ние.

Вто­рой путь, ко­то­рый пред­по­чла я, — ис­кать от­кры­тые ва­кан­сии. При та­ком рас­кла­де про­фес­сор сам по­да­ет за­яв­ку на грант и ука­зы­ва­ет необ­хо­ди­мое ему ко­ли­че­ство по­мощ­ни­ков-ас­пи­ран­тов. Если грант одоб­ри­ли, вы­ве­ши­ва­ет­ся ва­кан­сия, где опи­са­ны опре­де­лен­ный спектр за­дач и необ­хо­ди­мый бэк­гра­унд со­ис­ка­те­ля. По сути, это обыч­ный по­иск ра­бо­ты.

Обыч­но, что­бы от­клик­нуть­ся, необ­хо­ди­мо при­слать ре­зю­ме, мо­ти­ва­ци­он­ное пись­мо, ко­пию ди­пло­ма и по­чты про­фес­со­ров, ко­то­рые мо­гут тебя по­ре­ко­мен­до­вать. Сре­ди этих бу­ма­жек са­мой важ­ной яв­ля­ет­ся мо­ти­ва­ци­он­ное пись­мо. К со­жа­ле­нию, нет ка­ко­го-то опре­де­лен­но­го вер­но­го шаб­ло­на, как его пи­сать. Свое я до­во­ди­ла до иде­а­ла пу­тем проб и оши­бок. По моим на­блю­де­ни­ям, про­фес­со­ра лю­бят вы­би­рать по ме­то­дам, ко­то­ры­ми вла­де­ет сту­дент. В на­у­ке люди по­ни­ма­ют, что если сту­дент до­жил до за­яв­ки на PhD, то, ско­рее все­го, тео­рию он сам в со­сто­я­нии изу­чить, а вот учить его ка­ким-то ин­стру­мен­там — дол­го. В мо­ти­ва­ци­он­ном пись­ме долж­на про­сле­жи­вать­ся чет­кая ли­ния по­вест­во­ва­ния, ис­то­рия, а не про­сто на­бор ха­о­тич­ных фак­тов. Про­фес­со­ра та­кое не лю­бят, они пред­по­чтут кан­ди­да­та, ко­то­рый точ­но зна­ет, что он хо­чет. Хо­ро­шая прак­ти­ка — за­пра­ши­вать об­рат­ную связь при от­ка­зе, пару раз мне от­ве­ти­ли на та­кое пись­мо и дали дель­ные со­ве­ты.

При­мер­но с 10-й за­яв­ки меня по­зва­ли на пер­вое со­бе­се­до­ва­ние. Это был мак­си­маль­ный кринж, по­то­му что я со­зва­ни­ва­лась с поля на Кам­чат­ке с но­ут­бу­ка сво­е­го то­гдаш­не­го шефа и от вол­не­ния прак­ти­че­ски за­бы­ла, как го­во­рить по-ан­глий­ски. Мне было очень стыд­но со­бе­се­до­вать­ся на но­вый про­ект, непо­сред­ствен­но на­хо­дясь на те­ку­щем. Мне за­да­ли пару стан­дарт­ных во­про­сов и от­ка­за­ли. В прин­ци­пе, я бы сама себе от­ка­за­ла. Ка­жет­ся, в тот мо­мент я мо­раль­но не была го­то­ва куда-то уез­жать. Чест­но, я даже не очень по­ни­ма­ла, о чем был тот про­ект.

Сле­ду­ю­щее со­бе­се­до­ва­ние было очень по­хо­же на эк­за­мен с ко­мис­си­ей. Меня по­про­си­ли рас­ска­зать про ма­ги­стер­скую. Про­шло це­лых два года с за­щи­ты, и было тяж­ко вспо­ми­нать в мо­мен­те ню­ан­сы ис­сле­до­ва­ния. Тоже от­ка­за­ли. Я даже рада, что не по­до­шла на этот про­ект.

