В СМИ начали выходить новости, будто ректор Санкт-Петербургского горного университета Владимир Литвиненко предложил выдавать инженерные дипломы только после трёх лет работы на производстве — якобы по аналогии с обязательной «отработкой» для медиков. Однако на деле он имел в вид совсем не это. Разбираемся.
В чём суть инициативы
Владимир Литвиненко, ректор Санкт-Петербургского горного университета, в большом интервью «Ведомостям» действительно предложил изменить структуру инженерного образования в России, но слова о всеобщей обязательной «трёхлетней отработке» для всех выпускников ему приписаны некорректно.
Он критикует массовое поступление молодежи в вузы из-за стереотипа о «обязательном образовании» и отмечает общий кризис качества выпускников. Литвиненко ссылается на страны Азии, где родители готовы на жертвы ради высшего образования, а также — с возмущением — на российские практики, где, по его мнению, упрощено поступление в высшие учебные заведения.
В качестве решения руководитель вуза называет сокращение числа учебных заведений в три раза, переход к распределению по конкурсу обучающих грантов и новую систему получения дипломов. Он предлагает, чтобы после завершения обучения выпускник получал не диплом, а справку, удостоверяющую факт завершения образовательной программы. Диплом же будет выдаваться исключительно после того, как молодой специалист три года отработает на производстве по профилю образования, выполнив тем самым условия гранта.
Такая модель, по задумке ректора, повысит значимость высшего технического образования и вернёт мотивацию к реальной инженерной работе, потому что «инженерный корпус — это мозги и руки экономики».
Как реформа отличается от врачебной отработки
Ключевое отличие идеи Литвиненко от системы, привычной выпускникам медицинских вузов, в её адресности и конкурсе на государственные образовательные гранты. В медицинских вузах трёхлетняя отработка — это обязательное распределение: диплом обязует молодого специалиста трудиться в определенном регионе по государственной квоте.
В модели, которую описывает ректор Горного университета, обязательство касается только тех, кто обучается на бюджетной основе за счёт госсредств. Человек получает справку о завершении вуза и на три года отправляется работать в реальный сектор (например, на шахты, в конструкторские бюро, на проекты по развитию инфраструктуры), при этом место работы не обязательно определяется сверху — оно выбирается в зависимости от условий гранта и наличия вакансий. Только после подтверждения реального стажа и выполнения установленного объёма обязанностей, документы студента снова рассматриваются — и тогда присваивается полноценный диплом.
Фактически, речь идет о внедрении системы, где обучившийся за государственный счет возвращает обществу вложенные ресурсы через квалифицированный труд, a не просто через посещение лекций. Подобные схемы существуют в системах аккредитации инженеров в Германии и США, о чём говорит сам Литвиненко: там ежегодно выпускают не тысячи, а сотни индивидуально аттестованных специалистов, обязанных быть зарегистрированными в профессиональных реестрах, а также отчитываться о своей локации и карьерной траектории.
Для России такой переход стал бы значительным сдвигом от массового выпуска дипломированных специалистов к реально подтвержденному профессионализму, а заодно позволил бы государству эффективнее контролировать кадровый резерв в стратегических отраслях.
Что говорят по теме
Новость о высказывании Владимира Литвиненко вызвала острую реакцию. В обсуждении на образовательных и отраслевых платформах появился разнобой мнений: часть комментаторов поддержала предложение, указывая — в нынешней системе бюджетных мест не работает принцип ответственности, когда выпускник должен «отдать долг за образование». Их аргумент: подобная отработка поможет вернуть престиж профессии и сократить текучку кадров, ведь сегодня многие инженеры после ВУЗа работают не по специальности.
Другая группа экспертов и выпускников обращает внимание на то, что стимуляция через принуждение не всегда эффективна: есть риск массового поиска формальных вариантов «отработки», при которых реального вклада в отрасль нет.
Среди выпускников споры: действительно ли трёхлетний стаж поможет закрепить молодых специалистов или только усилит отток тех, кто не хочет связывать жизнь с профессией. Особенно остро дискутируется вопрос «диплома до» и «диплома после»: кто будет давать рекомендации, как выглядеть с точки зрения статуса «молодого специалиста» без диплома и что будет с теми, кто не сможет найти работу.
К чему приведёт предложение — плюсы и минусы
Обозначить плюсы реформы просто: возврат к модели, при которой государство финансирует глубоко мотивированных студентов, а общество получает специалистов, реально работающих в ключевых отраслях. Такая система могла бы сократить число «случайных» людей с высшим образованием и сделать диплом по-настоящему ценным свидетельством профессии. Для работодателей это шанс получить более подготовленных и заинтересованных сотрудников, для вузов — ориентировать образовательные программы под нужды реального производства.
Минусов и подводных камней не меньше: рост администрирования, риски бюрократии, неравенство доступа между студентами на бюджете и контрактной форме, а также угроза формализации процесса, при которой смысл идеи нивелируется гарантиями «лишь бы доработать». Может усилиться миграция молодых кадров в неформальный сектор или в заочные формы занятости.
Не очевидно и то, как проходная система будет работать для студентов, уходящих в научную деятельность, или женщин, которые на момент окончания вуза уходят в декрет — эти моменты остаются не до конца проработанными. В результате слова Литвиненко — не столько инструкция к немедленному применению, сколько стимул для общественной и профессиональной дискуссии о будущем российского технического образования и его соотношении с качеством трудовых ресурсов в экономике страны.
