Преодолеваем стереотипы: пять мифов об интеллекте и мышлении

Мно­гие рас­про­стра­нен­ные опре­де­ле­ния ин­тел­лек­та ан­ти­на­уч­ны. Мы ве­рим, что ко­гни­тив­ные спо­соб­но­сти мож­но из­ме­рить с по­мо­щью IQ-те­ста, ма­те­ма­ти­че­ское мыш­ле­ние при­су­ще лю­дям с бо­лее раз­ви­тым ле­вым по­лу­ша­ри­ем, муж­ское и жен­ское мыш­ле­ние от­ли­ча­ют­ся, а хо­ро­ше­му ли­де­ру необ­хо­ди­мо про­ка­чать эмо­ци­о­наль­ный ин­тел­лект. Что из это­го прав­да, а что — миф? Раз­би­ра­ем­ся с по­пу­ляр­ны­ми тео­ри­я­ми об ин­тел­лек­те и мыш­ле­нии.

Фи­зи­ки и ли­ри­ки

Ги­по­те­за о раз­ли­чи­ях пра­вой и ле­вой ча­сти моз­га при­шла из на­у­ки, но в по­пу­ляр­ном из­ло­же­нии тео­рию из­ряд­но ис­ка­зи­ли и са­мое глав­ное — из нее вы­па­ла часть, свя­зан­ная с изу­че­ни­ем эпи­леп­сии.

Все на­ча­лось в 1960–1970 годы с ис­сле­до­ва­ния уче­но­го Род­же­ра Спер­ри и его сту­ден­та Майк­ла Га­з­за­ни­ги, ко­то­рое впо­след­ствии при­нес­ло Спер­ри Но­бе­лев­скую пре­мию в 1981 году. Спер­ри и Га­з­за­ни­ги за­ин­те­ре­со­ва­лись экс­пе­ри­мен­таль­ной ме­то­ди­кой ле­че­ния эпи­леп­сии, при­ду­ман­ной хи­рур­гом Уил­льям ван Ва­ге­не­ном. Врач фраг­мен­тар­но разъ­еди­нял связь меж­ду ле­вой и пра­вой по­ло­ви­ной моз­га, осу­ществ­ля­е­мую за счет мо­зо­ли­сто­го тела че­ре­па. Ван Ва­ге­нен утвер­ждал, что ум­ствен­ные спо­соб­но­сти и по­ве­де­ние па­ци­ен­тов, в це­лом, оста­ва­лись преж­ни­ми. Од­на­ко Спер­ри, про­ве­дя осмотр боль­ных, об­на­ру­жил неко­то­рые спе­ци­фи­че­ские из­ме­не­ния: часть па­ци­ен­тов не мог­ли на­звать вещи, за рас­по­зна­ва­ние ко­то­рых была от­вет­ствен­на пра­вая часть моз­га, но узна­ва­ли пред­ме­ты, за ко­то­рые от­ве­ча­ла ле­вая. Про­дол­жив свои на­блю­де­ния, Спер­ри при­шел к за­клю­че­нию, что за речь от­вет­ствен­на ле­вая часть моз­га. Так, за ле­вой по­ло­ви­ной за­кре­пи­лась функ­ция кон­тро­ля язы­ка и ло­ги­ки, а за пра­вой — ви­зу­аль­ное вос­при­я­тие и ори­ен­ти­ро­ва­ние в про­стран­стве.

Со вре­ме­нем, в мас­со­вой куль­ту­ре укре­пи­лась идея о том, что каж­дая по­ло­ви­на моз­га от­ве­ча­ет за свой тип мыш­ле­ния. При этом, у лю­дей бо­лее раз­ви­то одно из по­лу­ша­рий: если это ле­вое, то та­кой че­ло­век луч­ше справ­ля­ет­ся с ма­те­ма­ти­кой, ра­ци­о­наль­ным мыш­ле­ни­ем и ло­ги­кой; если это пра­вое — то че­ло­ве­ку при­су­ще твор­че­ское мыш­ле­ние, и он скло­нен к им­про­ви­за­ции.

Бо­лее позд­ние ис­сле­до­ва­ния до­ка­за­ли, что ди­хо­то­мия по­лу­ша­рий пре­уве­ли­че­на. Для ма­те­ма­ти­че­ских же за­дач и во­все прин­ци­пи­аль­на связь меж­ду по­ло­ви­на­ми моз­га. Чем слож­нее за­да­ча — ма­те­ма­ти­че­ская или лю­бая дру­гая — тем боль­шее зна­че­ние при­об­ре­та­ет об­мен ин­фор­ма­ци­ей меж­ду дву­мя по­ло­ви­на­ми моз­га, в этом со­гла­ша­ют­ся со­вре­мен­ные уче­ные.

