Редакция
Цеха

«Советское общество начало открывать для себя, насколько глубоко было обмануто». Отрывок из книги «Чернобыль. История катастрофы»

Что стало самыми разрушительными последствиями аварии для последних правителей СССР

© Алексей Акиндинов, «Чернобыльская катастрофа» / WikiCommons

26 ап­ре­ля — го­дов­щи­на ава­рии на Чер­но­быль­ской АЭС, од­ной из са­мых страш­ных ядер­ных ка­та­строф в ис­то­рии. Из­да­тель­ство «Аль­пи­на нон-фикшн» вы­пу­сти­ло кни­гу жур­на­ли­ста Ада­ма Хиг­гин­бо­та­ма «Чер­но­быль. Ис­то­рия ка­та­стро­фы». Это про­из­ве­де­ние ос­но­ва­но на бо­лее чем де­ся­ти­лет­ней ра­бо­те, за­пи­сях со­тен бе­сед, лич­ной пе­ре­пис­ке, неиз­дан­ных вос­по­ми­на­ни­ях и недав­но рас­сек­ре­чен­ных ар­хив­ных до­ку­мен­тах. «Цех» пуб­ли­ку­ет от­ры­вок из кни­ги, в ко­то­ром ав­тор рас­ска­зы­ва­ет о по­ли­ти­че­ских и эко­но­ми­че­ских по­след­стви­ях ава­рии для СССР.




Для по­след­них пра­ви­те­лей СССР са­мы­ми раз­ру­ши­тель­ны­ми по­след­стви­я­ми взры­ва чер­но­быль­ско­го ре­ак­то­ра № 4 были по­след­ствия не ра­дио­ло­ги­че­ские, а по­ли­ти­че­ские и эко­но­ми­че­ские. Об­ла­ко ра­ди­а­ции, рас­про­стра­нив­ше­е­ся по Ев­ро­пе, не поз­во­ли­ло скрыть ка­та­стро­фу и на­вя­за­ло хва­ле­ную от­кры­тость, гор­ба­чев­скую глас­ность даже мало склон­ным к это­му кон­сер­ва­то­рам в По­лит­бю­ро. А по­ни­ма­ние того, что даже ядер­ная от­расль по­до­рва­на сек­рет­но­стью, неком­пе­тент­но­стью и за­гни­ва­ни­ем, убе­ди­ло Гор­ба­че­ва, что про­гни­ло все го­су­дар­ство. По­сле ава­рии, ис­пы­ты­вая гнев и разо­ча­ро­ва­ние, он осо­знал необ­хо­ди­мость глу­бо­ких пе­ре­мен и с го­ло­вой ушел в пе­ре­строй­ку в от­ча­ян­ной по­пыт­ке спа­сти со­ци­а­ли­сти­че­ский экс­пе­ри­мент, пока не ста­ло слиш­ком позд­но.

Но, как толь­ко пар­тия осла­би­ла свою креп­кую хват­ку, ока­за­лось, что невоз­мож­но пол­но­стью вос­ста­но­вить преж­нюю сте­пень кон­тро­ля над ин­фор­ма­ци­ей. То, что на­ча­лось с бо­лее, чем преж­де, от­кры­то­го рас­ска­за о Чер­но­бы­ле — ре­пор­та­жи в «Прав­де» и «Из­ве­сти­ях», до­ку­мен­таль­ные те­ле­филь­мы и сви­де­тель­ства оче­вид­цев и участ­ни­ков в по­пу­ляр­ных жур­на­лах, — рас­ши­ри­лось и под­толк­ну­ло прес­су к дис­кус­си­ям по дол­го цен­зу­ри­ро­вав­шим­ся во­про­сам, вклю­чая упо­треб­ле­ние нар­ко­ти­ков, эпи­де­мию абор­тов, Аф­ган­скую вой­ну и ужа­сы ста­ли­низ­ма. По­на­ча­лу мед­лен­но, по­том на­би­рая ход, со­вет­ское об­ще­ство на­ча­ло от­кры­вать для себя, на­сколь­ко глу­бо­ко оно было об­ма­ну­то — не толь­ко по по­во­ду чер­но­быль­ской ава­рии и ее по­след­ствий, но и по по­во­ду идео­ло­гии и иден­тич­но­сти, на ко­то­рой было ос­но­ва­но. Ава­рия и неспо­соб­ность вла­стей за­щи­тить на­се­ле­ние от ее по­след­ствий окон­ча­тель­но раз­ру­ши­ли ил­лю­зию, что СССР — ми­ро­вая сверх­дер­жа­ва, во­ору­жен­ная тех­но­ло­ги­я­ми и ве­ду­щая че­ло­ве­че­ство за со­бой.