Тре­тье со­бе­се­до­ва­ние было очень рас­слаб­лен­ным. Мне прак­ти­че­ски не за­да­ва­ли ни­ка­ких во­про­сов, я про­сто рас­ска­зы­ва­ла о себе. Неза­дол­го до фи­наль­но­го со­бе­са я про­шла кур­сы пуб­лич­ных вы­ступ­ле­ний. Это ока­за­лось по-на­сто­я­ще­му важ­ным мо­мен­том. В рос­сий­ской на­у­ке до­ми­ни­ру­ю­щая груп­па — муж­чи­ны стар­ше 50 лет, ко­то­рые к де­вуш­кам мо­е­го воз­рас­та от­но­сят­ся до­ста­точ­но снис­хо­ди­тель­но. Мне про­сто хо­те­лось по­ка­зать, что я тоже се­рьез­ный че­ло­век. По­сле кур­сов про­хо­дить со­бе­се­до­ва­ние было го­раз­до спо­кой­нее. Я рас­ска­зы­ва­ла про ра­бо­ту в поле, про от­кры­тые во­про­сы про­ек­та. В Ев­ро­пе лю­бят та­кое: не пер­фек­ци­о­низм, а пер­спек­ти­ва ро­ста. Един­ствен­ное, что у меня спро­си­ли, — есть ли у меня во­ди­тель­ские пра­ва. Но несмот­ря на их от­сут­ствие, меня взя­ли. Я уме­ла прак­ти­че­ски всё, что пред­сто­я­ло де­лать, кро­ме ра­бо­ты в ла­бо­ра­то­рии, ко­то­рая сей­час за­ни­ма­ет 80% моей жиз­ни. Это очень стран­ная иро­ния.

©

личный архив Софьи

---

«Если я где-то на­ко­ся­чи­ла, то за­ме­чу это толь­ко спу­стя мно­го ша­гов, и при­дет­ся ду­мать, как всё ис­прав­лять»

На этом про­ек­те я за­ни­ма­юсь гео­мор­фо­ло­ги­ей, а если точ­нее — ис­сле­дую, как в го­рах про­ис­хо­дит реч­ная эро­зия. Этот про­цесс про­хо­дит нерав­но­мер­но: неко­то­рые участ­ки на­кап­ли­ва­ют осад­ки, ко­то­рые мо­гут вы­зы­вать сели, ополз­ни и дру­гие опас­ные про­цес­сы, угро­жа­ю­щие лю­дям, жи­вот­ным и ин­фра­струк­ту­ре.

Ос­нов­ная за­да­ча — это опре­де­лить, от­ку­да при­хо­дит рых­лый ма­те­ри­ал (пе­сок, гра­вий, галь­ка или ва­лу­ны), как фор­ми­ру­ет­ся и транс­пор­ти­ру­ет­ся ре­кой. Для это­го я ис­поль­зую ме­тод кос­мо­ген­ных изо­то­пов, хотя обыч­но он при­ме­ня­ет­ся для да­ти­ров­ки от­ло­же­ний. Кро­ме того, я ана­ли­зи­рую гео­хи­ми­че­ский со­став пес­ка, что­бы по­нять, из ка­ких по­род он об­ра­зо­ван. Для круп­ной фрак­ции, на­при­мер для галь­ки, я ис­поль­зую ал­го­рит­мы ма­шин­но­го обу­че­ния, ко­то­рые опре­де­ля­ют ее раз­мер по фото с квад­ро­ко­пте­ра. Ком­би­ни­руя все по­лу­чен­ные дан­ные, я могу опре­де­лить ис­точ­ни­ки осад­ка и по­нять ме­ха­низ­мы его по­ступ­ле­ния — будь то об­ру­ше­ние, опол­зень, по­сте­пен­ная эро­зия или та­я­ние лед­ни­ка. Это по­мо­га­ет не толь­ко изу­чать про­цес­сы, но и кос­вен­но про­гно­зи­ро­вать опас­ные участ­ки бас­сей­на, где ве­ро­ят­но воз­ник­но­ве­ние се­лей и схо­дов лед­ни­ков.

