«Опустите монетку в уксус и обходите трупы стороной»: как выглядело социальное дистанцирование в эпоху Черной смерти

«Ка­ки­ми бы слож­ны­ми ни были вре­ме­на за ок­ном, ис­то­рик все­гда най­дет при­мер эпо­хи, ко­гда все было го­раз­до хуже», — иро­нич­но от­ме­ча­ет про­фес­сор ис­то­рии из Гар­вард­ско­го уни­вер­си­те­та Джеймс Хэн­кинс в сво­ем недав­нем эссе. Дей­стви­тель­но, один из са­мых про­стых спо­со­бов до­ка­зать са­мо­му себе и лю­дям во­круг, что ны­неш­ний кри­зис — еще не ко­нец све­та, это об­ра­тить­ся к про­шло­му и его уро­кам. «Цех» пе­ре­ска­зы­ва­ет ма­те­ри­а­лы жур­на­лов Quil­lette и The New York Times о том, как обыч­ные люди, пред­ста­ви­те­ли вла­сти и ме­ди­ки ре­а­ги­ро­ва­ли на бо­лезнь в эпо­ху Чер­ной смер­ти.

Чер­ная смерть

Едва раз­го­ре­лась пан­де­мия COVID-19, неко­то­рые ком­мен­та­то­ры при­ня­лись ее срав­ни­вать с са­мы­ми из­вест­ны­ми и тра­гич­ны­ми бо­лез­ня­ми про­шло­го. Сре­ди при­ме­ров была и бу­бон­ная чума, из­вест­ная так­же как «Чер­ная смерть», бу­ше­вав­шая с 1347 по 1350 годы и унес­шая жиз­ни око­ло по­ло­ви­ны на­се­ле­ния Ев­ро­пы. В неко­то­рых ре­ги­о­нах уро­вень смерт­но­сти был еще выше. По сви­де­тель­ствам од­но­го из са­мых из­вест­ных ле­то­пис­цев бо­лез­ни Джо­ван­ни Бок­кач­чо, все­го за че­ты­ре ме­ся­ца в 1348 году во Фло­рен­ции по­гиб­ло 100 ты­сяч че­ло­век. При этом на­се­ле­ние го­ро­да в 1338 году со­став­ля­ло все­го 120 ты­сяч че­ло­век.

Бу­бон­ная чума пре­сле­до­ва­ла За­пад еще дол­го: эпи­де­мия воз­вра­ща­лась 17 раз. По­след­няя вспыш­ка была за­ре­ги­стри­ро­ва­на в 1664 году. К осе­ни 1666 года толь­ко в Лон­доне умер­ло око­ло 100 ты­сяч жи­те­лей. Все это вре­мя люди ду­ма­ли, что вот-вот на­сту­пит Ар­ма­гед­дон. Глав­ной те­мой го­род­ских спле­тен и важ­ной кор­ре­спон­ден­ции — уга­да­ли, были но­во­сти о том, не бо­ле­ет ли кто-то в со­сед­нем по­се­ле­нии.

Как и ко­ро­на­ви­рус, чума рас­про­стра­ня­лась с боль­шой ско­ро­стью. Чер­ная смерть не ща­ди­ла ни­ко­го — ни мо­ло­дых, ни бо­га­тых. На теле боль­ных по­яв­ля­лись круп­ные опу­хо­ли, ко­то­рые по раз­ме­ру мог­ли срав­нить­ся с яб­ло­ком. Осо­бен­но ча­сто они вы­рас­та­ли в паху или под мыш­ка­ми. Вы­сы­па­ния на ру­ках и но­гах со вре­ме­нем чер­не­ли, слу­жа при­зна­ком ско­рой смер­ти. Люди каш­ля­ли кро­вью, а из их ртов до­но­сил­ся от­вра­ти­тель­ный за­пах.

По­хо­рон­ные ри­ту­а­лы от­ло­жи­ли до луч­ших вре­мен — как пра­ви­ло, жертв хо­ро­ни­ли на ско­рую руку, ски­ды­вая тру­пы в одну огром­ную яму за го­ро­дом.

