Почему мы становимся счастливее, когда делаем добрые дела?
Марина Пустильник выясняет, как связано наше личное счастье с тем, что мы делаем для других
Когда мы делаем что-то хорошее для другого человека, нам самим становится лучше. «Цех» попросил Марину Пустильник, автора книги «Живите долго и счастливо», разобраться, как связаны добрые дела и уровень счастья.
Что делает нас экспертом в чем-то? В начале нулевых я прошла через череду новостных онлайн-проектов, в которых отвечала за экономический раздел просто в силу того, что одной из моих специализаций во время учебы в западном вузе была экономика. В Москве тех лет этого факта было достаточно, чтобы наградить меня в глазах работодателей экспертизой, которую потом приходилось оправдывать.
Этот текст я пишу в роли эксперта по счастью, и это тоже вызывает ряд вопросов. Можно ли вообще стать экспертом по счастью? Достаточно ли теоретических знаний или такой человек должен быть успешным практиком? Необходимо ли подтвердить свои знания дипломом? И кто определяет экспертность: вправе ли это делать лишь счастливые люди, или им-то как раз вообще следует запретить?
За последние годы у меня набралось достаточно теоретических знаний, почерпнутых из различных исследований, и практики счастья. В прошлом году я перестала говорить себе: «Писатели — это другие люди» и написала книгу под названием «Живите долго и счастливо», в которой постаралась простым языком рассказать о том, что делает нас счастливее, и о том, что нам мешает. В этой колонке я буду рассказывать о новостях из мира погони за счастьем (хотя первое правило клуба счастливых людей должно гласить: «Никакой погони за счастьем»): что работает, что кажется странным, что нужно обязательно попробовать.
Начнем мы с такой штуки, как giving back. Я долго думала о том, как это поизящнее перевести на русский, и придумала вот что: giving back — это хорошие дела. Не «возращение морального долга сообществу», не «делиться с нуждающимися» и другие кривоватые переводы, а именно «хорошие дела».
Вы любите делать подарки или для вас это сплошное мучение и нелюбимая повинность? Вы замечали, что волонтеры, даже те, что работают с самыми сложными проектами и сталкиваются со смертью на регулярной основе, очень приятные и полные жизни люди? Вы задумывались о том, почему некоторые старики сохраняют ясность ума до последнего момента, а другие впадают в деменцию (и их число растет)? Вы давно задавались вопросом о смысле жизни? Все эти вопросы, так или иначе, имеют отношение к волонтерской деятельности и к выводам исследований о том, что старуха Шапокляк ошибалась, и что хорошими делами можно не только «прославиться», но и прокачать свое здоровье, как физическое, так и умственное.
Итак, что нам говорят исследования?
В противоположность поп-культуре, которая поощряет нас ставить себя в центр внимания, бескорыстные добрые дела (random acts of kindness) и учет интересов общества в своих поступках (prosocial behavior) улучшают наше настроение, вызывают положительные эмоции и увеличивают психологическое благополучие (в отличие от поведения, сосредоточенного на себе). Согласно другому исследованию, добрые дела положительно влияют на уровень стресса, который мы испытываем, и подобное поведение, особенно в заведомо стрессовые периоды (вроде предновогодних праздников), может помочь избежать отрицательных последствий для своего психологического равновесия.
Пожертвования на благотворительность делают счастливее и мужчин, и женщин — и увеличивают уровень удовлетворенности жизнью в семьях, где подобное практикуется.
Согласно исследованию, которое использовало данные, накопленные за 20 лет, волонтерство в экологических организациях в среднем возрасте несет в себе большие преимущества спустя 20 лет, позволяя людям оставаться более активными физически, лучше себя чувствовать и испытывать меньше депрессивных симптомов.
Если говорить о будущем, то волонтерство, широкий круг общения и хорошие дела уже зарекомендовали себя в качестве «средств» снижения риска деменции и смертности в целом, а также улучшения качества жизни для людей старшего возраста.
Что я по этому поводу думаю?
Ну, я думаю, что люди, которые занимаются волонтерством, гораздо меньше страдают от вопросов «В чем смысл моей жизни?». Я думаю, что практика хороших дел — это другая сторона практики благодарности. Как хорошо работает эта практика я знаю и на собственном опыте, и на опыте своих друзей. Ну и несколько десятков исследований на эту тему приходят к одному выводу — чувство благодарности делает нас счастливее.
С другой стороны, все исследования, связанные с психологией (а также, в первую очередь, с другими социальными науками и с медициной), страдают от кризиса воспроизведения. В 2015 году, в рамках проекта Reproducibility Project, 270 ученых со всего мира скооперировалось, чтобы попробовать повторить 100 исследований, опубликованных в трех наилучших журналах по психологии. Больше половины результатов не удалось воспроизвести.
Исследования в области психологии часто страдают от сомнительных практик проведения, от нечетко прописанных условий экспериментов, что осложняет попытки повторить их, от ошибочных результатов, появляющихся из-за предвзятости восприятия исследователей или в результате психологического давления, связанного с необходимостью постоянно публиковать работы, чтобы получать финансирование.
Выборка подобных исследований зачастую также оставляет желать лучшего. Например, в исследовании из пункта номер 2 приняло участие почти 11 тысяч человек, а это очень неплохо с одной стороны, но с другой — в исследовании приняли участие только жители США, а значит его выводы могут быть неприменимы к людям, живущим в странах с другой культурой. В исследовании из пункта номер 3 приняли участие почти 7000 человек, и наблюдения проходили с перерывом в 20 лет, давая возможность оценить эффект волонтерства, растянутый во времени, однако в данном случае в выборку попали люди, проживающие практически в одном районе, что также способно повлиять на результаты.
С третьей стороны, если к результатам описанных выше исследований могут быть вопросы, то есть ведь и другие исследования — в области нейробиологии — которые полагаются не на самоотчеты участников экспериментов, а на результаты точных измерений. И эти данные демонстрируют, что у тех, кто делает хорошие дела, повышается уровень окситоцина, допамина и серотонина. И хотя называть эти три гормона «триадой счастья» — это, на мой вкус, слишком упрощенно, все три химических соединения действительно ассоциируются с ощущениями душевного подъема, а окситоцин к тому же противодействует гормону стресса кортизолу.
А ведь есть еще четвертая сторона: она про то, что всегда и во всем бывают исключения. И что каждый из нас наверняка знал кого-то, кто был прекрасным добрым человеком, делавшим мир вокруг себя лучше, и все равно ушедшим непростительно рано. Наш мозг в таких случаях работает очень смешным образом, с готовностью принимая этот пример как доказательство того, что теория о пользе хороших дел несостоятельна, и игнорируя информацию о десятках тысяч людей, чье здоровье было улучшено, благодаря этой практике.
А вывод-то какой?
Конечно же, делать добрые дела хорошо и полезно. Не только потому, что они дают нам возможность похвалить себя и почувствовать себя лучше, повысив свою самооценку. Но и потому, что, делая добрые дела, мы действительно физически ощущаем себя лучше. И тут важно вот что: необязательно сразу же идти волонтерить в хоспис, или детский дом, или на раздачу горячей еды на вокзалах. Это очень значимые дела, но не у всех есть душевные силы заниматься ими. Для нашего благополучия мелкие дела, например, придержать дверь, помочь женщине с коляской или подсказать что-то человеку на улице, работают ничуть не хуже, особенно если превратить их в ежедневную практику. Ну и всегда есть вариант начать с малого и с самых близких: сделать им на Новый год подарок, который вам будет приятно подарить, а им — неожиданно и тоже очень приятно получить. Положительные эмоции гарантированы.