Жизнь уче­но­го-гео­ло­га де­лит­ся на две ча­сти: буд­ни и поля. Поля для меня — это «вау-вау», а буд­ни — ско­рее необ­хо­ди­мость

Сей­час я боль­ше про­во­жу вре­ме­ни в лабе, по­то­му что го­тов­лю об­раз­цы для из­ме­ре­ния на спек­тро­мет­ре. Пе­сок, ко­то­рый ле­жит в реке, — это, по сути, микс непо­нят­но чего. Была ка­кая-то твер­дая по­ро­да, ко­то­рую рас­кро­ши­ли, как хлеб, — это и есть пе­сок. Я его со­би­раю и из­бав­ля­юсь от всех при­ме­сей, остав­ляя толь­ко кварц. Сна­ча­ла я из­мель­чаю об­ра­зец до нуж­но­го раз­ме­ра и про­во­жу маг­нит­ную се­па­ра­цию: маг­нит­ные ча­сти­цы уда­ля­ют­ся, оста­ют­ся немаг­нит­ные. За­тем ма­те­ри­ал об­ра­ба­ты­ва­ет­ся несколь­ки­ми кис­ло­та­ми, они уда­ля­ют по­сто­рон­ние при­ме­си. В ито­ге схе­ма про­стая: сна­ча­ла уби­ра­ем всё, что не кварц, по­том чи­стим сам кварц, по­том рас­тво­ря­ем его, что­бы из­влечь из него бе­рил­лий и алю­ми­ний. Да­лее я про­пус­каю об­раз­цы че­рез ко­лон­ки, они иг­ра­ют роль филь­тра: одни ионы про­хо­дят, дру­гие за­дер­жи­ва­ют­ся. Та­ким об­ра­зом я вы­де­ляю толь­ко ка­кой-то один ион — алю­ми­ний или бе­рил­лий. По­сле оса­жде­ния об­раз­цов они за­гру­жа­ют­ся в «ми­ше­ни» и по­ме­ща­ют­ся в спек­тро­метр, где из­ме­ря­ет­ся кон­цен­тра­ция вы­де­лен­ных ве­ществ.

Это очень тя­же­лый про­цесс, ко­то­рый со­дер­жит в себе ша­гов 100 и длит­ся це­лую веч­ность. Я ста­ра­юсь де­лать лабу с утра, по­то­му что она от­ни­ма­ет наи­боль­шее ко­ли­че­ство энер­гии. Как пра­ви­ло, там нуж­но быть очень сфо­ку­си­ро­ван­ным из-за ра­бо­ты с опас­ны­ми ре­ак­ти­ва­ми. На дан­ном эта­пе все мои об­раз­цы на­хо­дят­ся в рас­тво­рен­ном со­сто­я­нии. Для меня, как для обы­ва­те­ля, все они вы­гля­дят оди­на­ко­во — как про­зрач­ная жид­кость, по­это­му очень труд­но за­ме­тить, ко­гда я что-то де­лаю не так. Если я где-то на­ко­ся­чи­ла, то за­ме­чу это толь­ко спу­стя мно­го ша­гов, и при­дет­ся ду­мать, как всё ис­прав­лять.

«Кис­ло­та про­ли­лась мне на руку — имен­но на то ме­сто, где в пер­чат­ке была дыра»