Од­на­жды по пути в Грин­вич ан­глий­ский чи­нов­ник Сэмю­эл Пе­пис стал сви­де­те­лем удру­ча­ю­щей сце­ны, ко­то­рую поз­же за­фик­си­ро­вал в сво­ем лич­ном днев­ни­ке: на ули­це ле­жал гроб с те­лом по­гиб­ше­го от чумы. Во­круг него бро­дил охран­ник, сле­див­ший за тем, что­бы к телу ни­кто не при­бли­жал­ся (даже чле­ны се­мьи) и не пы­тал­ся его по­хо­ро­нить. Мест­ный при­ход не по­за­бо­тил­ся о том, что­бы, со­об­раз­но хри­сти­ан­ским обы­ча­ям, от­пра­вить че­ло­ве­ка в по­след­ний путь. Как пи­шет Хэн­кинс, «во вре­ме­на Чер­ной смер­ти нель­зя было уме­реть с до­сто­ин­ством».

Бок­кач­чо в сво­их ис­то­ри­ях опи­сы­вал, как люди в па­ни­ке бро­са­ли боль­ных род­ствен­ни­ков и даже де­тей. Дети, в свою оче­редь, убе­га­ли от ро­ди­те­лей в пре­клон­ном воз­расте, а свя­щен­ни­ки — от при­хо­жан.

Сред­не­ве­ко­вая ме­ди­ци­на

К се­ре­дине XVII века нра­вы жи­те­лей Ев­ро­пы и тем бо­лее пра­ви­те­лей ни­чуть не смяг­чи­лись. Од­на­ко ко­роль Ан­глии Чарльз II, в сво­бод­ное от обез­глав­ли­ва­ния вра­гов вре­мя, по­кро­ви­тель­ство­вал за­рож­да­ю­щей­ся на­у­ке. Он ос­но­вал Лон­дон­ское Ко­ро­лев­ское об­ще­ство, чле­ны ко­то­ро­го за­ни­ма­лись ис­сле­до­ва­ни­я­ми, по­мо­га­ли раз­ви­вать ме­ди­ци­ну и дру­гие гу­ма­ни­тар­ные зна­ния.

Уже в то вре­мя вра­чи ре­ко­мен­до­ва­ли ка­ран­ти­ны, сте­ри­ли­за­цию и фи­зи­че­ское ди­стан­ци­ро­ва­ние. В 1666 году ан­глий­ский ко­роль из­дал указ о за­пре­те лю­бых пуб­лич­ных со­бра­ний, вклю­чая по­хо­ро­ны. Были за­кры­ты те­ат­ры, Окс­форд и Кем­бридж.

На са­мом деле, меры по са­мо­изо­ля­ции вве­ли еще в XIV веке, но в на­сто­я­щую стра­те­гию власть иму­щих они пре­вра­ти­лись чуть поз­же. Пер­вый ка­ран­тин длил­ся 40 дней — ско­рее все­го по­то­му, что это чис­ло име­ло боль­шую сим­во­ли­че­скую на­груз­ку для ран­них хри­сти­ан (во вре­мя по­то­па дождь лил­ся 40 дней, Хри­стос стран­ство­вал по пу­стыне и го­ло­дал 40 дней).

Если в доме кто-то за­бо­ле­вал, всех со­се­дей и род­ствен­ни­ков за­пи­ра­ли вме­сте с жерт­вой чумы на ка­ран­тин. Блю­сти­те­ли по­ряд­ка ри­со­ва­ли на две­рях крас­ный крест и при­креп­ля­ли бу­маж­ку с над­пи­сью «ГОС­ПОДЬ ПО­МИ­ЛУЙ НАС».

Тем, кто ока­зал­ся в при­ну­ди­тель­ном за­то­че­нии, вла­сти от­прав­ля­ли еду. По ис­те­че­нии 40 дней по­верх крас­но­го кре­ста ри­со­ва­ли бе­лый, а жи­те­лям дома при­ка­зы­ва­ли дез­ин­фи­ци­ро­вать по­ме­ще­ние с по­мо­щью лай­ма. В то вре­мя вра­чи ду­ма­ли, что бу­бон­ная чума рас­про­стра­ня­ет­ся из-за ми­аз­мов в воз­ду­хе, и не до­га­ды­ва­лись о поль­зе влаж­ной убор­ки в борь­бе с кле­ща­ми и бло­ха­ми, ко­то­рые в дей­стви­тель­но­сти были раз­нос­чи­ка­ми ин­фек­ции.

