Дария Шармина училась на журналиста, жила в Москве и работала в маркетинге. Сейчас она руководит бригадой садовников во Владимиро-Суздальском музее-заповеднике — сажает цветы, закупает удобрения и ведет учет растений. Мы поговорили с Дарией о причинах, которые заставили московского маркетолога стать деревенским ландшафтным дизайнером при музее.
От маркетинга до ландшафта
Я училась в РАНХиГС на направлении «медиажурналистика». Диплом получила в 2022 году — в самое неудачное для трудоустройства время. Поэтому в журналистику не пошла — два года работала сначала в маркетинге, потом в брендинговом агентстве. В какой-то момент я поняла, что мне не нравится работать исключительно с ноутбуком. И уволилась в никуда.
Моя мама — ландшафтный архитектор. Сама я этим никогда не занималась, мне все время хотелось найти какой-то свой путь, а не иди по ее стопам. Но я бывала на объектах, пару раз общалась с заказчиками вместе с ней. В тот момент, когда я уволилась, мама делала проект в Суздале и предложила мне приехать на месяц помочь.
Проект был по реставрации музейного сада, который существовал несколько веков назад. При восстановлении опирались на архивные материалы, согласовывали с Минкультуры России. Все это было очень официально — с большим количеством документации, с археологией, с историческими исследованиями. Анализировались почвы, велись раскопки — на основе этого составили проект реставрации. Он уже был разработан, работы шли. Нужна была помощь с тем, чтобы его завершить — за несколько месяцев до сдачи всегда становится больше проверок и комиссий, кому-то нужно было контролировать ход работ. Этим занялась я.
Было сложно: приходилось постоянно показывать результаты работ — вот мы построили дорожки, вот посадили цветы, газон у нас зеленеет. Каждую неделю приходили комиссии из музея, руководство — они меня в итоге и позвали к ним на работу.
«Удобно определять время по звону колоколов»
Что конкретно я делаю — довольно сложно объяснить. Моя основная задача заключается в том, чтобы территории Владимиро-Суздальского музея выглядели красиво: цветы не вяли, деревья росли, травка зеленела. Для этого у меня есть штат садовников — сейчас это 12 человек. Мы работаем на четырех объектах, в основном все в Суздале. Это маленький город, так что объекты недалеко друг от друга.
Музей — государственное бюджетное учреждение, поэтому я еще и бюрократическая крыса. У меня куча работы с бумажками. Занимаюсь закупками, составлением графиков цветения, подбором препаратов для растений. Иногда пишу в телеграм-канал музея что-нибудь про садики. У музея сейчас основные цели — реставрация территорий и зданий, организация выставок. Бывают масштабные, как «Я есть цвет» Алёны Долецкой, она закончилась недавно. Я для этой выставки цветочки сажала.
Самый обычный рабочий день выглядит так: я выхожу из дома и еду по объектам, смотрю, как там дела, кто чем занимается, что еще нужно делать. Раздаю указания. Потом еду в Спасо-Евфимиев монастырь, в котором я работаю. Монастырь уже не действующий, это сейчас музейный комплекс. Но там есть храм и колокольня — каждый час звонят колокола. Очень удобно время определять.
Офис у меня в келье — я прихожу туда, сажусь за компьютер, начинаю писать служебные записки. Бывает, что-то сама рисую, проектирую — это приятное творческое разнообразие.
Но это если день расслабленный. Иногда надо по 10 раз возвращаться к каждому объекту, много с кем общаться. Когда, например, приезжает руководство из Владимира. У нас, кстати, очень интересно проходят совещания: мы какое-то время разговариваем в помещении, а потом у нас прогулка минут на сорок по территории, приятный формат.
«Здесь я себя чувствую намного свободнее»
Мне нравится, что я могу видеть результат работы. Он буквально живой. Когда это были маркетинг и брендинг, я видела только реакцию заказчика, понравился ему дизайн или нет. А тут можно прийти, посмотреть, кому-нибудь еще показать — это очень приятный момент.