Я по­ду­мы­ва­ла на­чать ве­сти блог, еще ко­гда ра­бо­та­ла на Кам­чат­ке, но мне не хва­та­ло сме­ло­сти. Одо­ле­вал ка­кой-то син­дром са­мо­зван­ца: о чем я буду рас­ска­зы­вать, если я ни­че­го не знаю? Ко­гда пе­ре­еха­ла в Швей­ца­рию, по­ня­ла, что сто­ит по­ка­зы­вать свои буд­ни хотя бы по­то­му, что мне са­мой было бы увле­ка­тель­но сле­дить за чем-то та­ким. По­на­ча­лу, ко­неч­но, всё было не так кра­си­во: у меня был боль­шой пе­ре­рыв в ве­де­нии соц­се­тей и ноль на­вы­ков мон­та­жа. Сей­час меня ино­гда спра­ши­ва­ют, что мне по­мог­ло в ве­де­нии бло­га. Всё очень про­сто — я от­пи­са­лась от всех, даже от дру­зей. Так у меня со­зда­лось впе­чат­ле­ние, что меня ни­кто не ви­дит. В ка­кой-то мо­мент ты про­сто до­сти­га­ешь апо­гея крин­жа и по­ни­ма­ешь, что хуже быть не мо­жет. Как раз то­гда и на­чи­на­ет­ся про­гресс.

©

личный архив Софьи

---

Сна­ча­ла я сни­ма­ла, как я по вы­ход­ным бе­гаю в горы, а по­том ста­ла всё боль­ше по­ка­зы­вать в бло­ге свою ла­бо­ра­тор­ную жизнь. От­ча­сти это ин­те­рес­но лю­дям, по­то­му что ни­кто не по­ни­ма­ет, что про­ис­хо­дит. Я сама ино­гда ни­че­го не по­ни­маю. В ито­ге за ви­део из лабы по­тя­ну­лись люди, ко­то­рые раз­би­ра­ют­ся в хи­мии го­раз­до луч­ше меня. Бла­го­да­ря их со­ве­там я ста­ла глуб­же по­ни­мать, чем во­об­ще за­ни­ма­юсь и что про­ис­хо­дит, — от это­го мне са­мой ста­ло ин­те­рес­нее.

Как-то я по­де­ли­лась в сто­рис од­ним несчаст­ным слу­ча­ем. Я ра­бо­таю с пла­ви­ко­вой (фто­ро­во­до­род­ной) кис­ло­той, к ко­то­рой нуж­но от­но­сить­ся с боль­шой осто­рож­но­стью, по­то­му что ее по­па­да­ние на кожу очень опас­но для здо­ро­вья. Одну кап­лю мож­но пе­ре­жить, но если пло­щадь по­ра­же­ния с ла­донь, то вполне ве­ро­я­тен ле­таль­ный ис­ход. На са­мом деле в лабе по­сто­ян­но всё про­ли­ва­ет­ся, и это нор­маль­но, глав­ное — на­де­вать за­щит­ную одеж­ду. Но кис­ло­та про­ли­лась мне на руку имен­но на то ме­сто, где в пер­чат­ке была дыра. Я силь­но за­па­ни­ко­ва­ла. Это ве­ще­ство — очень ко­вар­ное: сна­ча­ла мож­но во­об­ще ни­че­го не по­чув­ство­вать, но, ко­гда она по­па­дет че­рез кожу в кро­во­ток, свя­жет­ся с каль­ци­ем и вы­зо­вет се­рьез­ную ин­ток­си­ка­цию ор­га­низ­ма, бу­дет очень-очень боль­но. Мои зри­те­ли сра­зу от­ре­а­ги­ро­ва­ли и на­да­ва­ли хо­ро­ших со­ве­тов, как сле­ду­ет себя ве­сти, и про­сто успо­ко­и­ли. Ока­за­лось, что очень мно­го лю­дей с ней ра­бо­та­ют и в сво­ем стра­хе я не оди­но­ка. Даже ка­кие-то взрос­лые, се­рьез­ные хи­ми­ки, внешне вы­гля­дя­щие очень уве­рен­ны­ми, пе­ре­жи­ва­ют по это­му по­во­ду.

