Если в вашем летнем плейлисте на повторе играют строчки «Как бы мне найти в этом мире ее/его и не потерять, что сложнее всего», вам, возможно, помогут любовные практики Средних веков. Там мастерски варили приворотные зелья и придумывали заклинания для поиска партнера. Про волшебство, помогающее в любви, Табита Стэнмор рассказывает в книге «Магия в Средневековье. Любовные заклинания, злые заговоры, ведуны-целители и охота на ведьм». С разрешения издательства МИФ публикуем отрывок из нее.
Как найти любовь
Как и сейчас, в прошлом было нелегко соответствовать христианскому идеалу семейной жизни, в котором партнеры дают друг другу клятву верности, хранят ее и производят на свет большое количество детей. На каждом этапе были свои трудности: не последнее значение имели поиск подходящего партнера и финансовая стабильность, позволяющая содержать семью. Фертильность, выживание при родах и симпатия к супругу — это лишь немногие из факторов, относительно которых никто не мог обещать оправдать ожидания, несмотря на серьезное давление. Требование хранить девственность до брака для многих было непосильной задачей. В романтических отношениях, полных всевозможных опасностей и подводных камней, обращение к заклинаниям стало одним из решений многочисленных проблем. От соблазнения до брака, от зачатия до вдовства — для каждого этапа любовного пути существовали свои заклятия и ритуалы.
Во многом христианская жизнь той эпохи строилась на двойных стандартах. Существовал подкрепленный религиозной доктриной идеал того, что собой должны представлять секс и отношения. Но существовала и реальность, истерзанная, как напоминает нам Чосер в «Прологе батской ткачихи», человеческими эмоциями и побуждениями. В целом церковь отвечала как за продвижение идеала, так и за распутывание проблем, возникающих при претворении его в жизнь. Церковные суды занимались такими незначительными моральными проступками, как прелюбодеяние и добрачные связи, и отчасти благодаря их протоколам до нас дошли сведения о личной жизни людей Средневековья и раннего Нового времени. Кроме того, они дают представление о том, как в сложных ситуациях использовалась магия.
Личные отношения очень быстро становились достоянием общественности. Когда мужчина и женщина вступали в брак, это, по сути, означало объединение двух семей. Обе стороны брали на себя материальные и моральные обязательства (семья женщины — через приданое, семья мужчины — через определенные гарантии обеспечивать женщину и ее детей). В большинстве стран Северо-Западной Европы молодожены традиционно покидали родительские дома и жили самостоятельно; в Южной и Восточной Европе было принято оставаться у родителей мужа и отделяться в собственное хозяйство только после рождения нескольких детей. В обеих системах семья имела первостепенное значение: она поддерживала молодоженов и ожидала от них ответного вклада. Пара должна была обеспечивать родителей в старости, делить с ними хозяйственные заботы, помогать в земледелии, домашних делах и торговле, а также воспитывать детей, которым со временем предстояло делать всё то же самое.
В этой полусамодостаточной структуре существовала четкая иерархия, и она, как считалось, соответствовала божественному порядку вещей: глава семьи (мужчина) руководил остальными ее членами при поддержке жены/матери, и их должны были слушаться дети. Общественный уклад подчинялся, как считалось, схожему иерархическому принципу: в идеале страной управлял верховный глава (мужского пола) при поддержке священнослужителей, военных, торговцев и рабочих. Стабильная семья способствовала развитию здорового общества, и наоборот.
Любой выход за пределы этой системы считался опасным как для каждого человека в отдельности, так и для общества в целом. В религии и некоторых отраслях медицины существовало твердое убеждение, что женщинам нельзя доверить принимать какие-либо важные решения. Хотя на практике этого нельзя было избежать, тем не менее женщина без отца, мужа или другого родственника мужского пола, который мог бы направлять ее на жизненном пути, рассматривалась как некая обуза. Точно так же и холостые юноши считались проблематичными: накапливаемая сексуальная неудовлетворенность, как признавалось, приводила к необдуманным решениям, вспышкам насилия и общим массовым беспорядкам. Внебрачный секс, в свою очередь, мог привести к появлению детей, воспитываемых без отца, которые становились бременем для прихода и позором для матери. Поэтому крепкий брак считался идеалом: он служил на благо как отдельных людей, так и общества в целом.
Конечно, всё было проще на словах, чем на деле. В Северо-Западной Европе мужчины и женщины вступали в брак, как правило, довольно поздно — в 25–30 лет. В Южной и Восточной Европе большее число пар вступали в брак в подростковом возрасте; на северо-западе мужчины в основном ждали до тридцати, а затем женились на гораздо более молодой невесте. Такая модель позднего вступления в брак неизбежно приводила к тому, что некоторые люди искали добрачного секса, — и существовали заговоры, помогающие очаровать нужного человека, если для этого не хватало собственных чар.
