«Сейчас я могу сказать, что интересно живу». Как школьный учитель переехал в Японию и стал оператором

Обыч­но сло­во «pivot» при­ме­ня­ют по от­но­ше­нию к стар­та­пам — оно озна­ча­ет сме­ну биз­нес-мо­де­ли, про­дук­та или сфе­ры де­я­тель­но­сти. А мы на­зва­ли так но­вую руб­ри­ку с ис­то­ри­я­ми лю­дей, ко­то­рые пол­но­стью из­ме­ни­ли свою ка­рье­ру. Мат­вей Ко­ло­сов ра­бо­тал школь­ным учи­те­лем ис­то­рии и об­ще­ст­во­зна­ния, но с уни­вер­си­те­та его ин­те­ре­со­ва­ла ис­то­рия и куль­ту­ра Япо­нии. Он рас­ска­зал о том, как вы­учил япон­ский, на­шел первую ра­бо­ту в то­кий­ском ту­ри­сти­че­ском агент­стве, но вы­го­рел и вы­учил­ся на опе­ра­то­ра.

Мое пер­вое об­ра­зо­ва­ние

Я ро­дил­ся и рос в под­мос­ков­ном го­род­ке и до по­ступ­ле­ния в вуз не пред­став­лял жиз­ни в круп­ном го­ро­де, несмот­ря на бли­зость сто­ли­цы. Мои ин­те­ре­сы огра­ни­чи­ва­лись шко­лой и кру­гом об­ще­ния. Еще не было соц­се­тей, по­это­му я про­сто не пред­став­лял ка­кие у меня пер­спек­ти­вы, и осо­бых ам­би­ций не было. В этом плане по­ступ­ле­ние и обу­че­ние в вузе мно­гое из­ме­ни­ло. Каж­дый день я ез­дил в Моск­ву, смот­рел на лю­дей, узна­вал но­вое, по­ни­мал, что жизнь не огра­ни­че­на моим го­ро­дом. Мне ка­жет­ся, если бы в 12 лет у меня по­яви­лись соц­се­ти, то к окон­ча­нию шко­лы я бы знал чего хочу, на деле это осо­зна­ние при­шло толь­ко бли­же к 30.

©

Миша надь / цех

---

Я окон­чил ка­фед­ру все­об­щей ис­то­рии Го­су­дар­ствен­но­го ака­де­ми­че­ско­го уни­вер­си­те­та гу­ма­ни­тар­ных наук (ГАУГН). На са­мом деле я не слиш­ком ум­ный, по­это­му про­сто вы­брал сред­нюю гу­ма­ни­тар­ную спе­ци­аль­ность, где при по­ступ­ле­нии не нуж­но было сда­вать тех­ни­че­ские дис­ци­пли­ны. Моей це­лью было по­сту­пить, не куда хо­чет­ся, а куда-ни­будь на бюд­жет­ное ме­сто, так как у моей се­мьи не было средств на ком­мер­че­ское.

В вузе была неза­мыс­ло­ва­тая си­сте­ма рас­пре­де­ле­ния. 15-20 че­ло­век на по­то­ке, ни­ка­ко­го дроб­ле­ния по спе­ци­а­ли­за­ци­ям, по­это­му мы все изу­ча­ли все­мир­ную ис­то­рию. Уни­вер­си­тет вы­де­лил один день в неде­лю на са­мо­об­ра­зо­ва­ние: мы хо­ди­ли в мос­ков­ские биб­лио­те­ки, за­ни­ма­лись сво­и­ми на­уч­ны­ми ра­бо­та­ми, изу­ча­ли ли­те­ра­ту­ру. Из нас го­то­ви­ли се­рьез­ных на­уч­ных со­труд­ни­ков, ко­то­рые сами уме­ют ана­ли­зи­ро­вать ин­фор­ма­цию и зна­ют, куда им дви­гать­ся в на­у­ке. ГАУГН на­хо­дит­ся внут­ри ака­де­мии наук и по­зи­ци­о­ни­ру­ет, что лю­бой сту­дент мо­жет по­дой­ти к про­фес­со­ру, ака­де­ми­ку или кан­ди­да­ту наук и по­про­сить стать его на­уч­ным ру­ко­во­ди­те­лем. Мно­гие мои од­но­курс­ни­ки этим поль­зо­ва­лись.