Мой блог ско­рее для обы­ва­те­лей, я хочу де­лать его по­нят­ным для всех, по­это­му ста­ра­юсь не сы­пать уз­ки­ми тер­ми­на­ми

Сама не люб­лю, ко­гда так де­ла­ют. Я ста­ра­юсь да­вать кон­текст, что-то объ­яс­нять, но в об­ра­зо­ва­тель­ный блог тоже не хочу пре­вра­щать­ся. Все-таки моя цель — не на­учить, а про­сто рас­ска­зать лю­дям, как со­зда­ют­ся на­уч­ные ис­сле­до­ва­ния из­нут­ри. К со­жа­ле­нию, для это­го ино­гда при­хо­дит­ся по­яс­нять, что та­кое кос­мо­ген­ные изо­то­пы. Еще мне при­ят­но, что, по­ми­мо обыч­ных лю­дей, меня смот­рят уче­ные из дру­гих сфер, ко­то­рым про­сто при­коль­но на­блю­дать за тем, как де­ла­ет­ся дру­гая на­у­ка. Сей­час са­мое важ­ное для уче­но­го — это уметь упро­щать свои слож­ные дан­ные для ауди­то­рии. Я ино­гда за­да­юсь во­про­сом, за­чем мы во­об­ще всё это изу­ча­ем. Са­мое оче­вид­ное — для того, что­бы это ис­поль­зо­ва­лось дру­ги­ми людь­ми. Но сей­час еже­ме­сяч­но вы­хо­дит столь­ко ста­тей, что невоз­мож­но всё про­чи­тать, а тем бо­лее при­ме­нить эти зна­ния в жиз­ни. Дей­стви­тель­но, если ты хо­чешь, что­бы твои ис­сле­до­ва­ния кто-то ис­поль­зо­вал, нуж­но гра­мот­но их до­но­сить.

©

личный архив Софьи

---

«Мне на­ча­ли пи­сать, что у лю­бой со­вет­ской ку­хар­ки зна­ний боль­ше, чем у меня»

Я не при­ду­мы­ва­ла себе ка­кой-то об­раз для соц­се­тей. Да, я чи­та­ла со­ве­ты по ве­де­нию бло­га, знаю, что нуж­но вы­стра­и­вать лич­ный бренд или что-то по­доб­ное. Но сколь­ко я пы­та­лась по­ка­зать себя с удач­ной сто­ро­ны, по­лу­чал­ся все­гда лю­тый кринж. В бло­гах уче­ных я ча­сто за­ме­ча­ла, что они раз­го­ва­ри­ва­ют с ауди­то­ри­ей на­зи­да­тель­ным то­ном: «Я ум­ный, я сей­час вам всё объ­яс­ню». Мне это не нра­вит­ся, я чув­ствую, что это непол­ный об­раз че­ло­ве­ка, по­это­му я ча­сто де­люсь сво­и­ми рас­строй­ства­ми и неуда­ча­ми, свя­зан­ны­ми с экс­пе­ри­мен­та­ми.

В моем опы­те на­у­ка — это не ка­кой-то лег­кий путь, я по­сто­ян­но уто­паю в со­мне­ни­ях и син­дро­ме са­мо­зван­ца. Хотя я пы­та­юсь это про­ра­ба­ты­вать, но мне ка­жет­ся, что это ослож­не­ние про­фес­сии: уче­ные по­сто­ян­но со­мне­ва­ют­ся в себе, про­сто не все в этом при­зна­ют­ся. При­ня­то, что уче­ный рав­но ум­ный че­ло­век. А что во­об­ще зна­чит ум­ный? Все очень лю­бят себя пред­став­лять толь­ко с хо­ро­шей, с ум­ной сто­ро­ны, как буд­то они ни­ко­гда не оши­ба­ют­ся. По­это­му я от­ра­жаю в бло­ге и плохую сто­ро­ну, те эмо­ции, ко­то­рые обыч­но не хо­чет­ся ис­пы­ты­вать, но они тоже нуж­ны.

