Редакция
Цеха

«Многие хотят „работать с детками“, но не понимают, что это значит». Участники проекта «Шалаш» — о том, как научиться помогать приемным детям

Кто такие «безопасные» взрослые и какие тренинги проводят для тех, кто работает с бывшими сиротами

© Ксения Плотникова

В Рос­сии на вос­пи­та­нии в се­мьях на­хо­дит­ся в во­семь раз боль­ше де­тей, чем в дет­ских до­мах. Од­на­ко ино­гда од­ной ро­ди­тель­ской за­бо­ты не хва­та­ет, что­бы по­мочь ре­бен­ку пе­ре­жить трав­ма­ти­че­ский опыт, ко­то­рый ска­зы­ва­ет­ся и на его ком­му­ни­ка­тив­ных спо­соб­но­стях, и на успе­ва­е­мо­сти. «Ша­лаш» — бла­го­тво­ри­тель­ный фонд и об­ра­зо­ва­тель­ный про­ект для при­ем­ных де­тей, где взрос­лые по­мо­га­ют им раз­вить учеб­ные на­вы­ки. Стать во­лон­те­ром про­ек­та мо­жет каж­дый, но что­бы ве­сти курс необ­хо­ди­мо прой­ти тре­нин­ги. «Цех» по­го­во­рил с ди­рек­то­ром «Ша­ла­ша» Ли­лей Брай­нис о том, как они про­пи­сы­ва­ли ме­то­ди­ку обу­че­ния взрос­лых, и что хо­тят уви­деть в лю­дях, ко­то­рые со­би­ра­ют­ся ра­бо­тать с при­ем­ны­ми детьми. Ко­ор­ди­на­тор мос­ков­ских групп Вера Бок­сер и ве­ду­щая кур­сов Ели­за­ве­та Ба­ба­е­ва рас­ска­за­ли, за­чем при­шли в «Ша­лаш», и что им дал этот опыт.




Лиля Брай­нис, ди­рек­тор бла­го­тво­ри­тель­но­го фон­да «Ша­лаш»

Я за­ни­ма­юсь об­ра­зо­ва­ни­ем и ра­бо­таю с детьми по­след­ние 10 лет, но ко­гда в сен­тяб­ре 2016 года глав­ный ре­дак­тор про­све­ти­тель­ско­го про­ек­та «Ар­за­мас» Фи­липп Дзяд­ко по­зво­нил и пред­ло­жил при­ду­мать он­лайн-кур­сы для де­тей в дет­ских до­мах, я точ­но не пред­по­ла­га­ла, чем это мо­жет за­кон­чить­ся. До это­го мо­мен­та я всю жизнь ра­бо­та­ла с ре­бя­та­ми из бла­го­по­луч­ных се­мей и ни­че­го не зна­ла об осо­бен­но­стях де­тей с си­рот­ским опы­том. В пред­ло­же­нии Фи­лип­па было столь­ко но­во­го и ин­те­рес­но­го, что я как-то очень быст­ро со­гла­си­лась и на­ча­ла ис­сле­до­вать, как все устро­е­но в Рос­сии.

Во­об­ще, за по­след­ние 10-15 лет бла­го­тво­ри­тель­ные ор­га­ни­за­ции сде­ла­ли мно­го все­го кру­то­го: на­при­мер, убе­ди­ли всех, что не бы­ва­ет хо­ро­ших дет­ских до­мов, а ре­бе­нок дол­жен жить и вос­пи­ты­вать­ся в се­мье, при­ду­ма­ли мил­ли­он спо­со­бов со­про­вож­де­ния и под­держ­ки се­мей в труд­ной жиз­нен­ной си­ту­а­ции, со­зда­ли кучу про­грамм по профори­ен­та­ции и ди­стан­ци­он­но­му обу­че­нию. Ста­ло по­нят­но, что на поле по­мо­щи и под­держ­ки де­тей в труд­ной жиз­нен­ной си­ту­а­ции сде­ла­на мас­са все­го, и бу­дет стран­но это дуб­ли­ро­вать. Зато мы мо­жем сде­лать шту­ку, ко­то­рой еще нет: раз­ра­бо­тать за­ня­тия, на­прав­лен­ные на адап­та­цию к учеб­ной де­я­тель­но­сти. То есть сде­лать так, что­бы ре­бе­нок на­учил­ся ме­та­пред­мет­ным на­вы­кам: тому, что тре­бу­ют в шко­ле, но чему ни­где не учат. Как до­го­ва­ри­вать­ся с дру­ги­ми, как вы­ра­жать свои эмо­ции, как до­во­дить на­ча­тое до кон­ца, как по­ни­мать про­чи­тан­ное и брать на себя от­вет­ствен­ность.

