«Почему мы не говорим о том, чем занимаемся постоянно?». Сексуальность, стыд и искусство в философии Мишеля де Монтеня

Ми­шель де Мон­тень — фран­цуз­ский пи­са­тель и фи­ло­соф эпо­хи Воз­рож­де­ния, ав­тор кни­ги «Опы­ты», ко­то­рая сде­ла­ла его од­ним из ос­но­во­по­лож­ни­ков ми­ро­воз­зре­ния Но­во­го вре­ме­ни и со­зда­те­лем жан­ра эссе. Франс Ан­ту­ан Ком­па­ньон, ли­те­ра­ту­ро­вед, про­фес­сор Кол­леж де Франс, по­свя­тил ему два боль­ших ис­сле­до­ва­ния и под­го­то­вил для ра­дио­стан­ции France In­ter се­рию из со­ро­ка ко­рот­ких пе­ре­дач, обо­зре­ва­ю­щих ос­нов­ные темы «Опы­тов». Тек­сты этих пе­ре­дач во­шли в кни­гу Ком­па­ньо­на «Лето с Мон­те­нем», ко­то­рая вы­шла во Фран­ции в 2013 году и ста­ла бест­сел­ле­ром. 5 июня из­да­тель­ство Ad Mar­ginem пред­ста­ви­ло эту кни­гу на рус­ском язы­ке. «Цех» пуб­ли­ку­ет гла­ву «Стыд и ис­кус­ство» из ра­бо­ты Ком­па­ньо­на.

Мон­тень го­во­рит о сво­ей сек­су­аль­но­сти с та­кой сво­бо­дой, ко­то­рая мо­жет сму­тить и се­го­дня. Эта тема воз­ни­ка­ет в гла­ве «О сти­хах Вер­ги­лия», на фоне со­жа­ле­ний ав­то­ра «Опы­тов» об утра­те им юно­ше­ской уда­ли. Пер­вым де­лом он счи­та­ет необ­хо­ди­мым оправ­дать­ся, от­ку­да сле­ду­ет, что, пус­ка­ясь в от­кро­ве­ния, он со­зна­тель­но на­ру­ша­ет табу.

«Но вер­нем­ся к мо­е­му пред­ме­ту. В чем по­ви­нен пе­ред людь­ми по­ло­вой акт — столь есте­ствен­ный, столь на­сущ­ный и столь оправ­дан­ный, — что все как один не ре­ша­ют­ся го­во­рить о нем без крас­ки сты­да на лице и не поз­во­ля­ют себе за­тра­ги­вать эту тему в се­рьез­ной и бла­го­при­стой­ной бе­се­де? Мы не бо­им­ся про­из­но­сить: убить, огра­бить, пре­дать, — но это за­прет­ное сло­во за­стре­ва­ет у нас на язы­ке… Нель­зя ли от­сю­да вы­ве­сти, что чем мень­ше мы упо­ми­на­ем его в на­ших ре­чах, тем боль­ше оста­нав­ли­ва­ем на нем наши мыс­ли. И очень, по-мо­е­му, хо­ро­шо, что сло­ва наи­ме­нее упо­тре­би­тель­ные, реже все­го встре­ча­ю­щи­е­ся в на­пи­сан­ном виде и луч­ше все­го со­хра­ня­е­мые нами под спу­дом, вме­сте с тем и луч­ше все­го из­вест­ны ре­ши­тель­но всем. Лю­бой воз­раст, лю­бые нра­вы зна­ют их ни­сколь­ко не хуже, чем на­зва­ние хле­ба. Не зву­ча­щие и ли­шен­ные на­чер­та­ний, они за­пе­чат­ле­ва­ют­ся в каж­дом, хотя их не пе­ча­та­ют и не про­из­но­сят во все­услы­ша­ние. [И пол, ко­то­рый боль­ше все­го этим за­ни­ма­ет­ся, ста­ра­ет­ся мень­ше все­го об этом го­во­рить 17.] Хо­ро­шо так­же и то, что этот акт скрыт нами под по­кро­вом мол­ча­ния и из­влечь его от­ту­да даже за­тем, что­бы учи­нить над ним суд и рас­пра­ву, — на­и­тяг­чай­шее пре­ступ­ле­ние. Даже по­но­сить его мы ре­ша­ем­ся не ина­че, как с по­мо­щью все­воз­мож­ных опи­са­тель­ных обо­ро­тов и жи­во­пи­суя (III. 5. 60)».