На­уч­ный жур­на­лист Карл Цим­мер по­яс­ня­ет, что в по­пу­ляр­ной пси­хо­ло­гии упус­ка­ют­ся осо­бен­но­сти вза­и­мо­дей­ствия меж­ду ле­вым и пра­вым по­лу­ша­ри­ем. К при­ме­ру, ле­вое по­лу­ша­рие спе­ци­а­лиз­ру­ет­ся на рас­по­зна­ва­нии зву­ков, из ко­то­рых скла­ды­ва­ют­ся сло­ва, и син­так­си­се фра­зы, но у него нет мо­но­по­лии на об­ра­бот­ку речи. А пра­вое по­лу­ша­рие по­мо­га­ет рас­по­зна­вать ин­то­на­цию, ритм и вы­ра­же­ние, с ко­то­рым про­из­но­сит­ся фра­за.

Для по­ни­ма­ния речи со­бе­сед­ни­ка нам не обой­тись без за­дей­ство­ва­ния обе­их по­ло­вин моз­га.

Эмо­ци­о­наль­ный ин­тел­лект

По­ня­тие «эмо­ци­о­наль­но­го ин­тел­лек­та» по­пу­ля­ри­зи­ро­вал жур­на­лист Дэни­ел Го­ул­ман в 1995 году, под­хва­тив тер­мин, пред­ло­жен­ный ра­нее дву­мя пси­хо­ло­га­ми Джо­ном Май­е­ром и Пи­те­ром Са­ло­вей. В опре­де­ле­ние ЭИ (эмо­ци­о­наль­но­го ин­тел­лек­та) вхо­дит спо­соб­ность рас­по­зна­вать чу­жие эмо­ции и по­ни­мать свои, уме­ние раз­ли­чать раз­ные типы эмо­ций и при­ме­нять эти зна­ния на прак­ти­ке.

Тра­ди­ци­он­ное пред­став­ле­ние об эмо­ци­о­наль­ном ин­тел­лек­те ос­но­ва­но на двух пред­по­ло­же­ни­ях:

1. Мож­но на­учить­ся точ­но опре­де­лять эмо­ции дру­го­го че­ло­ве­ка.
2. Эмо­ции — это непо­сред­ствен­ная ре­ак­ция на внеш­ние со­бы­тия, и, при же­ла­нии, они под­да­ют­ся объ­яс­не­нию и кон­тро­лю.

Лиза Фел­д­ман Ба­ретт, док­тор пси­хо­ло­гии и ав­тор кни­ги «Как со­зда­ют­ся эмо­ции: сек­рет­ная жизнь моз­га» объ­яс­ня­ет в сво­ей ста­тье, по­че­му вос­при­я­тие эмо­ций как неко­го на­бо­ра уни­вер­саль­ных со­сто­я­ний (злость, оби­да, за­висть, ра­дость и т. п.) оши­боч­но. Ба­ретт уве­ре­на: за­ра­нее за­го­тов­лен­ные шаб­ло­ны лишь за­ве­дут нас в ту­пик; чем боль­ше мы тре­ни­ру­ем­ся ви­деть но­вые, необыч­ные мо­де­ли по­ве­де­ния — тем луч­ше.

Впро­чем, у ис­сле­до­ва­те­лей есть и ряд дру­гих пре­тен­зий к тео­рии эмо­ци­о­наль­но­го ин­тел­лек­та:

• Боль­шин­ство опре­де­ле­ний эмо­ци­о­наль­но­го ин­тел­лек­та слиш­ком об­те­ка­е­мы и гре­шат обоб­ще­ни­я­ми, по­это­му их едва ли мож­но при­ме­нять в на­уч­ном кон­тек­сте. Бо­лее того, они пе­ре­се­ка­ют­ся с неко­то­ры­ми дру­ги­ми кон­струк­та­ми из об­ла­сти пси­хо­ло­гии, на­при­мер, с те­ста­ми на пси­хо­тип.
• Так как не су­ще­ству­ет чет­ко­го опре­де­ле­ния эмо­ци­о­наль­но­го ин­тел­лек­та, то неяс­но, воз­мож­но ли его от­не­сти к ко­гни­тив­ным ха­рак­те­ри­сти­кам, спо­соб­но­стям, ко­то­рым обу­ча­ют­ся, врож­ден­ным зна­ни­ям и на­вы­кам или при­об­ре­тен­ным чер­там.
• Учи­ты­вая преды­ду­щие пунк­ты, слож­но ска­зать, как из­ме­рить или оце­нить эмо­ци­о­наль­ный ин­тел­лект. В за­ви­си­мо­сти от опре­де­ле­ния, спо­со­бы те­сти­ро­ва­ния или изу­че­ния бу­дут раз­ны­ми.