Лиля Брайнис
Ксения Плотникова

Су­ще­ству­ют ис­сле­до­ва­ния, ко­то­рые до­ка­зы­ва­ют, что вре­мя, про­ве­ден­ное в дет­ском доме вли­я­ет на ко­гни­тив­ные спо­соб­но­сти де­тей. Речь идет не о кли­ни­че­ских про­бле­мах: про­сто все силы ре­бен­ка были бро­ше­ны на вы­жи­ва­ние, а не на раз­ви­тие, по­это­му ему, на­при­мер, мо­жет быть труд­но удер­жи­вать аб­стракт­ные кон­цеп­ты в па­мя­ти. При этом уже че­рез год жиз­ни в се­мье эти по­ка­за­те­ли на­чи­на­ют вы­рав­ни­вать­ся. Но даже са­мые луч­шие ро­ди­те­ли не мо­гут спра­вить­ся с по­след­стви­я­ми де­фи­ци­тов раз­ви­тия, ко­то­рые про­яв­ля­ют­ся в труд­но­стях по­ве­де­ния и обу­че­ния. В то же вре­мя школь­ные учи­те­ля го­во­рят, что ре­бе­нок ме­ша­ет клас­су. Мо­сти­ка меж­ду ро­ди­те­ля­ми, ре­бен­ком и шко­лой, кро­ме пси­хо­ло­ги­че­ской и ин­ди­ви­ду­аль­ной по­мо­щи, нет, по­это­му мы ре­ши­ли де­лать об­ра­зо­ва­тель­ный про­ект, цель ко­то­ро­го — вос­пол­нить эти де­фи­ци­ты раз­ви­тия. Мы это на­зы­ва­ем «адап­та­ция к учеб­ной де­я­тель­но­сти», но на са­мом деле речь идет о спо­соб­но­сти учить­ся, ин­те­ре­со­вать­ся. Я по­со­ве­то­ва­лась с Люд­ми­лой Пет­ра­нов­ской (пси­хо­лог, пе­да­гог, за­ни­ма­ет­ся пси­хо­ло­ги­че­ски­ми во­про­са­ми си­рот и при­ем­ных де­тей — Прим. «Цеха»), как луч­ше по­сту­пить, и она ска­за­ла: «От­стань­те от де­тей в дет­ских до­мах, зай­ми­тесь при­ем­ны­ми детьми, у них те же са­мые про­бле­мы и уже есть свои взрос­лые».

Ксения плотникова

В 2016 году, ко­гда я толь­ко на­чи­на­ла, мы вели за­ня­тия с Ка­тей Га­бер, со­зда­тель­ни­цей про­ек­та «Чи­тать и не ску­чать» и По­ли­ной Струж­ко­вой, те­ат­раль­ным ре­жис­се­ром. С са­мо­го на­ча­ла мы пла­ни­ро­ва­ли, что про­ект бу­дет мас­шта­би­ру­е­мым, по­это­му все кур­сы мы пи­са­ли так, что­бы их мог взять кто-то еще и про­ве­сти. Мы про­шли несколь­ко эта­пов про­вер­ки ги­по­тез и весь 2018 год по­свя­ти­ли по­ис­ку та­ких же су­ма­сшед­ших, как мы, — ко­то­рые го­то­вы ра­бо­тать с детьми с труд­ным по­ве­де­ни­ем. Про нас рас­ска­за­ли дру­зья, неко­то­рые СМИ, дру­же­ствен­ные про­ек­ты в сво­их со­ци­аль­ных се­тях. В ито­ге на пер­вый тре­нинг ле­том 2018 года при­шли 16 че­ло­век, из ко­то­рых оста­лись 11: 8 ста­ли ве­ду­щи­ми, 3 — во­лон­те­ра­ми.

Мы ис­ка­ли тех, кто мог точ­но от­ве­тить себе на во­прос: «По­че­му я хочу ра­бо­тать имен­но с при­ем­ны­ми детьми?»