Рыба была очень вкусной. Искусно приготовленная, приправленная чабером, синеголовником и еще чем-то, что мужчина не мог определить. Но он знал, что чувствует себя счастливым и ему тепло, очень тепло — кровь словно закипала. Он поднял глаза на женщину рядом, которая с тревогой наблюдала, нравится ли ему блюдо. Как он раньше не обращал внимания на ее красоту? Еще ни разу в жизни он не желал кого-либо так сильно.
Эта история выдуманная, но еда, травы и некоторые потайные ритуалы играли ключевую роль в магии приворота. Хотя судебных протоколов, описывающих, как люди использовали заклинания, очень мало, пособия для священников — руководства по духовной заботе о пастве, — поваренные книги и популярная литература, например пьесы и баллады, рассказывают о том, какие заговоры были в ходу.
Использование рыбы и хлеба довольно наглядно описано в пособии для священников XIII века, составленном Уильямом де Монтибусом, который требовал от женщины покаяния, если та «давала мужу либо рыбу, умершую в ее влагалище, либо хлеб, приготовленный на ее ягодицах с кровью, либо менструальную кровь, чтобы его любовь разгорелась сильнее». Впервые этот метод упоминается в книге канонического права XI века, предупреждающей церковников о разнообразии аморальных поступков, которые могут совершать женщины.
Как бы странно всё ни звучало для нас сегодня, для средневековых людей способ казался вполне логичным: это была попытка установить симпатию между мужчиной и женщиной через употребление им ее крови. Кровь, в частности, обладала большой силой в христианской культуре: ведь именно кровь Христа омыла грехи человечества. В медицинском смысле она была также гумором, то есть физическим элементом, наполняющим тело человека теплом и энергией. Более того, кровь давала жизнь: по мнению греческого врача Галена, она была основой, из которой формировались сперма и грудное молоко. Таким образом, используя менструальную кровь, чтобы приворожить мужчину, женщина обращалась к мощному интимному материалу, по своей природе связанному с сексом, страстью и зарождением жизни.
Большое значение имел и хлеб. Он был одним из важнейших продуктов питания и опять же наделялся сверхъестественной силой, так как использовался в таинстве евхаристии. Ручное замешивание хлеба также было важно для ритуала, поскольку при этом женщина передавала тесту часть своей сущности, особенно если она месила его задом, перед тем как испечь для возлюбленного. Такому хлебу часто давали название «ягодичный» или «моллюсковый», что еще больше подчеркивает его сексуальную природу: «моллюски» — это устаревшее жаргонное обозначение малых половых губ. Практика введения рыбы во влагалище, пожалуй, не требует дополнительных пояснений [а может быть, и требует: первый вопрос, который мне задают, когда слышат об этой практике, — «Какую именно рыбу?». Уильям де Монтибус не уточняет, но я предполагаю, что это определяется региональной доступностью и практическими, логистическими аспектами операции].
К счастью, на этом способы не исчерпывались. Существовало множество любовных зелий, и их можно было как приготовить в домашних условиях, так и приобрести у ведунов. В 1582 году Суэйн из Кента хвасталась, что у нее есть рецепт напитка, настолько сильнодействующего, что «стоит ей дать его любому молодому человеку, который ей понравится, как он тут же влюбится в нее». В Лондоне примерно в то же время колдун Джон Престолл сделал имя на том, что продавал такие напитки влюбленным юношам и девушкам. Он утверждал, что пользовался из-за этого таким уважением, что «его никогда бы не казнили [за колдовство]… потому что 500 джентльменов скорее лягут на его пути к виселице», чем позволят ему умереть.
Что же делало эти напитки настолько действенными? Их состав варьировался в зависимости от того, кто их готовил, но, скорее всего, они содержали ингредиенты, повышающие температуру. Это основывалось на убеждении, что разгоряченные тела более склонны к вожделению. Начиная с XVI века считалось, что перец, корица и чабер обладают согревающими свойствами и являются основными афродизиаками. Дикая трехцветная фиалка, также известная как анютины глазки, прославилась своим соком, пробуждающим похоть, и появляется в шекспировском «Сне в летнюю ночь» как растение, заставляющее Титанию влюбиться в первое встреченное существо. Добавить эти ингредиенты в вино, пиво или мед, примешать телесные жидкости ухажера (кровь, слюну, возможно, даже сперму) и поднести получившийся напиток объекту страсти — вот, пожалуй, один из самых распространенных способов магического обольщения.