Ко­гда от­кры­лись по­пыт­ки вла­стей скрыть прав­ду о том, что слу­чи­лось, даже са­мые пре­дан­ные идее граж­дане Со­вет­ско­го Со­ю­за столк­ну­лись с по­ни­ма­ни­ем того, что их во­жди кор­рум­пи­ро­ва­ны, а ком­му­ни­сти­че­ская меч­та — фаль­шив­ка

Вско­ре по­сле са­мо­убий­ства Ва­ле­рия Ле­га­со­ва «Прав­да» опуб­ли­ко­ва­ла от­ре­дак­ти­ро­ван­ный от­ры­вок чер­но­быль­ских вос­по­ми­на­ний, ко­то­рые ака­де­мик на­дик­то­вал на маг­ни­то­фон­ную плен­ку. Он опи­сы­вал без­на­деж­ную непод­го­тов­лен­ность к ка­та­стро­фе и дол­гую ис­то­рию на­ру­ше­ний без­опас­но­сти, ко­то­рая к ней при­ве­ла. «По­сле того как я по­бы­вал на Чер­но­быль­ской стан­ции, я сде­лал од­но­знач­ный вы­вод, что чер­но­быль­ская ава­рия — это апо­фе­оз, вер­ши­на все­го того непра­виль­но­го ве­де­ния хо­зяй­ства, ко­то­рое осу­ществ­ля­лось в на­шей стране в те­че­ние мно­гих де­сят­ков лет», — пи­сал Ле­га­сов в сво­ем за­ве­ща­нии, ко­то­рое по­яви­лось под за­го­лов­ком «Мой долг рас­ска­зать об этом». К сен­тяб­рю 1988 года, в усло­ви­ях быст­рых из­ме­не­ний си­сте­мы, По­лит­бю­ро вос­при­ня­ло оза­бо­чен­ность об­ще­ства и пре­кра­ти­ло стро­и­тель­ные ра­бо­ты на двух но­вых атом­ных стан­ци­ях, хотя одна из них — на окра­ине Мин­ска — была по­чти го­то­ва.