На тре­нин­ге мы рас­ска­зы­ва­ем, как устро­е­на наша ме­то­ди­ка, ка­ким на­вы­кам мы учим, ка­кие по­ве­ден­че­ские и пси­хо­ло­ги­че­ские осо­бен­но­сти есть у при­ем­ных де­тей. Сей­час мы вы­стро­и­ли чет­кую трех­сту­пен­ча­тую си­сте­му от­бо­ра ве­ду­щих и во­лон­те­ров и про­во­дим обу­че­ния раз в год. Мно­гие хо­тят «ра­бо­тать с дет­ка­ми», но не зна­ют, по­че­му, не по­ни­ма­ют, что это зна­чит. На­шим участ­ни­кам нуж­ны без­опас­ные, по­сле­до­ва­тель­ные взрос­лые — те, кто под­чи­ня­ют­ся сво­им же пра­ви­лам. Учи­тель­ни­ца, ко­то­рая го­во­рит: «Зво­нок для учи­те­ля» — это небез­опас­ный взрос­лый, взрос­лый, у ко­то­ро­го вся власть, ко­то­рый не ува­жа­ет меня и мои же­ла­ния, этот взрос­лый мо­жет де­лать со мной все, что хо­чет. Учи­тель­ни­ца, ко­то­рая под­чи­ня­ет­ся звон­ку, — это без­опас­ный взрос­лый, с ко­то­рым у нас есть об­щее пра­ви­ло. Не все, кто при­шел к нам на тре­нинг, ра­бо­тал рань­ше в об­ра­зо­ва­нии, у всех раз­ный бэк­гра­унд. Мы ис­ка­ли тех, кто мог точ­но от­ве­тить себе на во­прос: «По­че­му я хочу ра­бо­тать имен­но с при­ем­ны­ми детьми?».

Ксения плотникова

В це­лом, это обыч­ные ре­бя­та, про­сто им нуж­но боль­ше вре­ме­ни, что­бы по­ве­рить взрос­лым. Их трав­ма­ти­че­ский опыт мо­жет про­яв­лять­ся по-раз­но­му и быть раз­ру­ши­тель­ным для взрос­лых. И если ре­бе­нок ви­дит, что даже класс­ный, силь­ный взрос­лый не мо­жет спра­вить­ся с его или ее опы­том, у ре­бен­ка не оста­ет­ся ни­ка­ко­го шан­са этот опыт тоже пе­ре­жить. Имен­но по­это­му нам так важ­но убе­дить­ся, что у че­ло­ве­ка, ко­то­рый хо­чет с нами ра­бо­тать, до­ста­точ­но ре­сур­сов, и он или она по­ни­ма­ет, во что ввя­зы­ва­ет­ся. Класс­но, ко­гда к нам при­хо­дят взрос­лые, ко­то­рые по­ни­ма­ют за­чем им с нами ра­бо­тать, лю­бой эго­и­стич­ный мо­тив вы­зы­ва­ет у меня мень­ше во­про­сов, чем мо­тив «я хочу спа­сать де­тей». Спа­сать ни­ко­го не нуж­но.

Вера Бок­сер, ко­ор­ди­на­тор групп в Москве

До при­хо­да в «Ша­лаш» у меня не было опы­та ра­бо­ты с детьми. Я учи­лась на фи­ло­ло­ги­че­ском фа­куль­те­те МГУ, но не окон­чи­ла, по­то­му что он ка­зал­ся мне слиш­ком кон­сер­ва­тив­ным и непри­клад­ным. Ра­бо­та с детьми все­гда меня при­вле­ка­ла, и я ис­ка­ла ин­те­рес­ную воз­мож­ность, что­бы ре­а­ли­зо­вать себя в этом. Че­рез зна­ко­мых я узна­ла о По­лине Струж­ко­вой, те­ат­раль­ном ре­жис­се­ре и ав­то­ре кур­са по эмо­ци­о­наль­но­му ин­тел­лек­ту в «Ша­ла­ше». Я рас­спро­си­ла ее о ра­бо­те, по­сле чего про­шла со­бе­се­до­ва­ние и меня взя­ли на тре­нинг.