©

личный архив Софьи

---

Недав­но я вы­ло­жи­ла ви­део, где я рас­ска­зы­ваю о том, как хра­нит­ся и ути­ли­зи­ру­ет­ся та са­мая пла­ви­ко­вая кис­ло­та. Я его сня­ла на ко­лен­ке бук­валь­но за 10 ми­нут, но оно на­бра­ло 300 ты­сяч про­смот­ров, по­то­му что там я ошиб­лась. В на­ча­ле я ска­за­ла, что эта кис­ло­та рас­тво­ря­ет обыч­ную тару, то есть стек­ло. Люди по­ду­ма­ли, что я имею в виду, что она рас­тво­ря­ет во­об­ще всё, даже че­ло­ве­ка, как в се­ри­а­ле «Во все тяж­кие». Как толь­ко оши­ба­ешь­ся, каж­дый в ин­тер­не­те счи­та­ет сво­им дол­гом обя­за­тель­но тебя тык­нуть. По­сле непри­ят­ных, но спо­кой­ных ком­мен­та­ри­ев мне на­ча­ли пи­сать, что у лю­бой со­вет­ской ку­хар­ки зна­ний боль­ше, чем у меня. Но я не при­ни­маю та­кие фра­зы близ­ко к серд­цу, по­то­му что я не хи­мик, это не моя сфе­ра экс­перт­но­сти. Я раз­ре­шаю себе здесь чего-то не знать. Еще в том ви­део я ска­за­ла: «Ну я не знаю, как на­зы­ва­ет­ся пла­стик, в ко­то­ром хра­нит­ся кис­ло­та». Все-все-все хи­ми­ки мне сра­зу на­пи­са­ли, что это по­ли­эти­лен вы­со­кой плот­но­сти. Кста­ти го­во­ря, я сле­жу за тем, кто пи­шет мне за­ме­ча­ния, и, как пра­ви­ло, это муж­чи­ны. Де­вуш­ки обыч­но пи­шут, что я мо­ло­дец.

«Мне всё вре­мя ка­жет­ся, что я пока учусь, но по­том ко­гда-ни­будь обя­за­тель­но ста­ну хо­ро­шим уче­ным»

Меня всю жизнь — в дет­стве, в уни­вер­си­те­те — огра­ни­чи­ва­ла мысль о том, что меня недо­ста­точ­но. На са­мом деле все­го до­ста­точ­но и не нуж­но ни­че­го боль­ше. Быть уче­ным — это не то, что нуж­но за­слу­жи­вать, не сто­ит ду­мать, что это дано не всем. Мне ка­жет­ся, это един­ствен­ное, что нуж­но по­нять лю­дям, ко­то­рые на­чи­на­ют свой путь в на­у­ке. По жиз­ни мне не хва­та­ло лю­дей во­круг, ко­то­рые го­во­ри­ли бы, что я всё де­лаю пра­виль­но. Я за­ме­ти­ла, что этим ев­ро­пей­ские уче­ные от­ли­ча­ют­ся от рос­сий­ских: здесь у нас при­ня­то под­дер­жи­вать друг дру­га.

Бо­лее того, я аб­со­лют­но не мо­ти­ви­ро­ван­ный че­ло­век. Я не знаю, что меня мо­ти­ви­ру­ет. У меня, ка­жет­ся, ни­ко­гда не было ме­га­ин­те­ре­са, я от­но­шусь к сво­ей PhD как к обыч­ной ра­бо­те: ра­бо­чий кон­тракт, за­ра­бот­ная пла­та и обя­зан­но­сти, ко­то­рые я вы­пол­няю. Есть гло­баль­ный дед­лайн — че­рез 2 года за­щи­та, это мое обя­за­тель­ство, ко­то­рое я долж­на вы­пол­нить. На чи­стом эн­ту­зи­аз­ме да­ле­ко не уедешь. Не знаю даже, есть ли ме­сто в на­у­ке та­ким, как я? Ви­ди­мо, на­шлось.