Ин­те­рес к Япо­нии и ра­бо­та в шко­ле

В уни­ве­ре я по­зна­ко­мил­ся с япон­ской ис­то­ри­ей и куль­ту­рой, в част­но­сти, с му­зы­кой, мне очень нра­ви­лись пары по ис­то­рии Япо­нии. Но, при­знать­ся чест­но, мне не хо­те­лось осо­бо углуб­лять­ся. В ка­кой-то мо­мент мно­гие мои од­но­курс­ни­ки все­рьез сфо­ку­си­ро­ва­лись на ис­то­рии Рос­сии. Я по­ни­мал, что это пер­спек­тив­но, но мне не осо­бо нра­ви­лось. Так я оста­но­вил­ся на ис­то­рии Япо­нии и по­про­сил пре­по­да­ва­те­ля по это­му кур­су стать моим на­уч­ным ру­ко­во­ди­те­лем для ди­пло­ма.

По­сле окон­ча­ния уни­вер­си­те­та я устро­ил­ся в шко­лу учи­те­лем ис­то­рии и об­ще­ст­во­зна­ния. Про­ра­бо­тал там два года. В это вре­мя меня за­ин­те­ре­со­вал япон­ский язык. Сна­ча­ла я ду­мал, что он при­го­дит­ся мне в пе­ре­во­дах, на ка­ких-ни­будь меж­ду­на­род­ных про­ек­тах или в бу­ду­щих на­уч­ных ра­бо­тах. А по­том я узнал о воз­мож­но­сти по­ехать в Япо­нию во­лон­те­ром на лет­них ка­ни­ку­лах. Пока со­би­рал до­ку­мен­ты (а это дли­лось несколь­ко ме­ся­цев), под­тя­ги­вал язык по учеб­ни­ку Люд­ми­лы Нечае­вой «Япон­ский язык для на­чи­на­ю­щих».

В Япо­нии в ка­че­стве во­лон­те­ра я по­мо­гал по­жи­лым япон­цам в хо­зяй­стве. На­при­мер, на ри­со­вых по­лях нуж­но было со­би­рать уро­жай, по­лоть гряд­ки, в об­щем, мел­кая ра­бо­та, ко­то­рую мо­жет де­лать лю­бой че­ло­век. Для меня это был не труд, а ско­рее опыт куль­тур­но­го об­ме­на, воз­мож­ность по­жить в дру­гой стране, по­об­щать­ся с но­вы­ми людь­ми, по­прак­ти­ко­вать язык.

Ко­гда я вер­нул­ся в Рос­сию, у меня по­яви­лось же­ла­ние по­ехать в япон­скую язы­ко­вую шко­лу. Обу­че­ние там до­воль­но до­ро­гое, по­это­му я смог опла­тить толь­ко год, в ито­ге не до­учил­ся. Сами про­грам­мы обу­че­ния по дли­тель­но­сти бы­ва­ют раз­ны­ми: мож­но при­е­хать и на ме­сяц, и на три, на год или на два. Сер­ти­фи­кат, ко­то­рый дает бо­ну­сы при по­ступ­ле­нии в япон­ский вуз, вы­да­ет­ся по окон­ча­нии двух лет обу­че­ния. Ко­гда я ехал в язы­ко­вую шко­лу, то не со­би­рал­ся оста­вать­ся в То­кио, ду­мал, что че­рез год вер­нусь в Моск­ву, но мне пред­ло­жи­ли ра­бо­ту.

Пер­вая ра­бо­та в Япо­нии

Спу­стя год обу­че­ния в япон­ской язы­ко­вой шко­ле я за­хо­тел остать­ся в То­кио, стал ис­кать ва­ри­ан­ты вре­мен­ной ра­бо­ты. Раз­ме­стил объ­яв­ле­ние в од­ной из эми­грант­ских групп в фейс­бу­ке. Бук­валь­но че­рез пару ча­сов мне на­пи­са­ли из ту­ри­сти­че­ской ком­па­нии, пред­ло­жи­ли по­сто­ян­ную ра­бо­ту — я со­гла­сил­ся. Как я по­нял поз­же, в Япо­нии мало об­ра­зо­ван­ных эми­гран­тов, ко­то­рые хотя бы немно­го зна­ют япон­ский. Даже сту­ден­ты с на­чаль­ным уров­нем уже бу­дут вос­тре­бо­ва­ны в ка­че­стве по­тен­ци­аль­ных ра­бот­ни­ков. Им го­то­вы по­мочь с ви­зой и необ­хо­ди­мы­ми до­ку­мен­та­ми.