В пись­ме со­зда­те­лям про­ек­та нуж­но было от­ве­тить на во­про­сы о мо­ти­ва­ции, прак­ти­че­ском опы­те, гу­ма­ни­сти­че­ских взгля­дах. «Ша­лаш» — это про­ект нефор­маль­но­го об­ра­зо­ва­ния с го­ри­зон­таль­ной струк­ту­рой, где ре­бе­нок — не объ­ект, в ко­то­рый нуж­но за­ло­жить зна­ние, а та­кой же рав­но­прав­ный субъ­ект, как и пре­по­да­ва­тель. Что­бы ра­бо­тать в про­ек­те, необ­хо­ди­мо раз­де­лять эти цен­но­сти.

Ксения плотникова

В моей жиз­ни был мо­мент, ко­гда я со­всем по­те­ря­ла ин­те­рес к уче­бе и от­ста­ла. Мне жал­ко, ко­гда то же са­мое про­ис­хо­дит с детьми, у ко­то­рых про­сто нет че­ло­ве­ка, с ко­то­рым мож­но по­го­во­рить. Сей­час на со­бра­ни­ях, ко­то­рые мы про­во­дим для при­ем­ных ро­ди­те­лей, я ча­сто по­вто­ряю вслед за Ли­лей: «Зна­ние мы мо­жем по­лу­чить и в шко­ле, и в гуг­ле, но как их при­ме­нять в жиз­ни — там не учат». Лю­бые се­мей­ные ме­та­мор­фо­зы и по­те­ри очень вли­я­ют на че­ло­ве­ка. По­сле та­ких травм вер­нуть­ся к ка­ко­му-то по­зна­ва­тель­но­му на­ча­лу очень слож­но. В ан­ке­те на со­бе­се­до­ва­нии я на­пи­са­ла, что знаю по опы­ту сво­их де­тей, на­сколь­ко важ­но увлечь, за­ин­те­ре­со­вать ре­бен­ка.

Мне было важ­но убе­дить­ся, что я могу со­вер­шать ошиб­ки, но при этом не при­не­су ни­ко­му вре­да

Ко­гда при­ем­ный ре­бе­нок при­хо­дит в се­мью, ро­ди­те­лям нуж­но адап­ти­ро­вать его. Важ­но, что­бы в этот мо­мент лю­бой об­ра­зо­ва­тель­ный про­цесс был нена­вяз­чи­вым и ди­пло­ма­тич­ным, при этом с твер­ды­ми пра­ви­ла­ми и аб­со­лют­ной без­опас­но­стью. Ре­бе­нок дол­жен знать, что его ни­кто не оби­дит. Взрос­лым тоже нуж­но на­учить­ся ра­бо­тать с детьми и раз­ви­вать их, даже ко­гда в душе все бур­лит и ки­пит.

Ве­ду­щи­ми сра­зу ста­ли люди с пе­да­го­ги­че­ским опы­том. Из­на­чаль­но я не чув­ство­ва­ла себя уве­рен­но и зна­ла, что ве­ду­щей пока быть не смо­гу, но по­мо­га­ла ве­сти за­ня­тия силь­ным и опыт­ным кол­ле­гам. То­гда я уви­де­ла, как они при­ме­ня­ют тео­ре­ти­че­ские зна­ния на прак­ти­ке. Я счи­таю, что путь во­лон­те­ра, ко­то­рый я про­хо­жу — это часть мо­е­го учеб­но­го про­цес­са.

Мне было важ­но убе­дить­ся, что я могу со­вер­шать ошиб­ки, но при этом не при­не­су ни­ко­му вре­да. Са­мое слож­ное для меня — сле­дить за вре­ме­нем. За­ня­тия очень ди­на­мич­ные, вре­мя ка­жет­ся мне бес­ко­неч­ным ре­сур­сом. Были мо­мен­ты, ко­гда у меня ни­че­го не по­лу­ча­лось: я со­мне­ва­лась, хо­ро­шо ли я объ­яс­ни­ла де­тям, слы­ша­ли ли они меня, по­ня­ли ли они меня так, как мне хо­те­лось бы. На тре­нин­ге у нас был та­кой об­раз: мы идем к пре­крас­но­му во­до­па­ду и ве­дем за со­бой де­тей. Ко­гда дети ска­жут: «Ого, во­до­пад, кле­во», — то­гда мы до­стиг­ли сво­ей цели. Так про­пи­са­ны все наши кур­сы, важ­но не упу­стить на этом пути ка­кую-то сту­пень­ку. Сей­час я веду курс «ин­фо­гра­мот­ность» — о том, как су­ще­ство­вать в по­то­ке ин­фор­ма­ции.