Reaper2112 / wikicommons

Спу­стя де­сять ме­ся­цев со­вет­ский ин­же­нер и пи­са­тель Гри­го­рий Мед­ве­дев опуб­ли­ко­вал сен­са­ци­он­ное раз­об­ла­че­ние ава­рии в жур­на­ле «Но­вый мир». Несмот­ря на глас­ность, у Мед­ве­де­ва ушло два года на то, что­бы про­бить пуб­ли­ка­цию — про­тив воли КГБ и ко­мис­сии по цен­зу­ре Чер­но­бы­ля, спе­ци­аль­но со­здан­ной, что­бы огра­дить об­ще­ство от наи­бо­лее чув­стви­тель­ной ин­фор­ма­ции. За этим сто­ял Бо­рис Щер­би­на, пред­се­да­тель пра­ви­тель­ствен­ной ко­мис­сии, спра­вед­ли­во опа­сав­ший­ся того, что Мед­ве­дев мо­жет рас­ска­зать о его дей­стви­ях в При­пя­ти. «Чер­но­быль­ская тет­радь» Мед­ве­де­ва, пред­став­ляв­шая по­ми­нут­ную ре­кон­струк­цию со­бы­тий 26 ап­ре­ля и ос­но­ван­ная на его по­езд­ках на ме­сто со­бы­тий и де­сят­ках ин­тер­вью со сви­де­те­ля­ми, ока­за­лась взрыв­ча­тым ма­те­ри­а­лом. Вик­тор Брю­ха­нов пред­ста­вал бес­хре­бет­ным ду­ра­ком, ру­ко­во­ди­те­ли со­вет­ской атом­ной от­рас­ли — без­душ­ны­ми и неком­пе­тент­ны­ми бю­ро­кра­та­ми, в тек­сте рас­ска­зы­ва­лось, как Щер­би­на бес­смыс­лен­но от­кла­ды­вал эва­ку­а­цию об­ре­чен­но­го атом­гра­да. Вступ­ле­ние к кни­ге на­пи­сал са­мый из­вест­ный со­вет­ский дис­си­дент Ан­дрей Са­ха­ров, недав­но от­пу­щен­ный из внут­рен­ней ссыл­ки Гор­ба­че­вым. В пись­ме, ко­то­рое он на­пра­вил Ге­не­раль­но­му сек­ре­та­рю, Са­ха­ров при­гро­зил, что, если Цен­траль­ный ко­ми­тет не раз­ре­шит пуб­ли­ка­цию ма­те­ри­а­ла Мед­ве­де­ва, он лич­но зай­мет­ся са­мым ши­ро­ким рас­про­стра­не­ни­ем со­дер­жа­щей­ся там ин­фор­ма­ции. «Все, что ка­са­ет­ся чер­но­быль­ской ка­та­стро­фы, ее при­чин и по­след­ствий, долж­но стать до­сто­я­ни­ем глас­но­сти, — пи­сал Са­ха­ров во вступ­ле­нии. — Нуж­на пол­ная, непри­кры­тая прав­да».

USFCRFC / IAEA / Wikicommons

В фев­ра­ле 1989 года, по­чти че­рез три года по­сле ава­рии, сю­жет про­грам­мы «Вре­мя» от­крыл со­вет­ским лю­дям, что ис­тин­ный мас­штаб ра­дио­ак­тив­но­го за­гряз­не­ния за гра­ни­ца­ми 30-ки­ло­мет­ро­вой зоны скры­вал­ся и об­щая пло­щадь за­гряз­не­ния вне зоны фак­ти­че­ски даже боль­ше, чем пло­щадь внут­ри. «Все же глас­ность по­беж­да­ет, так мы мог­ли бы на­чать этот рас­сказ», — ска­зал кор­ре­спон­дент, стоя пе­ред кар­та­ми, по­ка­зы­ва­ю­щи­ми наи­бо­лее ра­дио­ак­тив­ные ме­ста на рас­сто­я­нии до 300 км от стан­ции, уже на тер­ри­то­рии Бе­ло­рус­сии — в Го­мель­ской и Мо­ги­лев­ской об­ла­стях, где в ап­ре­ле и мае 1986 года люди ви­де­ли чер­ные до­жди. Зем­ля была на­столь­ко отрав­ле­на, что, по оцен­ке пра­ви­тель­ства БССР, было необ­хо­ди­мо эва­ку­и­ро­вать еще 100 000 че­ло­век, для чего пла­ни­ро­ва­лось за­про­сить у Моск­вы по­мощь в эк­ви­ва­лен­те $16 млрд.