Мон­тень за­да­ет­ся во­про­сом о том, что за­пре­ща­ет нам го­во­рить о сек­се, хотя мы без тени со­мне­ния об­суж­да­ем дру­гие сто­ро­ны че­ло­ве­че­ской де­я­тель­но­сти, куда ме­нее есте­ствен­ные и дей­стви­тель­но мерз­кие, в том чис­ле пре­ступ­ле­ния вро­де на­си­лия, убий­ства или из­ме­ны. Пе­ред нами глу­бо­кое раз­мыш­ле­ние о важ­ней­шем чув­стве че­ло­ве­ка — сты­де. По­че­му мы не го­во­рим о том, чем за­ни­ма­ем­ся по­сто­ян­но? Как объ­яс­нить стыд­ли­вость в от­но­ше­нии все­го, что свя­за­но с сек­сом?

Мы дер­жим при себе сло­ва, ко­то­рые пре­крас­но зна­ем, и, оста­ва­ясь в сек­ре­те, они при­об­ре­та­ют для нас осо­бую цен­ность. Тай­на, окру­жа­ю­щая секс, спо­соб­ству­ет его пре­сти­жу. Мон­тень здесь име­ет в виду глав­ным об­ра­зом жен­щин — «пол, ко­то­рый боль­ше все­го этим за­ни­ма­ет­ся» и «мень­ше все­го об этом го­во­рит»: так ска­зы­ва­ет­ся ха­рак­тер­ное для Воз­рож­де­ния же­но­не­на­вист­ни­че­ское предубеж­де­ние, мно­же­ство при­ме­ров ко­то­ро­го мож­но най­ти у Раб­ле, опи­сы­ва­ю­ще­го жен­ский по­ло­вой ор­ган (на ма­нер Пла­то­на и древ­них ме­ди­ков) как непо­кор­ное и нена­сыт­ное жи­вот­ное.
В то же вре­мя Мон­тень при­зна­ет одно цен­ное пре­иму­ще­ство, ко­то­рое дает за­прет на об­суж­де­ние сек­са: не имея воз­мож­но­сти го­во­рить о нем от­кры­то, мы на­хо­дим спо­со­бы пред­став­лять его ино­ска­за­тель­но — «с по­мо­щью все­воз­мож­ных опи­са­тель­ных обо­ро­тов и жи­во­пи­суя», то есть в сти­хах и кар­ти­нах. Мон­тень объ­яс­ня­ет ис­кус­ство че­рез стыд или це­ло­муд­рие, усмат­ри­вая в нем по­иск за­ву­а­ли­ро­ван­но­го, ал­ле­го­ри­че­ско­го, околь­но­го вы­ра­же­ния сек­са.

Что же ка­са­ет­ся же­но­не­на­вист­ни­че­ства, то в кон­це той же гла­вы Мон­тень бла­го­по­луч­но от него от­ка­зы­ва­ет­ся и твер­до ста­но­вит­ся на сто­ро­ну ра­вен­ства муж­чин и жен­щин:

«…муж­чи­ны и жен­щи­ны вы­леп­ле­ны из од­но­го те­ста; если от­бро­сить вос­пи­та­ние и обы­чаи, то раз­ни­ца меж­ду ними неве­ли­ка. Пла­тон в сво­ем Го­су­дар­стве при­зы­ва­ет безо вся­ко­го раз­ли­чия и тех и дру­гих к за­ня­ти­ям все­ми на­у­ка­ми, все­ми те­лес­ны­ми упраж­не­ни­я­ми, ко всем ви­дам де­я­тель­но­сти на во­ен­ном и мир­ном по­при­щах, к от­прав­ле­нию всех долж­но­стей и обя­зан­но­стей. А фи­ло­соф Ан­ти­сфен не де­ла­ет раз­ли­чия меж­ду доб­ро­де­те­ля­ми жен­щин и на­ши­ми. Го­раз­до лег­че об­ви­нить один пол, неже­ли из­ви­нить дру­гой. Вот и по­лу­ча­ет­ся, как го­во­рит­ся в по­сло­ви­це: по­те­ша­ет­ся ко­чер­га над ско­во­ро­дой, что та за­коп­ти­лась (III. 5. 109–110)».

Мон­тень от­лич­но по­ни­ма­ет, что, пред­став­ляя жен­скую сек­су­аль­ность в ка­ри­ка­тур­ном виде, все­го лишь сле­ду­ет рас­хо­же­му штам­пу: ко­чер­га и ско­во­род­ка, оче­вид­ные по­ло­вые сим­во­лы, пред­ста­ют у него в оди­на­ко­во смеш­ном — и по­стыд­ном — по­ло­же­нии.

Все са­мое ин­те­рес­ное в пре­де­лах ва­шей лен­ты — на стра­ни­це «Цеха» в In­sta­gram