В последние годы про креативный сектор экономики и подготовку новых специалистов для него говорят много. Но в чем вообще смысл креативного образования, кому оно нужно и в чем заключается? Ответы на эти базовые вопросы «Цеху» дал Арсений Мещеряков — создатель и руководитель одного из лучших креативных образовательных учреждений страны, Школы дизайна НИУ ВШЭ.
Безусловно, существуют какие-то врожденные таланты, которые влияют на эффективность тренировок. Но даже если они не выражены, это не значит, что человек не сможет начать развивать креативность. Даже во взрослом возрасте.
В итоге появилось три кита, на которых и сегодня строится креативное образование в Школе дизайна: проектный подход, системное мышление и концептуальность. То есть креативный человек должен мыслить проектно, уметь выстраивать систему, основанную на некой концепции. И я не возьмусь сказать, в каком порядке по важности эти компоненты нужно расставить.
Конечно, проектный подход — известный феномен, который сейчас есть везде. Но то, что происходит в Школе дизайна, я бы назвал тотальным проектным подходом. Здесь — вопрос пропорции. У нас просто нет ничего не проектного. Нет дисциплины, экзамена, который не заканчивается проектом. Нельзя просто прослушать курс, вытащить билет и дать ответ.
Тем более в наше время, когда все ответы есть у ChatGPT, достаточно глупо оценивать знания. Да, когда-то в XIX веке энциклопедические знания составляли суть человека. В XX веке такое понимание ценности информации сохранялось: тот, кто не имел знаний, просто не был современным человеком.
Сегодня ситуация кардинальным образом изменилась. Знания есть у всех, и вопрос в том, умеет ли человек вытащить их, получить необходимую информацию и конвертировать ее в результат, который будет востребован контрагентом, то есть покупателем. Поэтому натаскивание на знание становится бессмысленным.
Не думаю, что многие со мной согласятся, но знание без применения просто становится все менее актуальным. О каком применении идет речь? В самом примитивном виде это та же самая презентация, где информация систематизирована, упакована и расставлена так, чтобы из нее можно было сделать логичные и системные выводы, которыми можно кого-то заинтересовать, кому-то предложить.
Когда я говорю об управлении, я, прежде всего, имею в виду управление ресурсами. Во-первых, ресурсы нужно увидеть, суметь их привлечь. А во-вторых, ими нужно уметь оперировать так, чтобы они не были потрачены впустую.
В творческих индустриях речь, как правило, идет именно о времени или приоритетах — то есть времени в сочетании с целями. Управлять деньгами тоже нужно уметь, но мы все-таки не банкиры, и здесь речь не заходит дальше вопросов здравого смысла. А вот в управлении приоритетами мы, наверное, можем с кем угодно посоперничать с точки зрения компетенций.
Вопрос управления, касается, безусловно, и управления командой. Когда ты работаешь один, твоя производительность труда, грубо говоря, равна тебе. Но если ты сумел поставить под знамя своих проектов два, три человека, 500 людей — значит, ты их уже, говоря языком прошлых веков, эксплуатируешь. И это повышает твой уровень производительности, а вместе с тем, вероятно, и материальный, и социальный уровень. Для меня, например, управление другими людьми максимально интересно, потому что благодаря ему я сам могу быстрее двигаться в направлении, которое мне приоритетно, и быстрее делать то, что я сам просто не успеваю.
А творческий человек, который не способен управлять для начала собой, а затем и своей командой, может и добьется творческого, духовного успеха, но вряд ли придет к коммерческой выгоде.
Плюс все больше и больше индустрий можно назвать креативными. Это просто логика и смысл развития экономики, которая требует новых, инновационных идей. Все-таки конвейерная сборка — это XX век, а сегодня, в XXI-м, все по-другому.
В Школе дизайна не работает подход «давайте мы 4 года будем учить вас теории, а потом вы придете в дизайн-студию, и там вас по-настоящему научат работать». Это старинный взгляд, предполагающий, что выпускник, попадая в индустрию, сначала поправляет кепку режиссеру, носит кофе или занимается другой мелкой работой.
У нас совершенно другой подход: с первого дня студент оказывается, по сути, в дизайн-бюро, где преподаватель — его арт-директор, который учит его делать проекты. На первых этапах они могут быть фантазийными, но отношение к ним — как к реальным. Поэтому, думаю, успех наших студентов именно в том, что, попадая в реальную рабочую среду, они оказываются иногда опытнее некоторых людей, которые уже там работают.
Поэтому некоторые работодатели сталкиваются с тем, что их иллюзия о том, что работа студента должна стоить ноль или около ноля, разбивается. Наши студенты высоко себя оценивают, потому что в рамках обучения они уже делают массу интересных проектов, часто безвозмездно. Если же к ним обращается реальный заказчик с реальным проектом, они выставляют вполне себе реальные цены, и мы это всячески приветствуем.
Существует огромное количество разных нейросетей. Что они делают? Кусок работы за человека. Иногда очень хорошо, иногда очень плохо. Наверное, со временем будут делать лучше, хотя непонятно, когда наступит этот предел. Когда сейчас начинают говорить «мы внедряем курс в свои программы», что это значит? Что есть некий громадный курс, который расскажет о принципах действия нейросети, неизвестных даже разработчикам? Ведь сам порог входа для использования нейросетей очень низкий: с ними можно общаться естественным языком, промптами.