Как на­счет мно­го­чис­лен­ных те­стов, со­здан­ных для из­ме­ре­ния ЭИ, и тек­стов о том, по­че­му успеш­ным ру­ко­во­ди­те­лям нуж­но раз­ви­вать эмо­ци­о­наль­ный ин­тел­лект? Та­кие те­сты ско­рее мож­но от­не­сти к ин­ду­стрии раз­вле­че­ний, чем к на­у­ке. Уже к 2004 году бла­го­да­ря мета-ис­сле­до­ва­нию аме­ри­кан­ских пси­хо­ло­гов ста­ло ясно, что кор­ре­ля­ции меж­ду про­дук­тив­но­стью на ра­бо­те и эмо­ци­о­наль­ным ин­тел­лек­том ста­ти­сти­че­ски незна­чи­тель­на.

К сло­ву, сам Го­ул­ман не ожи­дал, что его кни­га при­об­ре­тет та­кой ши­ро­кий ре­зо­нанс — в осо­бен­но­сти, в сфе­ре ме­недж­мен­та и ка­рьер­ных со­ве­тов. По мне­нию жур­на­ли­ста, неко­то­рые ав­то­ры ста­тей де­ла­ют за­яв­ле­ния о важ­но­сти эмо­ци­о­наль­но­го ин­тел­лек­та для раз­ви­тия ка­рье­ры и ли­дер­ских ка­честв, без­осно­ва­тель­но и ис­ка­жая из­на­чаль­ную идею ав­то­ра.

IQ-тест по­ка­зы­ва­ет уро­вень ин­тел­лек­та

Тест на опре­де­ле­ние ко­эф­фи­ци­ен­та ин­тел­лек­та вы­зы­ва­ет мно­же­ство спо­ров. Одни го­во­рят, что в нем не учи­ты­ва­ют­ся раз­ли­чия, при­су­щие раз­ным куль­ту­рам, из-за чего у бе­лых ев­ро­пей­цев ре­зуль­та­ты все­гда бу­дут выше. Дру­гие об­ра­ща­ют вни­ма­ние на раз­ни­цу меж­ду си­ту­а­ци­ей про­хож­де­ния те­ста и по­ве­де­ния че­ло­ве­ка в дей­стви­тель­но­сти — это на­по­ми­на­ет ар­гу­мент об огра­ни­чен­но­сти дан­ных, по­лу­чен­ных в ла­бо­ра­тор­ных усло­ви­ях. Впро­чем, глав­ная про­бле­ма кро­ет­ся в дру­гом.

Тест Стэн­форд — Бине, один из наи­бо­лее по­пу­ляр­ных те­стов на опре­де­ле­ние ко­эф­фи­ци­ен­та IQ, пред­по­ла­га­ет, что всю со­во­куп­ность раз­лич­ных на­вы­ков и ум­ствен­ных спо­соб­но­стей мож­но сум­ми­ро­вать и вы­ра­зить че­рез еди­ный по­ка­за­тель. На­уч­ный жур­на­лист Род­жер Хай­филд обос­но­ван­но счи­та­ет та­кое обоб­ще­ние нена­уч­ным и бес­смыс­лен­ным. До сих пор не су­ще­ству­ет уни­вер­саль­но­го опре­де­ле­ния ин­тел­лек­та, од­на­ко мы мо­жем из­ме­рить неко­то­рые из ко­гни­тив­ных спо­соб­но­стей. Та­кие как крат­ко­вре­мен­ная па­мять, ло­ги­че­ское мыш­ле­ние, линг­ви­сти­че­ские на­вы­ки и ряд дру­гих. Хай­филд и его кол­ле­ги вы­яс­ни­ли, что как ми­ни­мум эти три типа мыш­ле­ния ак­ти­ви­зи­ру­ют­ся в моз­ге неза­ви­си­мо друг от дру­га. И про­стое сло­же­ние ак­тив­но­сти того или ино­го ре­ги­о­на моз­га не спо­соб­но от­ра­зить ре­аль­ную кар­ти­ну ко­гни­тив­ных про­цес­сов, про­ис­хо­дя­щих в на­ших го­ло­вах.

Мы ис­поль­зу­ем 10% сво­е­го моз­га

Миф о том, что мы обыч­но за­дей­ству­ем лишь 10% сво­е­го моз­га, поль­зу­ет­ся осо­бой по­пу­ляр­но­стью в мас­со­вой куль­ту­ре и су­ще­ству­ет едва ли не с на­ча­ла XX века. Бла­го­да­ря нему лег­ко пред­ста­вить, буд­то в каж­дом из нас дрем­лет су­пер­ге­рой, ко­то­ро­го мож­но раз­бу­дить при же­ла­нии и опре­де­лен­ной тре­ни­ров­ке. На этом сю­же­те, в част­но­сти, спе­ку­ли­ру­ет Люк Бес­сон в сво­ем филь­ме «Люси», где глав­ная ге­ро­и­ня ока­зы­ва­ет­ся спо­соб­на управ­лять всем объ­е­мом и по­тен­ци­а­лом сво­е­го моз­га. К той же идее неред­ко при­бе­га­ют ав­то­ры про­грамм по са­мо­раз­ви­тию и са­мо­про­воз­гла­шен­ные лайф­ко­учи.