миша надь / цех

Несколь­ки­ми неде­ля­ми поз­же, ко­гда по­след­ние со­вет­ские вой­ска, по­тер­пев по­ра­же­ние, ушли из Аф­га­ни­ста­на и на фоне ухуд­ша­ю­щих­ся но­во­стей об эко­но­ми­ке стра­ны, Ге­не­раль­ный сек­ре­тарь Гор­ба­чев впер­вые от­пра­вил­ся к ме­сту ава­рии. В бе­лом ха­ла­те и кас­ке он по­се­тил ре­ак­тор № 2 Чер­но­быль­ской стан­ции вме­сте со сво­ей су­пру­гой Ра­и­сой и по­бы­вал в Сла­ву­ти­че. В Ки­е­ве Гор­ба­чев вы­сту­пил пе­ред пар­тий­ным ру­ко­вод­ством, объ­явив от­кры­той про­грам­му за­щи­ты окру­жа­ю­щей сре­ды и по­обе­щав про­во­дить об­ще­ствен­ные ре­фе­рен­ду­мы по вы­зы­ва­ю­щим спо­ры но­вым про­ек­там. Он при­звал с тер­пе­ни­ем от­не­стись к рас­ту­ще­му де­фи­ци­ту и спо­ты­ка­ю­щей­ся эко­но­ми­ке и пре­ду­пре­дил, что со­вет­ские рес­пуб­ли­ки, за­ду­мав­шие по­ки­нуть Со­вет­ский Союз, «иг­ра­ют с ог­нем». Но во­про­сы охра­ны сре­ды уже ста­но­ви­лись ос­нов­ны­ми для за­рож­да­ю­ще­го­ся дви­же­ния за неза­ви­си­мость в Лат­вии и Эс­то­нии, а вско­ре ста­нут плат­фор­мой для оп­по­зи­ци­он­ной пар­тии «Зе­ле­ний світ» на Укра­ине. Ко­гда Гор­ба­чев вы­шел из сво­е­го ли­му­зи­на в Ки­е­ве на одну из по­ста­но­воч­ных про­гу­лок и за­го­во­рил о необ­хо­ди­мо­сти под­дер­жи­вать пе­ре­строй­ку, тол­па от­кло­ни­лась от сце­на­рия. «Люди бо­ят­ся», — ска­за­ла ему одна жен­щи­на, а ко­гда Гор­ба­чев по­пы­тал­ся от­ве­тить, дру­гая жен­щи­на пе­ре­би­ла Ге­не­раль­но­го сек­ре­та­ря, спро­сив, что он ду­ма­ет о стро­и­тель­стве двух но­вых ядер­ных ре­ак­то­ров в Кры­му.

Бли­зи­лась тре­тья го­дов­щи­на бед­ствия. Га­зе­та «Мос­ков­ские но­во­сти» со­об­щи­ла, что в Жи­то­мир­ской об­ла­сти в 40 км к за­па­ду от зоны от­чуж­де­ния об­на­ру­же­ны ме­ста ра­дио­ак­тив­но­го за­ра­же­ния строн­ци­ем-90 и це­зи­ем-137. По­сле ава­рии кре­стьяне ста­ли сви­де­те­ля­ми рез­ко­го ро­ста чис­ла врож­ден­ных па­то­ло­гий у до­маш­не­го ско­та: по­ро­сят с вы­пу­чен­ны­ми гла­за­ми и нес­фор­ми­ро­вав­ши­ми­ся че­ре­па­ми и те­лят, ро­див­ших­ся без ног, глаз или го­лов. Один из участ­ни­ков груп­пы, при­е­хав­шей от Ака­де­мии наук Укра­и­ны, ска­зал прес­се, что они со­бра­ли «ужа­са­ю­щие» на­ход­ки и что необ­хо­ди­ма немед­лен­ная эва­ку­а­ция об­ла­сти. Пред­ста­ви­тель Кур­ча­тов­ско­го ин­сти­ту­та от­мел лю­бую связь меж­ду та­ки­ми урод­ства­ми и ава­ри­ей, воз­ло­жив вину на из­бы­точ­ное при­ме­не­ние удоб­ре­ний и невер­ные ме­то­ды ве­де­ния хо­зяй­ства.