©

личный архив Софьи

---

Боль­ше все­го мне нра­вит­ся вы­пол­нять ма­лень­кие за­да­чи. На­при­мер, мне нуж­но сде­лать рас­чет сред­ней вы­со­ты бас­сей­на для 2000 бас­сей­нов. Код на­пи­са­ла — за­да­чу вы­пол­ни­ла. Но это не ре­ше­ние на­уч­ной про­бле­мы, а так, про­сто ма­лень­кая за­дач­ка, из ко­то­рой ни­ка­кую на­у­ку не сде­ла­ешь. Еще мне нра­вит­ся, что меня ни­кто не кон­тро­ли­ру­ет: я сама со­став­ляю свой гра­фик, а в лабе во­об­ще ра­бо­таю в оди­но­че­стве. Сама могу ду­мать, куда даль­ше пой­дет мой про­ект. До­пу­стим, за­хо­чу уде­лить боль­ше вни­ма­ния опас­но­сти для жиз­ни лю­дей или по­ста­вить ак­цент на мо­де­лях сме­ши­ва­ния или на ла­бо­ра­тор­ной ра­бо­те. Я сама могу вы­би­рать, во что углу­бить­ся. Это как раз таки то твор­че­ство, о ко­то­ром я ду­ма­ла в на­ча­ле сту­ден­че­ства.

Вна­ча­ле у меня был страх, что я слиш­ком силь­но при­укра­си­ла фак­ты о себе на со­бе­се­до­ва­нии

Я была очень силь­но скон­цен­три­ро­ва­на на том, что чего-то не знаю, хотя нуж­но было ду­мать о про­ти­во­по­лож­ном. Опять-таки важ­ная ис­ти­на: если тебя взя­ли на этот про­ект, то тво­их на­вы­ков и зна­ний было до­ста­точ­но. Про­фес­сор по­ни­ма­ет, спо­со­бен че­ло­век за­кон­чить PhD или нет, по­то­му что для него это крайне важ­но. Если в меня по­ве­ри­ли, зна­чит, я смо­гу. Где-то пол­го­да на­зад я по­ня­ла, что нет смыс­ла об этом бес­по­ко­ить­ся. Чем боль­ше я об этом ду­маю, тем боль­ше тра­чу энер­гии впу­стую.

Мне всё вре­мя ка­жет­ся, что я пока учусь, но по­том ко­гда-ни­будь обя­за­тель­но ста­ну хо­ро­шим уче­ным. Я не гео­мор­фо­лог по об­ра­зо­ва­нию, по­это­му мне ино­гда не хва­та­ет тео­ре­ти­че­ских зна­ний. Но углуб­лять­ся в это са­мо­сто­я­тель­но и чи­тать фун­да­мен­таль­ные тру­ды мне не хо­чет­ся, по­то­му что неин­те­рес­но.

Осо­зна­вать, что я на­хо­жусь на сво­ем ме­сте, мне по­мо­га­ют раз­го­во­ры со стар­ши­ми кол­ле­га­ми. Я как-то по­жа­ло­ва­лась, что лаба — это аб­со­лют­но не для меня, что мне здесь не ме­сто. Мой мен­тор ска­зал: «Я не встре­чал ни од­но­го че­ло­ве­ка в на­шем кру­гу, ко­то­рый ра­бо­та­ет в лабе и ему это нра­вит­ся». Это было для меня от­кры­ти­ем. То есть моим взрос­лым кол­ле­гам, ко­то­рые уже столь­ко лет тут ра­бо­та­ют, тоже не нра­вит­ся эта лаба. Ока­зы­ва­ет­ся, это нор­маль­но, и то­гда я успо­ко­и­лась.

PhD (Doctor of Philosophy) — это высшая академическая степень, которую можно получить после магистратуры (аналог кандидата наук).

Геоморфология — это наука о формах поверхности Земли и о том, как они возникают и изменяются.

Речная эрозия — это процесс разрушения и сноса горных пород или почвы водой в русле реки.

Космогенные изотопы — это особые атомы, которые образуются в веществах на поверхности Земли под действием космических лучей.

Масс-спектрометр — это прибор, который измеряет массу и заряд отдельных атомов, с его помощью можно «взвесить» мельчайшие частицы и определить, из чего состоит вещество.

Об­лож­ка: кол­лаж «Цеха». Фото: © лич­ный ар­хив Со­фьи