Такого рода обучение — как раз таки не системное. Это обучение на опыте, которое в рамках выполнения проекта проходит очень быстро. Используя ИИ для конкретных задач, студенты быстро понимают, что можно и нужно делать с помощью этого инструмента, а что — нельзя и не нужно.
Отдельно, наверное, стоит изучать аспекты авторского права области ИИ, где есть много тонкостей. Все они различаются от одной нейросети к другой. Главное, что студенты должны читать пользовательское соглашение того ИИ, с которым работают. Иначе они могут попасть в неприятную ситуацию — есть странные нейросети, весь контент которых принадлежит разработчику.
Попытка задекларировать использование нейросетей, создать кодексы, обязывающие обозначать, кто какое ИИ использовал, мне кажется странной. Эти декларации не успевают быть принятыми, как сразу же устаревают. Даже если писать, кто что использовал, как это будет проверяться? И потом: в какой пропорции использовать ИИ можно, а когда — уже нельзя? Это попытки зарегламентировать жизнь, потому что ИИ уже стал частью нашей жизни.
Оценивать нужно только продукт и его востребованность обществом или покупателем — кем угодно, в зависимости от того, что вы делаете. Только конечный результат имеет значение. Если все сделано тонко, ИИ вы никогда не распознаете.
Кстати, о нейросетях и системности. Мы задались вопросом, где ИИ не убивает старую профессию или помогает специалисту, а создает новую специальность. И сформулировали гипотезу, отвечающую на этот вопрос. А затем сразу же сделали образовательный профиль — потому, что в данном случае речь идет именно о профессии. Мы стараемся действовать на опережение и запускаем программу «Искусственный интеллект и видеопродакшн».
Сегодня в мире нет такой профессии, но мы не исключаем, что она станет возможной. Мы хотим уже сейчас начать готовить исследователей и специалистов, которые окажутся лидерами в этой области, если технологии разовьются до соответствующего уровня. Представьте, что создать фильм или сериал будет приблизительно так же сложно, как написать роман. Для романа вам не нужен бюджет в 5 млн долларов — нужно время, может быть, соавтор или авторская команда. Но в остальном — только компьютер, время и ваша креативность. В кинематографе такое пока невозможно.
Если через пару-тройку лет кинематограф придет к тому, что человек сможет сгенерировать актеров, костюмы, сцены, рынок изменится радикальным образом. Появится огромное количество нового контента. А авторское кино может выйти на абсолютно новые охваты. Я допускаю, что произойдет ситуация, которая уже случилась в литературе. Благодаря сетевой системе, писатели могут находить свою аудиторию почти бесплатно. То же самое происходит в художественной среде, где галереи будут постепенно сдавать позиции сетевым проектам. Уверен, если такое случится с кино, это будет очень интересно.
Эта открытость очень важна и для развития качества образования, и для того, чтобы студенты развивались самостоятельно. Каждый новый курс конкурирует со своими предшественниками — работает такой маховик.
Мы также устраиваем на платформе конкурсы и просмотры. В них периодически участвуют студенты и других вузов, так что какое-то представление об их уровне у нас все-таки есть. Но я не вижу массового стремления других учреждений присоединяться к этому процессу, несмотря на открытый формат платформы. Поэтому объективной картины качества образования в дизайнерских вузах по стране у нас нет, и я считаю, что это плохо.
По возможности смотрите на работы студентов там, где это возможно. И опирайтесь на репутацию вуза, которая должна подтверждаться действующими классными преподавателями.
Например, в Школе дизайна есть огромная и очень востребованная линейка курсов ДПО. Как правило, это годичные курсы, потому что люди сегодня хотят быстрого и эффективного результата, а для более объемного образования открыты двухгодичные магистерские программы. Если вы реально хотите получить образование дизайнера, то меньше чем за год-полтора системной работы, особенно во взрослом возрасте, сделать это не получится.
Дело не в высшем образовании как бумажке. Есть огромное количество великолепных дизайнеров, которые вообще не имеют высшего образования, или получили его по другой специальности когда-то очень давно, а потом всю жизнь практиковались. Но дело здесь в том, что программа ДПО позволяет быстро выйти на уровень, который может считать приемлемым для современного профессионала.
Я руководил дизайн-студией и видел очень много дизайнеров с опытом. Где-то они до этого работали. Но по их проектам было видно, что у них нет основ культуры дизайна — шрифтовой грамотности, насмотренности, вкуса. И здесь как раз речь идет о системном подходе.
Безусловно, можно самообразовываться с помощью разных курсов от онлайн-институтов. Но, как правило, эти программы составлены для тех, кто уже имеет очень высокий уровень, у кого заложена основа — этим людям просто хочется поднять свою квалификацию. Освоить новую профессию с нуля на коротком курсе таким образом вы просто не сможете. Возможно, будете лет 5-10 вот так мыкаться, и в итоге выйдете на высокий уровень. Но чтобы попасть в высшую лигу с нуля, необходимо минимум год отучиться.
Еще мы развиваем так называемый дистанционный бакалавриат. У него есть определенные минусы, связанные с тем, что студенты учатся хоть и очно, но все-таки дистанционно, а значит, не обрастают комьюнити. С другой стороны, плюс в том, что они остаются у себя дома, в родных городах, достигают такого же уровня профессионализма, а местное сообщество постепенно формируется уже вокруг них самих.
Если государство продолжит уделять внимание креативным индустриям, я думаю, этот подход с созданием комьюнити на местах может оказаться очень эффективным.