В ок­тяб­ре 1989 года га­зе­та «Со­вет­ская Рос­сия» со­об­щи­ла, что с 1986 года сот­ни тонн сви­ни­ны и го­вя­ди­ны, за­гряз­нен­ной ра­дио­ак­тив­ным це­зи­ем, были пе­ре­ра­бо­та­ны в кол­ба­су, ко­то­рую про­да­ва­ли ни­че­го не по­до­зре­ва­ю­щим лю­дям в Со­вет­ском Со­ю­зе

Хотя ра­бот­ни­ки упо­мя­ну­то­го в пуб­ли­ка­ции мя­со­ком­би­на­та по­лу­ча­ли до­пла­ту за ра­ди­а­ци­он­ное об­лу­че­ние, в по­сту­пив­шем в По­лит­бю­ро до­кла­де утвер­жда­лось, что чер­но­быль­ская кол­ба­са аб­со­лют­но без­опас­на для упо­треб­ле­ния в пищу и из­го­тов­ле­на «в стро­гом со­от­вет­ствии с ре­ко­мен­да­ци­я­ми Ми­ни­стер­ства здра­во­охра­не­ния СССР».

USFCRFC / IAEA / Wikicommons

Внут­ри зоны сол­да­ты про­дол­жа­ли от­чи­щать мест­ность от ра­ди­о­нук­ли­дов, сно­сить буль­до­зе­ра­ми древ­ние по­се­ле­ния и вы­бра­сы­вать за­гряз­нен­ную ме­бель из окон квар­тир в При­пя­ти, а уче­ные на­ча­ли за­ме­чать стран­ные яв­ле­ния в мире ди­кой при­ро­ды. Ежи, мыши-по­лев­ки и зем­ле­рой­ки ста­ли ра­дио­ак­тив­ны­ми, у уток-крякв по­яви­лись ге­не­ти­че­ские ано­ма­лии, в пру­дах-охла­ди­те­лях ЧАЭС зер­каль­ные кар­пы вы­рас­та­ли до чу­до­вищ­ных раз­ме­ров, до сверхъ­есте­ствен­ных раз­ме­ров уве­ли­чи­лись и ли­стья де­ре­вьев во­круг Ры­же­го леса, вклю­чая сос­но­вые игол­ки в де­сять раз боль­ше обыч­ных и ли­стья ака­ций «раз­ме­ром в дет­скую ла­до­шку». Вла­сти объ­яви­ли о на­ме­ре­нии устро­ить за­по­вед­ник в Бе­ло­рус­сии и меж­ду­на­род­ный ис­сле­до­ва­тель­ский центр внут­ри зоны от­чуж­де­ния для изу­че­ния дол­го­вре­мен­но­го воз­дей­ствия ра­ди­а­ции на окру­жа­ю­щую сре­ду.

Но де­нег не хва­та­ло. Со­вет­ская эко­но­ми­ка по­сле де­ся­ти­ле­тий рас­хо­дов на гон­ку во­ору­же­ний спо­ты­ка­лась под бре­ме­нем неудач­ных ры­ноч­ных ре­форм гор­ба­чев­ской пе­ре­строй­ки, вы­со­кой цены вы­во­да и де­мо­би­ли­за­ции войск из Аф­га­ни­ста­на и кол­лап­са на ми­ро­вом неф­тя­ном рын­ке. А фи­нан­со­вая на­груз­ка Чер­но­бы­ля — об­лу­че­ние и раз­ру­ше­ние обо­ру­до­ва­ния, эва­ку­а­ции, ме­ди­цин­ская по­мощь, по­те­ря за­во­дов, па­хот­ных зе­мель и мил­ли­о­нов ки­ло­ватт элек­тро­энер­гии — про­дол­жа­ла рас­ти. Сто­и­мость со­ору­же­ния и экс­плу­а­та­ции од­но­го сар­ко­фа­га со­ста­ви­ла 4 млрд руб­лей (по­чти $5,5 млрд по офи­ци­аль­но­му кур­су ва­лю­ты Гос­бан­ка СССР). Одна из сум­мар­ных оце­нок рас­хо­дов на лик­ви­да­цию по­след­ствий ава­рии, учи­ты­ва­ю­щая все ас­пек­ты бед­ствия, пре­вы­ша­ла $128 млрд — эк­ви­ва­лент со­вет­ско­го во­ен­но­го бюд­же­та 1989 года. Кро­во­те­че­ние было мед­лен­ным, но оста­но­вить его ока­за­лось невоз­мож­ным — еще одна от­кры­тая рана, от ко­то­рой го­су­дар­ство не мог­ло про­сто от­мах­нуть­ся. Со­вет­ский ко­лосс мед­лен­но опус­кал­ся на ко­ле­ни.