До­ка­зать ан­ти­на­уч­ную при­ро­ду этой тео­рии мож­но несколь­ки­ми спо­со­ба­ми. К при­ме­ру, сним­ки, сде­лан­ные с по­мо­щью по­зи­трон­но-эмис­си­он­ной то­мо­гра­фии, по­ка­зы­ва­ют, что во вре­мя вы­пол­не­ния раз­ных ко­гни­тив­ных за­дач ак­ти­ви­ру­ет­ся бОль­шая часть моз­га.

С точ­ки зре­ния эво­лю­ции, тео­рия так­же зву­чит неубе­ди­тель­но: за­чем че­ло­ве­ку ну­жен та­кой огром­ный мозг, если 90% объ­е­ма — не функ­ци­о­наль­но, при этом на под­дер­жа­ние его жиз­ни ухо­дит мно­го энер­гии.

Кро­ме того, будь этот миф прав­дой, люди, часть моз­га ко­то­рых по­стра­да­ла в ре­зуль­та­те несчаст­но­го слу­чая или бо­лез­ни, не за­ме­ти­ли бы осо­бен­ной раз­ни­цы в сво­ем по­ве­де­нии и са­мо­чув­ствии по­сле ин­ци­ден­та. В дей­стви­тель­но­сти же, увы, по­чти ни один слу­чай по­вре­жде­ния моз­га не оста­ет­ся без по­след­ствий для че­ло­ве­ка.

Муж­ской мозг от­ли­ча­ет­ся от жен­ско­го

В сво­ей недав­ней кни­ге «Ген­дер­ный мозг» Джи­на Рип­пон, спе­ци­а­лист по ко­гни­тив­ной ней­ро­ви­зу­а­ли­за­ции, раз­об­ла­ча­ет из­вест­ный сте­рео­тип о муж­ском и жен­ском типе мыш­ле­ния.

Цен­траль­ная мысль Рип­пон стро­ит­ся во­круг со­ци­аль­ной и куль­тур­ной при­ро­ды мифа. Как ни груст­но это осо­зна­вать, пока об­ще­ство и до­ми­ни­ру­ю­щая куль­ту­ра про­из­во­дит, а не по­дав­ля­ет ген­дер­ные кли­ше, из­ба­вить­ся от псев­до­на­уч­ных тео­рий, по­доб­ных идее о ген­дер­ном моз­ге, крайне слож­но. Ав­тор кни­ги при­зна­ет­ся, что ее соб­ствен­ное ис­сле­до­ва­ние было по­пыт­кой об­на­ру­жить раз­ли­чия меж­ду муж­ским и жен­ским моз­гом. Лишь со­по­ста­вив дан­ные несколь­ких на­уч­ных тру­дов, Рип­пон была го­то­ва при­знать аб­со­лют­ную несо­сто­я­тель­ность мифа.

Одна из по­след­них на­хо­док, поз­во­ля­ю­щих раз­об­ла­чить тео­рию ген­дер­но­го мифа, — тот факт, что наш мозг ме­ня­ет­ся на про­тя­же­нии жиз­ни. На воз­ник­но­ве­ние но­вых ней­рон­ных свя­зей вли­я­ет не толь­ко об­ра­зо­ва­ние, но и наша ра­бо­та, хоб­би, при­выч­ки и за­ня­тия спор­том. Та­ким об­ра­зом, с точ­ки зре­ния раз­ли­чия меж­ду моз­гом раз­ных лю­дей, жиз­нен­ный опыт име­ет го­раз­до боль­шее зна­че­ние, чем пол. Мозг мос­ков­ско­го до­став­щи­ка еды бу­дет силь­но от­ли­чать­ся от моз­га бра­зиль­ско­го фут­бо­ли­ста и от моз­га нью-йорк­ско­го так­си­ста на пен­сии.

Рип­пон го­во­рит, что идея муж­ско­го или жен­ско­го моз­га под­ра­зу­ме­ва­ет го­мо­ген­ность, ста­тич­ность и ти­пи­за­цию мыш­ле­ния. Слов­но все муж­чи­ны по­хо­жи друг на дру­га. В то вре­мя как прин­цип пла­стич­но­сти моз­га утвер­жда­ет несо­сто­я­тель­ность кон­флик­та меж­ду при­ро­дой и вос­пи­та­ни­ем.