Так я устро­ил­ся в фир­му, ко­то­рая за­ни­ма­лась ор­га­ни­за­ци­ей по­ез­док для рус­ских ту­ри­стов по Япо­нии. В об­щей слож­но­сти я про­ра­бо­тал в этом ме­сте око­ло 4 лет. Сна­ча­ла ак­тив­но ез­дил с экс­кур­си­я­ми, по­бы­вал во всех при­го­ро­дах То­кио, в Ки­о­то, Наре, Хи­ро­си­ме, на ост­ро­вах. Чаще все­го наши со­граж­дане очень разо­ча­ро­вы­ва­лись, ко­гда на­де­я­лись по­про­бо­вать раз­но­об­раз­ные рыб­ные блю­да, а на деле япон­цы едят по боль­шей сте­пе­ни что угод­но, кро­ме них (либо сы­рую рыбу).

Че­рез пол­то­ра года мне за­хо­те­лось сме­нить ак­тив­ные пу­те­ше­ствия на офис, и я стал ор­га­ни­зо­вы­вать по­езд­ки из офи­са. Это было не по­вы­ше­ни­ем, а про­сто сме­ной де­я­тель­но­сти, зар­пла­та оста­лась та­кая же. Во­об­ще, пла­ти­ли мне в тур­фир­ме чуть ниже сред­ней зар­пла­ты по Япо­нии — мень­ше 2 500 дол­ла­ров. Но все же это были непло­хие день­ги.

Вы­го­ра­ние

Все мои сме­ны де­я­тель­но­сти свя­за­ны не с тем, что меня что-то не устра­и­ва­ло или были пло­хие усло­вия. Вез­де есть свои про­бле­мы, а ра­бо­та в прин­ци­пе непри­ят­на, я в це­лом ра­бо­тать не люб­лю. Я был го­тов ми­рить­ся со все­ми плю­са­ми и ми­ну­са­ми ра­бо­ты в ту­ри­сти­че­ской фир­ме, но че­рез че­ты­ре года по­нял, что боль­ше так не могу. Си­дел по де­сять ча­сов каж­дый день в офи­се и по­ни­мал, что не хочу этим за­ни­мать­ся.

В то вре­мя я по­пал в боль­ни­цу, мне де­ла­ли опе­ра­цию. На­блю­дая за мед­сест­ра­ми, ко­то­рые за мной уха­жи­ва­ли, я укре­пил­ся в мыс­ли, что мне надо из­ме­нить свою жизнь. В моем пред­став­ле­нии они де­ла­ли по­лез­ную ра­бо­ту, а люди в ту­ри­сти­че­ских фир­мах поль­зо­ва­лись тем, что дру­гие люди, услов­но, не мо­гут сде­лать три кли­ка в ин­тер­не­те. Я срав­ни­вал мед­сест­ру, ко­то­рая жиз­ни спа­са­ет и чу­ва­ка, ко­то­рый за­ра­ба­ты­ва­ет день­ги на тех, кто пе­ре­пла­чи­ва­ет за воз­дух. В ко­неч­ном ито­ге я про­сто по­нял, что вы­го­рел на этой ра­бо­те. В на­ча­ле мне не было важ­но по­лу­чать день­ги, но че­рез че­ты­ре года за­хо­те­лось, что­бы ра­бо­та при­но­си­ла удо­воль­ствие вне за­ви­си­мо­сти от фи­нан­со­вой со­став­ля­ю­щей.

Cours­era и по­иск себя

Я ни­ко­гда не счи­тал чем-то по­стыд­ным по­дой­ти к на­чаль­ни­ку и ска­зать, что я вы­го­рел. Имен­но так я и сде­лал. Мы с бос­сом по­го­во­ри­ли и при­шли к нефор­маль­ной до­го­во­рен­но­сти. Так как у меня было мно­го неот­гу­лян­ных дней от­пус­ка, он дал мне воз­мож­ность ра­бо­тать несколь­ко дней в неде­лю. Это про­дол­жа­лось три ме­ся­ца до ухо­да, в по­след­ний я на­шел ра­бо­ту.