USFCRFC / IAEA / Wikicommons

В июле 1989 года Гор­ба­чев про­из­нес речь, ко­то­рая да­ва­ла по­нять стра­нам — са­тел­ли­там СССР в Во­сточ­ной Ев­ро­пе — Во­сточ­ной Гер­ма­нии, Че­хо­сло­ва­кии, Ру­мы­нии и осталь­ным, — что он не бу­дет вме­ши­вать­ся, если они ре­шат сверг­нуть сво­их пра­ви­те­лей или во­об­ще от­ко­лоть­ся от со­ци­а­ли­сти­че­ско­го брат­ства. Че­рез че­ты­ре ме­ся­ца рух­ну­ла Бер­лин­ская сте­на, и со­вет­ская им­пе­рия на­ча­ла раз­ва­ли­вать­ся.

Внут­ри СССР на фоне хро­ни­че­ско­го де­фи­ци­та и схло­пы­ва­ю­щей­ся эко­но­ми­ки уси­ли­ва­лись эт­ни­че­ское раз­де­ле­ние и про­ти­во­сто­я­ние Москве. Вол­не­ния и акты граж­дан­ско­го непо­ви­но­ве­ния про­ка­ти­лись по 15 со­вет­ским рес­пуб­ли­кам. В Лит­ве 6000 че­ло­век окру­жи­ли Иг­на­лин­скую АЭС. Два ее ре­ак­то­ра РБМК-1500 ста­ли объ­ек­том на­ци­о­на­ли­сти­че­ско­го гне­ва, вы­звав про­те­сты, ко­то­рые весь­ма ско­ро при­ве­ли к тому, что три при­бал­тий­ские рес­пуб­ли­ки объ­яви­ли о сво­ей неза­ви­си­мо­сти.

