Если вы живете в Москве, то наверняка пользуетесь метро и, скорее всего, уже ездили в новых поездах — со слотами для зарядок и с не совсем привычной рассадкой. Так вот, у этих вагонов есть название — «Москва 2024», — и мы нашли человека, который над ними работал. На связи с «Цехом» — шеф-дизайнер бюро «2050.ЛАБ» Алексей Шаршаков.
— Вы сами ездите на метро? Обращаете внимание на поведение людей в вагонах, разработанных вашей командой?
Да, езжу и, да, вижу, что люди точно стали вести и чувствовать себя в метро по-другому, изменились паттерны поведения. В «номерных» вагонах были уголки, ниши, куда люди буквально вжимались, что мешало пассажирам входить и выходить. В современных вагонах таких глухих тупиков нет, мы можем удобно расположиться в проходных пространствах.
Вагоны правда сильно поменялись. Мы добавили много новых элементов: стало больше медиаэкранов, порты для зарядок перенесены на поручни, новые по форме сиденья, расширенные двери. Теперь вход и выход из вагонов стал быстрее, а поездка в целом комфортнее.
Предположить, как еще вагон цифровизируется в ближайшие 10–15 лет, пока сложно. Уже кажется, что сделано все, что можно было. Но, возможно, мы найдем что-то еще, добавим новые смыслы.
— А откуда вы берете эти смыслы? Москвичей опрашиваете?
Опросы пользователей, по моему опыту, часто превращаются в перекладывание ответственности: мол, провели исследование, выявили предпочтения большинства — значит, это точно сработает. Но в такой методологии еще Генри Форд сомневался: если бы он ориентировался только на запросы пользователей, то сделал бы еще одну карету, просто с шестью (а не двумя, как раньше) лошадьми. И никогда бы не придумал автомобиль — люди же не просили. Точно так же пользователи не требовали от дизайнеров делать смартфоны без кнопок, подобного запроса вообще не было. Но такой смартфон появился и произвел революцию.
Поэтому задача дизайнера — сочетать два навыка: и генерировать новое, чего раньше вообще не существовало, и обладать высоким уровнем эмпатии, чтобы предугадывать желания пользователей. Это сложно, но важно.
— Но обратную связь от пассажиров метро вы получаете?
Конечно! Среднестатистический житель Москвы довольно требовательный. И развитие городской инфраструктуры подтверждает это — люди замечают разницу в уровне сервиса, когда оказываются в других городах.
Москвичи в целом активно участвуют в процессе улучшения городской среды: они отправляют заявки через мобильные сервисы, оставляют многочисленные отзывы. Да и в процессе проектирования тоже участвуют. Например, при разработке нового вагона метро «Москва-2024» мы предлагали три варианта цвето-фактурного оформления интерьера — и в итоге выбрали тот, за который проголосовало большинство москвичей.
Но уточню. Когда говорят о транспорте, обычно в качестве пользователя представляют только пассажира. А ведь с вагоном метро взаимодействует множество людей, от сотрудников депо и эксплуатационных служб до машинистов.
Так что мы получаем информацию и от работников метро: что ломается, какие материалы быстрее изнашиваются, какие элементы сложно обслуживать. Все эти нюансы важны, потому что в конечном счете дизайн влияет на экономику. Чем проще и удобнее конструкция, тем дешевле ее обслуживание. Если для уборки вагона требуется меньше времени, значит, снижаются эксплуатационные расходы. Именно поэтому дизайнер должен учитывать не только эстетику, но и практическую сторону своих решений.
— Всегда получается это сочетать?
У московского метро, конечно, свои традиции. Идея дворца под землей никуда не делась. Это заметно по новым станциям БКЛ, которые я считаю очень качественными, с сильным замыслом. Так что эстетика для московского метро все еще очень важна. Это с одной стороны.
С другой — любой дизайнер должен осознавать: тем, что он создает, люди будут пользоваться довольно долго. Если мы говорим о промышленном дизайне, это не веб-дизайн и не графика — здесь срок службы объектов исчисляется не днями и неделями, а десятилетиями. С транспортом, объектами городской инфраструктуры будут взаимодействовать целые поколения людей. Важно, чтобы за это время объекты не перестали быть удобными.
Так что дизайнер должен думать о пользователе и меньше любить себя в искусстве
Наша основная идея в том, чтобы пользователю на любом этапе владения предметом было комфортно, чтобы он понимал — это именно для него сделано.