Другие любовные зелья кажутся более мудреными. В «Пикатриксе» — книге, популярной в Европе с середины XV века, — описан сложный ритуал приворота женщины:
Взять по две унции сушеной заячьей крови и волчьего мозга, три грана [устаревшая единица измерения массы на основе веса ячменного зерна] топленого жира крупного рогатого скота, по два грана янтаря и мускатного ореха, три грана камфары и две унции крови того, кто проводит ритуал (точнее, от чьего имени он проводится). Поставить эту кровь в металлическом сосуде на огонь. Как только она нагреется, добавить остальные ингредиенты. Снять с огня и смешать с вином или медом, с мясом, или птицей, или с любым другим блюдом. При этом сконцентрировать всё внимание на женщине, на которую направлен ритуал. Затем взять небольшое количество ладана и столько же гальбана и бросить их в огонь. Пока поднимается дым, произнести: «Ye Deyluz, Menydez, Catrudiz, Mebduliz, Huenehenilez! [Вероятно, заклинание состоит из имен ангелов и божественных духов.] Силой этих духов и этого зелья я управляю разумом и эмоциями женщины N. Я смешиваю ее разум и эмоции с чувством тревоги как при бодрствовании и сне, так и когда она идет, стоит или сидит. Да не будет ей покоя, пока она не подчинится тем духам, к которым мы взываем: Hueheyulez, Heyediz, Cayimuz, Hendeliz!»
Проделав всё перечисленное, дайте съесть всю смесь той, кому пожелаете. Пока это зелье будет находиться в желудке женщины, она не сможет найти покоя — ее охватит сильная эмоция. Подчиняясь ей, она отправится туда, куда вы захотите.
Некоторые другие записи в «Пикатриксе» и тот факт, что он распространялся на латинском языке, позволяют предположить, что книга предназначалась для мужчин, однако рыбные ужины и «ягодичный» хлеб указывают на то, что желание найти сексуального партнера не ограничивалось одним полом.
«Пикатрикс» и другие тексты также свидетельствуют, что привороты предназначались не только для случайного секса, но и для того, чтобы склонить кого-то к браку. Например, в руководстве по проведению исповеди Джона Кентского, написанном около 1215 года, священникам надлежало спрашивать прихожан, использовали ли они колдовство «до брака, чтобы заполучить кого-то в качестве жены или узнать, кто тебе предназначен [в качестве невесты]».
Еще в «Пикатриксе» есть заклинание для создания «идеальных, прочных любовных отношений между двумя [людьми]». Таким образом, обольщение могло стать первым шагом на пути к предложению руки и сердца. Не стоит забывать, что заключение брака в то время не являлось строго официальной процедурой: хватало устного договора, при условии, что были свидетели, подтверждающие согласие на партнерство. Если хотелось сделать кого-то супругом, достаточно было просто накормить его зельем, пробуждающим безотчетное вожделение, и это могло сработать.
Однако секс не всегда гарантировал свадьбу. Что, если на пути вставали рациональные соображения, связанные с личностью или деньгами? В Средневековье и раннее Новое время финансовые перспективы значили даже больше, чем сегодня: тот, у кого имелись средства содержать домашнее хозяйство и нескольких детей, вероятно, занимал лидирующую позицию в списке женщины. Но и для мужчины особенно привлекательной представлялась невеста, которая могла принести в дом значительное приданое, будь то деньги, мебель, земля или скот. Играли важную роль и внешность, и добрый нрав, хотя истинный характер раскрывался только после заключения брака.
Учитывая такую озабоченность материальным положением, неудивительно, что брачная магия нередко была нацелена на то, чтобы добиться симпатии человека с более высоким социальным статусом. Хотя это и нельзя назвать непреложным правилом, похоже, что к ней чаще прибегали женщины, чем мужчины, — вполне объяснимо, учитывая те трудности, с которыми сталкивались женщины при открытии своего дела или в начале карьеры. [Женщины также могли обращаться к такого рода заклинаниям из-за беременности. По оценкам Патриции Кроуфорд, в период 1550–1800-х годов от 16 до 35% первенцев были зачаты до брака. Учитывая сильную социальную стигматизацию незаконнорожденных детей, беременные незамужние женщины могли обращаться к магии, чтобы получить гарантию, что их возлюбленные сдержат обещания. Кроуфорд П. Родители бедных детей в Англии 1580–1800-х гг. Оксфорд, 2010. С. 91]
И опять же судебные документы, фиксирующие подобные дела, дают нам лишь небольшой срез жизни, и только за редким случаем в них описывается, как людям удалось выйти из затруднительной ситуации. Тем не менее даже то, что до нас дошло, представляется душераздирающим.
Обложка: © Universitätsbibliothek Heidelberg / Public domain