Еще за год до уволь­не­ния я пы­тал­ся по­нять, чего же на са­мом деле хочу, чем мне нра­вит­ся за­ни­мать­ся. Я осо­зна­вал, что без про­блем могу пой­ти в япон­скую ком­па­нию ав­то­зап­ча­стей пе­ре­вод­чи­ком, но это быст­ро ста­нет ру­ти­ной, от ко­то­рой я пы­тал­ся сбе­жать. То­гда я ре­шил прой­ти несколь­ко раз­ных кур­сов на Cours­era, что­бы по­нять, что мне близ­ко. Оста­но­вил­ся на про­грам­ми­ро­ва­нии, фо­то­гра­фии и ви­део­съем­ке. В ито­ге вы­брал по­след­нее.

Я изу­чил кур­сы по съем­ке, об­ра­бот­ке и со­зда­нию фото и ви­део. На­чал с нуля, до это­го ка­ме­ру даже в ру­ках не дер­жал, не счи­тая се­мей­ной по­езд­ки с мыль­ни­цей в 14 лет в Тур­цию. До сих пор безум­но за­ви­дую тем лю­дям, ко­то­рые ин­те­ре­со­ва­лись ви­зу­аль­ным ис­кус­ством с дет­ства — у меня та­кой воз­мож­но­сти и же­ла­ния не было. Я взял у дру­га фо­то­ап­па­рат и по­про­бо­вал сни­мать. Пер­вые сним­ки были ужас­ны, но мне по­нра­вил­ся сам про­цесс. Че­рез ме­сяц я ку­пил соб­ствен­ную ка­ме­ру. К кон­цу мо­е­го го­до­во­го пе­ре­ход­но­го пе­ри­о­да в тур­фир­ме у меня уже было порт­фо­лио, ко­то­рое я разо­слал во мно­же­ство круп­ных ком­па­ний, ко­то­рые за­ни­ма­ют­ся съем­ка­ми. Пять из них за­хо­те­ли меня на­нять.

Съем­ки в 4 утра и де­дов­щи­на

У меня не было ил­лю­зий, что я че­ло­век ис­кус­ства. Съем­ки пред­став­ля­лись мне ре­меслом. Сей­час я в ос­нов­ном за­ни­ма­юсь опе­ра­тор­ской ра­бо­той, фо­то­гра­фия — мое хоб­би. Я ра­бо­таю в ком­па­нии, ко­то­рая сни­ма­ет для те­ле­ви­де­ния, со­зда­ет ре­клам­ные ро­ли­ки. Мы боль­шой ко­ман­дой вы­ез­жа­ем на ло­ка­ции с ка­ме­ра­ми, све­том, зву­ком, в об­щем, до­воль­но мас­штаб­но. Это ви­део-про­дакшн без от­де­ла пла­ни­ро­ва­ния, мы от­ве­ча­ем толь­ко за тех­ни­че­скую часть.

На са­мом деле, мне по­мог­ло устро­ить­ся не порт­фо­лио, хотя оно было плю­сом. Этот биз­нес в Япо­нии бес­кров­ный, в него не при­хо­дит мо­ло­дежь с го­ря­щи­ми гла­за­ми и но­вы­ми иде­я­ми. Без­услов­но, в этом ви­но­ват сам биз­нес. Ду­маю, меня по­это­му и взя­ли, им не хва­та­ло лю­дей, мало кто хо­чет ра­бо­тать в та­кой ат­мо­сфе­ре.

К со­жа­ле­нию, в этом биз­не­се до сих пор со­хра­ни­лась стро­гая иерар­хия, ар­мей­ские по­ряд­ки и по­рой са­мая на­сто­я­щая де­дов­щи­на. Пе­ре­ра­бот­ки — это нор­ма. Я пред­став­лял, что съем­ки ино­гда за­ни­ма­ют мно­го вре­ме­ни, но не был го­тов к тому, что ино­гда при­дет­ся вста­вать в 4 утра, а за­кан­чи­вать бли­же к по­лу­но­чи.