Если у каждого, кто взаимодействует с объектом (в данном случае поездом), остается положительный опыт, значит, дизайнер сработал хорошо.
— А если дизайнер сработал плохо?
Ошибки случаются, как и у всех. Главное — их признавать и вовремя исправлять. Например, в первых партиях поездов «Москва-2020» обивка сидений оказалась неудачной: на ней оставались пятна, что не только выглядело неприятно, но и увеличивало затраты на уборку. Сейчас ее заменили на более практичный материал.
Мы должны быть уверены в тех решениях, которые мы предлагаем, на 100% и свести к минимуму ошибки. Они все равно могут быть, но наша задача — минимизировать затраты заказчика.
— Вашим заказчиком был город, то есть, по сути, государство. Это как-то напрягало, ограничивало в творчестве?
Начну издалека. Хуже всего, когда заказчик приходит и говорит: «Ну-ка удиви меня». Дизайнер измучается, и заказчик все равно не получит то, что хочет. А вот хорошие проекты получаются, когда заказчик сам заинтересован в работе. Для дизайнера это, может, и не самый комфортный вариант — заказчик много спрашивает, у него высокая планка, пожеланий много, и их нужно грамотно интерпретировать при создании продукта. Департамент транспорта Москвы — это как раз таки непростой, требовательный заказчик. Но это и здорово.
Дизайнеру вообще трудно работать без ограничений. Когда ему говорят «сделай то, не знаю что», он впадает в депрессию. Ограничения же добавляют азарта. «Ага, значит, вы меня тут ограничили. А я сделаю вот так!»
— А что это за ограничения, можете перечислить?
Мы же сильно связаны с производством, и нам как минимум нужно хорошо знать и понимать технологии, стандарты, ориентироваться в них.
— И все?
Ну и промышленный дизайнер работает с поставщиками. Мы не просто говорим: «Нам нужен вот такой материальчик». Мы смотрим, что есть у поставщиков, показываем в проекте материалы с артикулами, делаем выкрасы, даем информацию о том, где что можно закупить — сразу несколько вариантов, потому что производители вагонов не хотят зависеть от поставщиков.
— Можно сказать, что дизайнер — это сценарист, который не только придумывает визуал, но и заранее определяет, кто и как будет использовать конечный продукт?
Да, вполне. Сейчас все вообще идет к тому, что дизайнер от проектирования вещей переходит к проектированию эмоций. Например, мы покупаем тот же айфон и понимаем, что все, что с нами потом происходит, начиная от распаковки и чтения инструкции, похоже на воплощение созданного дизайнером сценария. Сценарий же этот делается для того, чтобы зародить в потребителях эмоцию, ощущение «обо мне думали, когда это создавали».
Мы движемся к миру, где мало что зависит от бренда. Volkswagen или Geely — неважно. Главное, чтобы это был комфортный автомобиль. С железными дорогами та же история.
Я думаю, современный дизайн должен постепенно уходить от агрессивной стилистики формы к чему-то простому, иконическому, то есть сразу понятному. Конечно, это не единственный возможный подход, но, на мой взгляд, правильный. Транспортом пользуются разные люди, и важно сделать так, чтобы это средство передвижения никого из них не раздражало.
— А вас самого поезда метро не бесят? Что вы чувствуете, когда садитесь в вагон? «Опять работа»?
На самом деле к этому в любом случае относишься критически. Кажется, что твоя задача в процессе использования метро — понять, где ошибся, где можно сделать лучше. Это такая вечная рефлексия, которая все-таки помогает.
Увы, творчества в нашей работе совсем чуть-чуть. Мы работаем над задачами не месяц, а порой год и больше. Поэтому по большей части это довольно рутинная, в хорошем смысле ремесленная работа, в которой тонут все озарения, вся красота, которую представляют люди, когда идут учиться на дизайнеров.
Поэтому нужно пытаться всячески, даже если сил нет, подпитываться новыми эмоциями — они будут перерабатываться, как топливо, и находить отражение в рабочих проектах. Надо путешествовать, на выставки ходить, участвовать в мероприятиях внутри индустрии и побольше общаться друг с другом. Тем более я бы не сказал, что в нашем дизайн-сообществе большая конкуренция — мы все соратники.
Так что иногда заходишь в вагон и говоришь себе: «Отключись, не надо думать». И просто едешь.
Обложка: коллаж «Цеха». Фото: пресс-служба «2050.ЛАБ»