«Балтийский путь» в Вильнюсе / Kusurija / Wikicommons

В Мин­ске, со­глас­но со­об­ще­ни­ям, 80 000 че­ло­век вы­шли к зда­нию пра­ви­тель­ства, тре­буя пе­ре­се­ле­ния лю­дей с за­гряз­нен­ной тер­ри­то­рии. «Наши на­чаль­ни­ки об­ма­ны­ва­ли нас три года, — ска­зал один из участ­ни­ков со­вет­ско­му ре­пор­те­ру. — А те­перь бро­си­ли эту зем­лю, про­кля­тую Бо­гом и Чер­но­бы­лем». На За­па­де до­ве­рие об­ще­ства к ядер­ной энер­гии — ко­то­рое так ни­ко­гда пол­но­стью и не вос­ста­но­ви­лось по­сле ава­рии на атом­ной стан­ции Три-Майл-Ай­ленд — было окон­ча­тель­но по­до­рва­но взры­вом на ре­ак­то­ре № 4. Эта ка­та­стро­фа за­пу­сти­ла вол­ну мас­со­во­го недо­ве­рия, и оп­по­зи­ция ядер­ной энер­ге­ти­ке рас­про­стра­ни­лась по все­му миру. За 12 ме­ся­цев по­сле ава­рии на ЧАЭС пра­ви­тель­ства Шве­ции, Да­нии, Ав­стрии, Но­вой Зе­лан­дии и Фи­лип­пин обе­ща­ли пол­но­стью свер­нуть свои ядер­ные про­грам­мы, еще де­вять стран от­ме­ни­ли или от­ло­жи­ли пла­ны стро­и­тель­ства ре­ак­то­ров. Опро­сы об­ще­ствен­но­го мне­ния по­ка­зы­ва­ли, что по­сле Чер­но­бы­ля две тре­ти на­се­ле­ния Зем­ли были про­тив лю­бо­го даль­ней­ше­го раз­ви­тия ядер­ной энер­ге­ти­ки. Со­еди­нен­ные Шта­ты пе­ре­жи­ли кол­лапс стро­и­тель­ства ре­ак­то­ров, а на­зва­ние укра­ин­ской стан­ции во­шло в сло­варь аме­ри­кан­цев как тер­мин для обо­зна­че­ния про­ва­лов тех­но­ло­гии и обос­но­ван­но­го недо­ве­рия к офи­ци­аль­ной ин­фор­ма­ции. Про­дол­жав­ше­е­ся Ми­ни­стер­ством энер­ге­ти­ки СССР со­ору­же­ние но­вых атом­ных стан­ций на тер­ри­то­рии Укра­и­ны ста­ло глав­ной те­мой спо­ров с Моск­вой. Киев тре­бо­вал пре­кра­тить ра­бо­ты на вы­зы­вав­шей спо­ры стан­ции в Кры­му, но стро­и­тель­ство все рав­но про­дол­жа­лось до тех пор, пока мест­ные вла­сти не санк­ци­о­ни­ро­ва­ли за­ба­стов­ки и не оста­но­ви­ли бан­ков­ское фи­нан­си­ро­ва­ние.

USFCRFC / IAEA / Wikicommons

1 мар­та 1990 года Вер­хов­ный Со­вет Укра­и­ны при­нял ряд по­ста­нов­ле­ний о за­щи­те окру­жа­ю­щей сре­ды в рес­пуб­ли­ке, сре­ди них со­гла­сие на за­кры­тие трех остав­ших­ся ре­ак­то­ров ЧАЭС в те­че­ние пяти лет. Вто­ро­го ав­гу­ста рес­пуб­ли­кан­ские за­ко­но­да­те­ли объ­яви­ли мо­ра­то­рий на стро­и­тель­ство лю­бых но­вых атом­ных стан­ций на тер­ри­то­рии Укра­и­ны. Со­юз­ное Ми­ни­стер­ство энер­ге­ти­ки было вы­нуж­де­но рас­смат­ри­вать во­прос о том, кто бу­дет кон­тро­ли­ро­вать сеть атом­ных стан­ций Со­вет­ско­го Со­ю­за, если его пол­но­мо­чия неожи­дан­но пе­рей­дут к рес­пуб­ли­кам. В чер­но­быль­ской зоне от­чуж­де­ния сот­ни ты­сяч тонн об­лом­ков ре­ак­то­ра, ра­дио­ак­тив­ная поч­ва, рас­ти­тель­ность, ме­бель, ма­ши­ны и обо­ру­до­ва­ние были пе­ре­ве­зе­ны при­мер­но на 800 пло­ща­док ра­дио­ак­тив­ных от­хо­дов, мо­гиль­ни­ков — в бе­то­ни­ро­ван­ные тран­шеи, ямы и кур­га­ны, об­ли­тые по­ли­мер­ным рас­тво­ром и по­том за­се­ян­ные тра­вой. Од­на­ко ядер­ные свал­ки были по­спеш­но устро­е­ны и пло­хо об­слу­жи­ва­лись. Ни­кто не по­за­бо­тил­ся ве­сти учет, что где за­хо­ро­не­но. К на­ча­лу 1990-х в зоне от­чуж­де­ния ост­ро не хва­та­ло лик­ви­да­то­ров.