Благотворительный фонд «Шалаш» / Facebook

По­лу­чен­ные в «Ша­ла­ше» на­вы­ки я ста­ла при­ме­нять и в обыч­ной жиз­ни. Уме­ние пра­виль­но да­вать ин­струк­ции по­мо­га­ет мне в об­ще­нии с детьми и в фор­му­ли­ро­ва­нии лю­бых за­да­ний на ра­бо­те. Так­же я от­ка­за­лась от внут­рен­не­го ав­то­ри­тар­но­го ре­жи­ма: мне хо­чет­ся ска­зать де­тям, что я не пре­тен­дую на аб­со­лют­ную ис­ти­ну, но несу от­вет­ствен­ность за то, что го­во­рю. Мне ка­жет­ся, это об­щая чер­та всех, кто при­хо­дит в «Ша­лаш» — ин­те­рес к чу­жой ис­тине и по­треб­ность в раз­ви­тии.

Ели­за­ве­та Ба­ба­е­ва, ве­ду­щая кур­сов

Про «Ша­лаш» мне рас­ска­за­ла по­дру­га: она по­со­ве­то­ва­ла это ме­сто для моей при­ем­ной до­че­ри. Изу­чив про­ект, я по­ня­ла, что он уже не для мо­е­го взрос­ло­го ре­бен­ка, но идея мне по­нра­ви­лась. Моей до­че­ри 16 лет, я удо­че­ри­ла ее в три года. То­гда, в на­ча­ле 2000-х, усы­нов­ле­ние очень ро­ман­ти­зи­ро­ва­ли: бе­решь ре­бен­ка, на­чи­на­ешь его лю­бить и все на­ла­жи­ва­ет­ся. Это со­вер­шен­но не так. Сей­час уже всем оче­вид­но, что это глу­бо­ко трав­ми­ро­ван­ные дети, и од­ной люб­ви не все­гда до­ста­точ­но. В то вре­мя не было ни­ка­кой по­мо­щи, и ино­гда при­хо­ди­лось изоб­ре­тать ве­ло­си­пед.

Я дав­но хо­те­ла ра­бо­тать с при­ем­ны­ми детьми, но не по­ни­ма­ла, в ка­ком фор­ма­те. По об­ра­зо­ва­нию я фи­ло­лог-линг­вист, пре­по­даю в МГУ, и с дет­ской пси­хо­ло­ги­ей ни­как не свя­за­на. Я за­ни­ма­лась на кур­сах в ИРСУ (ин­сти­тут раз­ви­тия се­мей­но­го устрой­ства Пет­ра­нов­ской — Прим. «Цеха»), но они ори­ен­ти­ро­ва­ны на по­мощь взрос­лым, ко­то­рые бе­рут де­тей.

В на­ча­ле 2000-х усы­нов­ле­ние ро­ман­ти­зи­ро­ва­ли: бе­решь ре­бен­ка, на­чи­на­ешь его лю­бить и все на­ла­жи­ва­ет­ся. Это со­вер­шен­но не так

В «Ша­ла­ше» я дол­гое вре­мя хо­ди­ла на тре­нин­ги, где объ­яс­ня­ли ме­то­ди­ку кур­сов, мис­сию про­ек­та, да­ва­ли мно­го тео­ре­ти­че­ской ин­фор­ма­ции. У боль­шей ча­сти слу­ша­те­лей было про­филь­ное об­ра­зо­ва­ние, но с при­ем­ны­ми детьми до это­го не ра­бо­тал ни­кто. Уже по­сле тре­нин­гов я ви­де­ла, что ка­кие-то вещи от­кры­ва­лись лю­дям толь­ко в пря­мом об­ще­нии с детьми. Тео­ре­ти­че­ски очень труд­но по­нять, что та­кое трав­ма.

На тре­ни­ро­воч­ных за­ня­ти­ях ку­ра­то­ры опре­де­ля­ют, кого мож­но сра­зу взять в ве­ду­щие, а кого — пока в во­лон­те­ры. В це­лом, не все хо­тят быть ве­ду­щи­ми, кому-то нра­вит­ся по­зи­ция во­лон­те­ра — она чуть мяг­че по дис­ци­плине. В иде­а­ле те взрос­лые, ко­то­рые на­ча­ли ра­бо­тать с груп­пой, долж­ны до­ве­сти ее до кон­ца. Мно­гие из тех, кто при­шел вме­сте со мной, ис­ка­ли от­кры­тый чест­ный про­ект с оче­вид­ны­ми за­да­ча­ми. На тре­нин­ги бе­рут всех, ухо­дят люди поз­же, ко­гда по­ни­ма­ют, что слож­но сов­ме­щать ра­бо­ту в «Ша­ла­ше» с дру­ги­ми ча­стя­ми жиз­ни.

