Когда уже казалось, что все пресытились бесконечными историями про вампиров, Netflix выпустил стоящий внимания мини-сериал «Дракула» от создателей «Шерлока». Шоу основано на классической новелле Брэма Стокера, правда, сюжет значительно переработан, хронология действия продлена до настоящего времени, а основные смысловые акценты — смещены. В книге граф-кровопийца таинственен, неуловим и появляется редко, подобно тени. В версии Марка Гатисса и Стивена Моффата Дракула, которого играет Клаес Банг — звезда полюбившегося критикам фильма «Квадрат» Рубена Эстлунда, всегда находится в центре повествования и на виду у зрителя. За его играми и пристрастиями мы следим в течение всего сериала. Разбираемся, чем отличается новая экранизация и что она рассказывает нам об отношении современного общества к самому себе и гонке за знаниями.
Истории про вампиров активно курсируют в культурном поле с XIX века. В литературу персонаж, конечно, перекочевал из более раннего фольклора, где воплощал собой страхи сельского населения. С тех пор образ вампира пережил множество перевоплощений и интерпретаций. Литературные критики и культурологи видели в кровопийце начала XIX века фигуру коррумпированного аристократа: он застрял в прошлом, среди его интересов — только наслаждения и праздная жизнь.
Вампиризм, как отражение страхов эпохи
Литератор Кейтлин Орломоски усматривает в «Дракуле» Стокера три основных мотива, раскрывающих страхи Викторианской Англии. Это конфликт между наукой и религией, возможность обратной колонизации и сексуальная эмансипация женщин.
Действие романа происходит в разгар секуляризации общества и научной революции. Люди еще не до конца поверили науке, но и религия уже потеряла свое былое влияние. Где в таком случае найти фундаментальное знание? Особенно перед лицом ужасающего монстра и серийного убийцы. Врач Абрахам Ван Хельсинг пытается побороть «недуг» с помощью современной ему медицины, однако он оказывается бессилен перед настоящим проклятием. Поэтому против вампира приходится по старинке спасаться деревянным колом, серебряными пулями и распятиями.
Восточная Европа (Трансильвания), где царят суеверия, выступает против просвещенного Запада (в лице юриста Джонатана Харкера). Мистика против научного знания. Бедная и зависимая от других государств Трансильвания противостоит богатой и сильной Великобритании — так проявляется страх обратной колонизации, поясняет Орломоски. На месте Трансильвании могла бы оказаться любая из бывших колоний Британии, например, Индия.
Но есть еще один страх, который пугает викторианское общество — женское желание и откровенная женская сексуальность. Это Новая женщина, которая больше не хочет играть роль пассивной и невинной простушки или верной жены. Она готова сама соблазнять мужчин и следовать за своими инстинктами. И хуже всего, она хочет сама зарабатывать на жизнь и, кто знает, может потеснить мужчин на их карьерном пути.
Такой типаж передается через женские образы «невест» Дракулы и через персонаж Люси Вестенра. Люси настолько свободолюбива, что, получив три предложения о замужестве, даже вопрошает в письме к своей подруге, почему девушка не может выйти замуж сразу за троих мужчин и избежать таким образом мук выбора. Конечно, это шуточная жалоба, но в ней отражаются истинные желания Люси.
Как отмечает Орломоски, к концу XX века вампир в поп-культуре превращается из мучителя в жертву — обстоятельств и собственной природы. Люди же показывают себя беспричинно жестокими как по отношению к монстрам, так и к самим себе. У Орломоски также проскальзывает мысль о том, что за вампиром не закреплен какой-то конкретный страх. Скорее, каждое новое поколение стремится вчитать в эту мрачную фигуру свои собственные проблемы и опасения. К примеру, Карл Маркс, как известно, через образ вампира описывал в своих трудах (в том числе в «Капитале») капиталистов и их неуемную страсть к обогащению.
Исследовательница Мона Махалл видит в фигуре кровопийцы олицетворение пограничного состояния эпохи модерна, который разрывается между авторством и анонимностью, между культурой и технологией. Для российского историка культуры Дины Хапаевой вампир связан с отторжением человечности как таковой. В своей книге «Занимательная смерть» она ассоциирует вампиризм с отрицанием идей гуманизма. В эпоху гуманизма человек находился в центре мироздания и, опьяненный успехами науки и технологии, мнил себя повелителем природы.
Однако после двух мировых войн, массового вымирания некоторых видов животных и загрязнения окружающей среды прежняя гордость и самоуверенность цивилизации поутихла. Для вампира человек — не более, чем пища, которая не заслуживает особого обращения. В этом образе Хапаева читает разочарованность человечества собой и его символическое самоубийство.