Мно­гие во­ен­но­слу­жа­щие за­па­са от­ка­зы­ва­лись ехать в Чер­но­быль, даже ко­гда им пред­ла­га­ли двой­ную по срав­не­нию со сред­ней по стране зар­пла­ту и пре­мии, вы­пла­чи­ва­е­мые на счет в сбер­кас­се

Ис­поль­зо­ва­ние на лик­ви­да­ци­он­ных ра­бо­тах сол­дат-сроч­ни­ков вы­зы­ва­ло об­ще­ствен­ное воз­му­ще­ние и в кон­це кон­цов со­вет­ское ко­ман­до­ва­ние пе­ре­ста­ло по­сы­лать вой­ска в зону. В де­каб­ре 1990 года ра­бо­ты по лик­ви­да­ции по­след­ствий ава­рии прак­ти­че­ски оста­но­ви­лись.

Было по­чти невоз­мож­но под­счи­тать об­щее чис­ло лик­ви­да­то­ров, ко­то­рые ра­бо­та­ли в за­прет­ной зоне, — ча­стич­но по­то­му, что циф­ры были фаль­си­фи­ци­ро­ва­ны вла­стя­ми. К на­ча­лу 1991 года око­ло 600 000 муж­чин и жен­щин, при­няв­ших уча­стие в за­чист­ке ра­дио­ак­тив­но­го по­ту­сто­рон­не­го мира во­круг ре­ак­то­ра № 4, бу­дут офи­ци­аль­но при­зна­ны чер­но­быль­ски­ми лик­ви­да­то­ра­ми. В при­зна­ние их за­слуг мно­гим вы­да­ли спе­ци­аль­ные удо­сто­ве­ре­ния и эма­ли­ро­ван­ные ме­да­ли с изоб­ра­же­ни­ем гре­че­ских букв аль­фа, бета и гам­ма во­круг алой кап­ли кро­ви. Все по­ни­ма­ли, что, как и в слу­чае с ве­те­ра­на­ми Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной вой­ны, са­мо­по­жерт­во­ва­ние лик­ви­да­то­ров за­слу­жи­ло им по­жиз­нен­ную под­держ­ку со сто­ро­ны Ро­ди­ны. Ми­ни­стер­ство здра­во­охра­не­ния СССР от­кры­ло в Ки­е­ве Все­со­юз­ный ис­сле­до­ва­тель­ский центр ра­ди­а­ци­он­ной ме­ди­ци­ны — спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ную кли­ни­ку для ле­че­ния всех, кто под­верг­ся об­лу­че­нию. Но ко­гда пер­вые из де­мо­би­ли­зо­ван­ных лик­ви­да­то­ров ста­ли за­бо­ле­вать и по­сту­пать в боль­ни­цы с симп­то­ма­ми, ко­то­рые ка­за­лись необъ­яс­ни­мы­ми, непред­ска­зу­е­мы­ми или преж­де­вре­мен­ны­ми, они столк­ну­лись с тем, что вра­чи от­ка­зы­ва­лись свя­зы­вать их симп­то­мы с тем, что им при­шлось вы­не­сти в 30-ки­ло­мет­ро­вой зоне.

Го­су­дар­ство-банк­рот с тру­дом мог­ло поз­во­лить себе спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ное ле­че­ние, ко­то­рое оно обе­ща­ло бо­лее чем по­лу­мил­ли­о­ну по­тен­ци­аль­ных ин­ва­ли­дов, и док­то­ра вели свои за­пи­си шиф­ром: ис­то­ри­ям бо­лез­ни лик­ви­да­то­ров был при­сво­ен гриф сек­рет­но­сти. Все слу­чаи, кро­ме осо­бо тя­же­лых, ди­а­гно­сти­ро­ва­лись так же, как у Ма­рии Про­цен­ко: «Обыч­ное за­бо­ле­ва­ние: не свя­за­но с иони­зи­ру­ю­щим из­лу­че­ни­ем».