Пер­вое вре­мя я ра­бо­тал за неболь­шие день­ги, но я знал на что иду, на­чи­ная с нуля в со­вер­шен­но незна­ко­мом деле. Мне ка­жет­ся, что сей­час ко мне от­но­сят­ся го­раз­до луч­ше, чем к моим кол­ле­гам-япон­цам. Я не рос в усло­ви­ях япон­ско­го мен­та­ли­те­та, по­это­му могу по­де­лить­ся сво­им недо­воль­ством, ис­кренне ска­зать на­чаль­ству то, что ду­маю. Как пра­ви­ло, это на­хо­дит по­ни­ма­ние и вы­со­кую оцен­ку. Мне срав­ни­тель­но про­сто дал­ся про­цесс адап­та­ции в аб­со­лют­но но­вом биз­не­се в дру­гой стране с нерод­ным язы­ком.

Уже три года я ра­бо­таю в этой ком­па­нии. По­ни­маю, что всех вол­ну­ет во­прос ка­рьер­но­го ро­ста. Здесь он из­ме­ря­ет­ся в зар­пла­те (она рас­тет) и ко­ли­че­стве от­вет­ствен­но­сти, ко­то­рая на тебя ло­жит­ся во вре­мя съе­мок. В ка­кой-то мо­мент ты по­ни­ма­ешь, что не но­сишь шта­ти­вы и ящи­ки со све­том, а уже на­стра­и­ва­ешь звук, вста­ешь на ка­ме­ру или оста­ешь­ся с за­каз­чи­ком один на один из всей съе­моч­ной груп­пы. В та­кие мо­мен­ты у тебя по­яв­ля­ет­ся ощу­ще­ние соб­ствен­ной нуж­но­сти и важ­но­сти. В боль­ших япон­ских ком­па­ни­ях твой ка­рьер­ный рост из­ме­ря­ет­ся в кра­си­вых таб­лич­ках на ра­бо­чем ме­сте или бли­зо­стью тво­е­го сто­ла к на­чаль­ни­ку — у меня та­кой ерун­ды нет.

«Я со­вер­шаю ма­лень­кое при­клю­че­ние»

Слож­но ска­зать, что у меня успеш­ная ка­рье­ра. Без­услов­но, я стал бо­лее опыт­ным, мно­го­му на­учил­ся, но это аб­со­лют­но не вы­ли­ва­ет­ся в ка­кие-то циф­ры или об­ще­ствен­ное при­зна­ние. Сей­час я могу ска­зать, что ин­те­рес­но живу, мне нра­вит­ся то, чем я за­ни­ма­юсь. Я со­вер­шаю ма­лень­кое при­клю­че­ние, не та­кое, как у лю­дей, ко­то­рые бо­рют­ся со СПИ­Дом в Аф­ри­ке, но все же.

В Япо­нии счи­та­ет­ся, что хо­ро­шо про­жить — зна­чит без при­клю­че­ний. Для япон­цев (как и для мно­гих рус­ских) важ­на ста­биль­ность. Я мно­го раз слы­шал по­доб­ное от лю­дей, с ко­то­ры­ми здесь об­ща­юсь. Они ис­кренне счи­та­ют, что вспо­ми­нать на смерт­ном одре спо­кой­ную и раз­ме­рен­ную жизнь — это сча­стье. Я с ними не со­гла­сен и хочу в ста­ро­сти вну­кам рас­ска­зы­вать безум­ные бай­ки о том, как сам чу­дил в мо­ло­до­сти, ка­кие ин­те­рес­ные жиз­нен­ные по­во­ро­ты у меня были.

Дру­гих ис­то­рий о том, что эми­грант в Япо­нии ме­нял спе­ци­аль­ность и на­чи­нал все с нуля, я не слы­шал. Как пра­ви­ло, люди, ко­то­рые при­ез­жа­ют сюда, ра­бо­та­ют по сво­ей спе­ци­аль­но­сти. Для меня важ­ной ве­хой был мо­мент, ко­гда я по­нял, что для меня прин­ци­пи­аль­но то, чем я буду за­ни­мать­ся, и неваж­но, где я буду это де­лать. Если бы у меня не по­лу­чи­лось остать­ся в Япо­нии, то я бы за­про­сто уехал об­рат­но в Рос­сию или дру­гую стра­ну, что­бы за­ни­мать­ся лю­би­мым де­лом.