Благотворительный фонд «Шалаш» / Facebook

Я веду курс «нема­те­ма­ти­ка» — он боль­ше про ло­ги­ку: на уро­ках ма­те­ма­ти­ки эти на­вы­ки, мо­жет быть, и не по­мо­гут, но точ­но по­на­до­бят­ся в жиз­ни. Глав­ная цель всех про­грамм — дать ре­бен­ку опыт успеш­но­сти. У при­ем­ных де­тей очень низ­кая са­мо­оцен­ка, ко­то­рую нель­зя под­нять. Ре­бе­нок, ко­то­ро­го бро­си­ли или били, не мо­жет по­нять свою цен­ность. В наше вре­мя все долж­ны быть успеш­ны­ми, но ни­кто не зна­ет, за­чем. Взрос­лые пре­ступ­но во­вле­ка­ют де­тей в па­ра­диг­му су­пер успеш­но­сти: в этой об­ста­нов­ке лю­бым де­тям очень пло­хо, а уж трав­ми­ро­ван­ным — со­всем страш­но.

Те, кто при­хо­дит в «Ша­лаш», долж­ны быть го­то­вы с этим столк­нуть­ся. Я ви­де­ла недо­уме­ние од­ной ве­ду­щей, ко­то­рая при­вык­ла ра­бо­тать с мо­ти­ви­ро­ван­ны­ми под­рост­ка­ми, го­то­вы­ми ве­сти диа­лог. Тут дети ни­че­го не хо­те­ли: они бо­ят­ся, по­то­му что за­ра­нее уве­ре­ны, что у них ни­че­го не по­лу­чит­ся. По­это­му важ­но не толь­ко на­учить де­тей счи­тать в уме, но и сфо­ку­си­ро­вать их вни­ма­ние на том, что они мо­лод­цы.

У нас был тре­нинг, на ко­то­ром нам да­ва­ли те же за­да­ния, что и де­тям на раз­ных кур­сах — нуж­но было на себе по­чув­ство­вать, как это — быть ре­бен­ком. Неко­то­рые взрос­лые, за­няв по­зи­цию де­тей, увя­за­ли в сво­их соб­ствен­ных дет­ских трав­мах, что небез­опас­но — он мо­жет про­ва­лить­ся в них на за­ня­тии.

Для ра­бо­ты в «Ша­ла­ше» важ­но уметь слу­шать, быть тер­пе­ли­вым и го­то­вым к тому, что ты мно­го­го не зна­ешь. Все­му осталь­но­му мож­но на­учить­ся. Нам по­мо­га­ют опыт­ные пси­хо­ло­ги, мы с ними об­суж­да­ем слож­ные си­ту­а­ции и про­бле­мы. Глав­ное пра­ви­ло — от­ка­зать­ся от уста­нов­ки «я при­ду и на­учу, при­ду и вы­ле­чу». Ра­бо­тая с детьми, че­ло­век мно­гое по­ни­ма­ет о себе, о мире во­круг. Узна­ет, что бы­ва­ют неис­пра­ви­мые трав­мы, с ко­то­ры­ми ре­бен­ку слож­но жить. Это очень тя­же­ло, но учит сми­ре­нию.

Ду­маю, есть некий порт­рет че­ло­ве­ка, ко­то­ро­го чаще все­го мож­но уви­деть в «Ша­ла­ше». Это тип лю­дей, раз­де­ля­ю­щих за­пад­ные цен­но­сти: ува­же­ние к че­ло­ве­ку, тер­пи­мость, же­ла­ние узна­вать что-то но­вое. Та­кие люди боль­ше ори­ен­ти­ро­ва­ны на прак­ти­ку, чем на тео­рию, го­то­вы учить­ся и по­лу­чать раз­но­об­раз­ные зна­ния и уме­ния. Для них ра­бо­та в ко­ман­де с ин­те­рес­ны­ми людь­ми — это боль­ше, чем ка­рье­ра в от­дель­но взя­том сек­то­ре.