Еще нравится взаимодействие с природой. Даже если я сама не пропалываю что-нибудь, цветочки не сажаю, мне все равно надо постоянно ходить и смотреть на растения, слушать шум листьев.
Здесь я себя чувствую намного свободнее. Мне раньше казалось, что эту свободу может дать только удаленка — я уезжала на несколько месяцев, когда работала в таком формате. Но сейчас, несмотря на отсутствие удаленки, я ощущаю эту свободу. Я могу распоряжаться собственным временем и постановкой задач для сотрудников, это несомненный плюс руководящей должности. И сфера деятельности, в принципе, тоже обеспечивает определенную степень свободы — у меня много начальников, но никто из них не садовник и не ландшафтный дизайнер. Правда, приходится много объяснять людям, которые во всем этом некомпетентны, что и зачем я делаю. Есть свобода и в отсутствии классического опенспейса.
Вообще формата офиса у меня скорее нет. Мой офис — это весь город. Надо быть на улице много, надо много перемещаться
Различные выезды — еще один плюс работы здесь. Это всякие командировки, конференции по ландшафту исторических территорий и просто по ландшафту. На некоторых слушаю, на некоторых выступаю — рассказываю про сады, про опыт строительства.
Конференции сейчас во многом посвящены внедрению современной картографии в устаревшую музейную сферу. Есть большая проблема с тем, что сотрудники работают в музее по 40 лет, и они, по сути, — единственные хранители знаний. И когда они увольняются, не всегда есть возможность эти знания передать. Очень нужно, чтобы велся какой-то дневник территорий, особенно для растениеводства. Чтобы туда можно было заносить, например, что вот это дерево удобрялось тогда-то, поливалось тогда-то, болеет вот этим и надо использовать вот это.
Если не получится эти знания передать — будут проблемы с сохранением культурного наследия. Наш музей пока такую систему не внедрил, но, надеюсь, скоро это сделает.
«Пытаюсь искать мужиков на деревне, которые готовы работать и не пьют»
Главные сложности моей работы — бюрократия и нехватка людей. Особенно последнее: 12 человек справляются с трудом, нужно нанимать. Так что я еще периодически выполняю обязанности эйчара. Пытаюсь искать мужиков на деревне, которые готовы работать и не пьют.
Очень не хватает какого-нибудь человека, который помог бы мне с бумажками, координированием людей или с подбором препаратов и удобрений — это очень много времени у меня занимает, а делегировать некому. Приходится обходиться ChatGPT: он пишет мне технические задания на закупку препаратов, проверяет орфографию у описаний растений аптекарского огорода и так далее.
Даже если я найду человека, мне надо будет ругаться с финансовым отделом, чтобы мне выделили деньги. Они их никогда не хотят давать
Отдел кадров тоже не всегда понимает, зачем нужно нанимать больше людей, приходится объяснять, почему, например, пропалывать — это сложно.
Бывает, я очень устаю и думаю, как здорово было бы уволиться, вернуться в Москву и ничем этим не заниматься. В корпорацию какую-нибудь устроиться, где ДМС есть. Но эта мысль — о том, что всегда можно уволиться, она меня мотивирует. Говоришь себе: «Ну ничего, доделаю вот это и в следующем месяце уволюсь», — и как-то проще.
Стресса у меня сейчас больше, чем было в Москве, так как больше ответственности. Еще переживаю за растения. Вот сейчас, допустим: страшно, что что-то не расцветет. Раньше казалось, это такие мелочи — переживать из-за того, что там какой-то цветочек не вырос, что-то сдохло, высохло… а теперь это часть моей работы.
«Есть ощущение, что уровень жизни у меня вырос»
И все-таки стресс в Суздале проще переживается. От него не возникает этой постоянной московской тревоги — способствует тихая обстановка вокруг. Она влияет не только на меня, но и на людей, они здесь тоже в целом поспокойнее. Не медлительнее, как принято в провинции, а просто расслабленнее. Да и как вообще можно тревожиться, когда сидишь в монастыре, слушаешь эти колокола каждый день, а вокруг птички поют и бабочки летают?