Чему нас учит новый «Дракула»
В новой экранизации «Дракулы» страхи и конфликты, фигурирующие в оригинальной новелле, отчасти сохраняются. Но им выделено место на периферии истории, не они являются главными катализаторами сюжета. Главный конфликт в современной версии новеллы построен вокруг жажды к знаниям. Граф весьма избирателен в своей кровавой диете. Он выбирает себе жертву, исходя из того, насколько ему интересен ее бэкграунд. По сути, людей вампир использует вместо духовной пищи — литературы.
Основным антагонистом Дракулы выступает Агата Ван Хелсинг (в новой версии антогонист вампира — женщина), которая не менее страстно пускается на поиски ценной информации, впрочем, у нее есть на то веские причины. Способы получения и использования знаний проходят красной нитью через сериал. И вот какие наблюдения можно вынести после его просмотра (осторожно, дальше — спойлеры):
1. Знания — ничто, если вы не поняли, как их применить
Дракула подобен эрудиту: выпивая кровь очередной жертвы, он впитывает их знания и опыт, однако в новообретенных знаниях вампир не видит для себя практической пользы; они для него — не более, чем развлечение, способ разнообразить прелюдию перед очередным кровавым пиршеством. В отличие от графа, его мудрый и смелый враг Агата Ван Хелсинг добывает знания с определенной целью — понять, как обезвредить или уничтожить Дракулу. Финал сериала расставляет все точки над «i»: вампир не один век блуждает по миру неприкаянный, не зная причины своего проклятия, а ведь все подсказки давно были у него в руках. Однако Дракула никогда не рассуждал о собственных страхах и неразрешенных конфликтах. Поэтому секрет смерти или бессмертия графа оказывается способна раскусить Ван Хелсинг, но не он сам.
2. У каждого знания есть своя цена. Вы не можете его постичь, если не готовы увидеть все его стороны
Знание подобно Фармакону (греческое слово фармакон означает одновременно ядовитое и целебное средство, где граница между лекарством и ядом практически стерта — прим. «Цеха») — наивно полагать, что если вы используете его с благими намерениями, то кто-то другой не применит его для деструктивных действий. Истинный ученый всегда видит двойственный характер знания и готов столкнуться с его негативными последствиями.
Агата Ван Хелсинг хорошо знает цену полученным знаниям. Чем больше она узнает о кровопийце, тем больше проникается его сущностью. Кульминационным моментом второго эпизода становится сцена, когда Ван Хелсинг приходится «признаться», будто она и есть вампир. Только такая уловка позволяет ей сохранить свою жизнь и жизнь других персонажей, оказавшихся на корабле по воле коварного графа. Буквально и метафорически, ей приходится испить из одной чаши с Дракулой и познать мир его глазами, чтобы приблизиться к пониманию его тайны.
3. История пишется выжившими, а не победителями
Если бы не свидетели драматических событий и их чувство ответственности перед следующими поколениями, то загадка Дракулы никогда бы не была решена. Важную роль в развитии сюжета играют невеста юриста Джонатана Харкера, с чьей истории и начинается первая серия, и выбравшиеся из западни, устроенной графом, члены команды корабля.
Когда два моряка отплывают на лодке от корабля, между ними происходит показательный диалог. Они знают, что на тонущем корабле по своему желанию остались Ван Хелсинг и капитан судна. Один моряк спрашивает другого, не должны ли они все-таки вернуться и спасти тонущих. Второй отвечает, что их долг — вернуться на материк и рассказать о произошедшем и предполагаемой гибели Дракулы.
Ни Мина, невеста Харкера, ни моряки не решаются забыть пережитое. Что касается Мины, после смерти своего жениха она не смиряется и, очевидно, не верит, что страшное проклятие больше не вернется. Поэтому она основывает фонд, который занимается исследованиями вампиризма и поисками противоядия против него, что позволяет развить историю и предупредить об опасности других людей.
4. Когда речь идет об эпидемии или катастрофе, однотипных источников информации недостаточно, равно как и одной области знания
Разрешить загадку Дракулы удается лишь объединив наблюдения всех свидетелей и жертв вампира. Воспоминания Джонатана Харкера, из всех жертв графа обладавшего самой сильной волей, оказались так же важны, как и наблюдение за последней невестой Дракулы Люси Вестенра. Понять, чего по-настоящему желал Дракула, Ван Хелсинг смогла только увидев, что же привлекло вампира в этой девушке, относившейся ко всему в жизни безрассудно и не боявшейся смерти.
В сериале наука оказалась также бессильна в решении загадки, как и в оригинальном тексте Стокера. Раскрыть тайну графа стало возможно, только совместив разные типы знаний и выслушав все стороны конфликта. Если бы родственница Агаты — Зои Ван Хелсинг, будучи ученым, пренебрегла поверьями, пришедшими из народа (например, почему вампир боится распятий и зеркал), она бы вряд ли увидела корни глубинного страха и стыда Дракулы. И не обратила бы его внимание на истинные причины проклятия графа.