В сред­не­ве­ко­вой Ве­не­ции ме­ди­кам за­пре­ща­лось по­ки­дать го­род во вре­мя чумы. Вра­чи но­си­ли спе­ци­аль­ные за­щит­ные ко­стю­мы, се­го­дня из­вест­ные мно­гим по кар­на­валь­ным ре­пли­кам, — длин­ный льня­ной ха­лат, шап­ка, очки и мас­ка с длин­ным «клю­вом», на­би­тым аро­мат­ны­ми тра­ва­ми и пря­но­стя­ми.

В то вре­мя свое­об­раз­ная аро­ма­те­ра­пия была до­воль­но по­пу­ляр­ным сред­ством борь­бы с за­ра­зой. К при­ме­ру, Пе­пис сле­дуя со­ве­там про­грес­сив­ных док­то­ров, ку­рил та­бак. Счи­та­лось, что так мож­но очи­стить воз­дух от вре­до­нос­ных за­па­хов и ми­аз­мов.

По­след­ствия

В Сред­не­ве­ко­вье так­же были люди, ко­то­рые ви­ни­ли кон­крет­ные на­ро­ды в рас­про­стра­не­нии ви­ру­са (как и наши со­вре­мен­ни­ки, под­хва­тив­шие фра­зу о «ки­тай­ском про­кля­тье» пару ме­ся­цев на­зад). Неко­то­рые ан­гли­чане XVII сто­ле­тия опа­са­лись дат­чан, а кое-кто сто­ро­нил­ся лон­дон­цев. В раз­гар эпи­де­мии Пе­пис пе­ре­ме­стил­ся вме­сте с се­мьей в за­го­род­ный дом в Вул­ви­че и в сво­их за­пис­ках жа­ло­вал­ся на то, что мест­ные оби­та­те­ли косо смот­рят на лю­бо­го при­е­хав­ше­го из сто­ли­цы.

По­бег в де­рев­ню был по­пу­ляр­ным спо­со­бом са­мо­изо­ля­ции и в Ита­лии XIV века. Это яв­ле­ние но­си­ло на­зва­ние vil­leg­giatura— от сло­ва «villa». По­сле пер­вых волн эпи­де­мии мно­гие за­жи­точ­ные го­род­ские оби­та­те­ли на­ча­ли ин­ве­сти­ро­вать в стро­и­тель­ство по­ме­стий на при­ро­де, куда они от­прав­ля­лись вме­сте с се­мья­ми, что­бы пе­ре­ждать кри­зис. К при­ме­ру, се­мей­ство Ме­ди­чи в со­во­куп­но­сти вла­де­ло 27 вил­ла­ми в ре­ги­оне Тос­ка­ны. Мно­гие из них были де­ко­ри­ро­ва­ны из­вест­ны­ми ар­хи­тек­то­ра­ми и ху­дож­ни­ка­ми сво­е­го вре­ме­ни — та­ки­ми, как Джу­ли­а­но да Сан­гал­ло, Фи­лип­пи­но Лип­пи и Джа­ко­мо Пон­тор­мо.

Ве­ро­ят­но, по­доб­ные на­стро­е­ния бу­дут ак­ту­аль­ны и сей­час. Хотя пока рано утвер­ждать, как пан­де­мия COVID-19 по­вли­я­ет на бу­ду­щее ур­ба­ни­сти­ки, неко­то­рые экс­пер­ты уже про­гно­зи­ру­ют за­кат эпо­хи ме­га­го­ро­дов и осво­е­ние но­вых форм ру­ра­ли­за­ции (от­то­ка на­се­ле­ния из го­ро­дов в сель­скую мест­ность — Прим. «Цеха»).