К жизни в Суздале я уже привыкла, мне комфортно. Хотя это мой первый опыт жизни в провинции, я с рождения в Москве жила. Когда только приехала, было стрессово, я была совсем одна. Но постепенно адаптировалась.
Хотя найти здесь друзей у меня пока не получилось. Весь рабочий коллектив по большей части люди постарше. Какие-то подрядчики иногда приезжают из других городов, с ними общаюсь. С местными особо не сложилось, но я и не пыталась ни с кем сблизиться. Большинство молодых уезжает работать во Владимир, а здесь остаются либо школьники, либо те, кто уже на пенсии.
Вообще, Суздаль — это что-то между городом и деревней. Тут есть рестораны, спа, спортзал, доставка еды
Пусть и не за 15 минут, как в Москве, а за 4 часа из Владимира, но все равно. Сюда много кто приезжает, постоянно происходят какие-то мероприятия, активности, выставки модные открываются, рестораны. Много кто из Москвы приезжает. Вообще, у меня здесь стало как будто больше московских друзей.
Из прошлой московской жизни прям не хватает разве что разнообразия в еде. Очень надоедает одно и то же. В основном заказываю из «Вкусвилла», но, пока заказ 4 часа едет из Владимира, приходится самой что-нибудь готовить. Все местные рестораны я обошла, тут кухня везде одинаковая: есть упор на «русскую Русь», такая концепция. А в Москве можно что угодно заказать — и суши, и бургеры, и вьетнамскую еду. Развлекаться езжу в Москву на выходные. Здесь есть кинотеатр, но я в нем не была ни разу. Зато часто бываю на выставках.
Я не чувствую, что у меня упал уровень жизни. Наверное, обманчивое ощущение, что он вырос, но оно есть: я не езжу на метро, не стою в пробках, не жду автобус. Денег на все хватает. Так как мне нужно было переезжать, мне назначили зарплату чуть-чуть выше, чем принято в Суздале. У меня сейчас, я бы сказала, минимальная средняя московская зарплата. Ну и квартиру сдаю московскую, так что не чувствую недостатка в финансах. Хотя все равно подрабатываю, бывает, в основном это заказы от мамы или знакомые обращаются с просьбой что-нибудь написать. Но это так, скорее чтобы рутину разнообразить, чем ради денег.
«В Суздале, надеюсь, на всю жизнь не останусь»
Хочу ли я вернуться в Москву — не знаю. Поняла, что устала от нее, слишком шумно и слишком много всего. Когда я приезжаю дольше, чем на выходные, то всегда ощущаю это давление динамичного города. Так что если и возвращаться, то только куда-нибудь в область, где есть природа.
В Суздале, надеюсь, тоже на всю жизнь я не останусь, хотя жизнь здесь — это интересный опыт. Пока не сильно думаю, что делать дальше. Буду смотреть по обстоятельствам.
Точно хочу развиваться в ландшафтном дизайне, сейчас учусь в британской школе дизайна. В «ландшафте» много разных направлений: и проектирование, и менеджмент, и строительство непосредственно на объекте. Все в основном стремятся проектировать. Хотя мне бы, наверное, не хотелось этим ограничиваться — это опять работа только за компьютером, мало баланса.
Вообще, насколько я знаю, многим ландшафтным дизайнерам и архитекторам, уже практикующим, не хватает опыта в эксплуатации территории. Не все понимают, как построен сад, как потом за ним будут ухаживать. А у меня возможность получать этот опыт есть. Поэтому пока — точно работаю. Такая история: сначала приезжала на месяц, потом осталась на полгода, потом еще. Может быть, в 2026-м уеду. Но не отрицаю, что все опять может кардинально измениться.
Фото на обложке: личный архив Дарии Шарминой
